Я медленно брела вперед, теперь я почуяла запах перегоревшего растительного масла, очевидно, мы достигли кухни, потом повеяло хлоркой, и тонкая, похоже, шелковая ткань мешка прилипла ко лбу и щекам. Я тут же сообразила отчего материя стала напоминать компресс: где-то рядом бассейн, воздух слишком влажный и воняет дезинфекцией.
– Стой, – наконец-то скомандовал Марат, раздалось тихое позвякивание, я ощутила тычок в спину, машинально сделала пару шагов и вдохнула целый букет ароматов: жасмин, нечто конфетно-сладкое, грейпфрут, ваниль. Из желудка поднялась тошнота, и в ту же секунду мешок сняли с головы. Обрадованная, я уставилась на Марата, который, быстро бросив в кресло комок черной материи с золотыми вензелями и шнурочками, сказал:
– Ну?
– Что? – не поняла я.
– Буди ее!
Но я по-прежнему не врубалась.
– Кого?
Парень вытащил пистолет.
– Послушайте, – просипела я севшим голосом, – я готова вам помочь, но, извините, не понимаю, что надо делать! Я всего лишь блондинка, дайте мне указание! Ну простите, я не соображаю!
Марат указал пальцем на большую кровать.
– Там! Подойди!
Я послушно приблизилась к ложу под розовым балдахином и с трудом удержала вопль. Поверх роскошного стеганого красного атласного одеяла лежала девушка лет девятнадцати, одетая в коротенькое платье на бретелечках, очень похожее на ночную сорочку или, как говорила моя покойная бабушка, комбинацию. В наше время грань между нижним бельем и парадно-выходным облачением начисто стерлась, я порой теряюсь в магазинах, глядя на вешалки, не понимаю, что это: наряд для коктейля или ночнушка? Волосы у незнакомки были длинные с приятным медовым оттенком, явно побывавшие в руках дорогого стилиста, ногти на руках и ногах покрывал безупречный ярко-алый лак, цвета глаз я не видела, веки были плотно сомкнуты, нижняя челюсть слегка отвисла, кожа приобрела неприятный восковой оттенок.
Марат велел.
– Давай, буди ее.
– Давно она спит? – тихо спросила я.
– Какое тебе дело, буди! – огрызнулся парень.
Я сделала шаг назад.
– Мне надо подумать!
– Быстрее шевели мозгами, – велел псих и сел в кресло. Я приросла ногами к ковру, такому же розовому, как и балдахин. Нет никаких сомнений, что девица мертва. Видимых повреждений на ней нет, на одеяле незаметно пятен крови, на шее отсутствуют синяки и нет следов борьбы, лицо спокойное, никакой предсмертной гримасы, ногти в полнейшем порядке, пальцы судорогой не сведены. Незнакомку легко можно принять за спящую, но, если приглядеться, становится понятно, что красавица не дышит, ее грудь не шевелится, глаза не двигаются под сомкнутыми веками. Учитывая возраст умершей, вряд ли у нее случился инфаркт или инсульт, скорее, здесь имело место отравление или передозировка наркотиков. Нужно немедленно вызвать милицию, медэксперт после вскрытия определит причину смерти. Но, думаю, Марат не собирается набирать «02», парень считает девушку крепко спящей и хочет, чтобы я привела ее в чувство. Похоже, Марат не совсем адекватен, или он до сих пор ни разу близко не сталкивался со смертью. И при чем тут я? По какой причине меня сначала усыпили, а потом притащили в номер с покойницей?
– Долго мне ждать? – повысил голос Марат.
– Что здесь случилось? – спросила я.
– Не твое дело, – раздалось в ответ.
Я собрала в кулак всю силу воли.
– Хочешь, чтобы она встала?
– Да.
– Тогда ответь хоть на часть моих вопросов.
– Зачем? – ощетинился парень.
– Девушка впала в летаргию, – находчиво заявила я.
Я на сто процентов уверена, что Марат не разбирается в медицине и ему можно смело вешать лапшу на уши. Расчет оправдался, Марат кашлянул, потом растерянно спросил:
– Вроде тех людей, что по сто лет дрыхнут?
– Ну да, – кивнула я, – как ее зовут?
– Стелла, – живо соврал Марат.
Я сделала вид, что поверила, не стала напоминать, как менее часа назад некая Стелла принесла мне кофе с «наполнителем», и она была брюнеткой.
– Жесть, – завопил Марат, – это инпосибел![2] Завтра свадьба!
Я чихнула.
– Нужно вызвать бригаду со специальным оборудованием, вероятно, медикам удастся привести Стеллу в чувство.
– Нет! Одна работай!
– Почему вы обратились ко мне? – не выдержала я.
– Издеваешься? – прищурившись, поинтересовался Марат. – Я все про тебя знаю! В курсе, чем ты занимаешься! Людмилу помнишь? Касаткину!
– Актрису? – изумилась я. – Я незнакома с ней, но видела ее во многих фильмах, это легенда советского кинематографа.
– Дать бы тебе по башке, – перебил меня Марат, – хорош выеживаться! Касаткина Людмила, ты ее дочь разбудила! Ну?
Губы Марата искривились, верхнее веко задергалось.
– Людмила! – Я изобразила понимание. – Ах Людмила! Ну конечно! Касаткина!
Псих перестал кривить губы.
– Живо готовь свое лекарство, напои ее и отправишься домой. Не захочешь помочь, даже трупа твоего не найдут, суну тебя в мясорубку, и ау!
– Я в нее не влезу, – вякнула я.
– Легко поместишься, – пообещал Марат, – наша крошилка большая, туда человека целиком засунуть можно, вжик и получится фарш с костями! И нести недалеко! Пятидесяти метров не будет. За сто баксов тебя на колбасу разделают. Хватит болтать! Делай микстуру.
– Какую? – растерялась я.
– Ту, которую по тыще баксов продаешь, – зашипел Марат.
Рука его потянулась к оружию.
– Тише, тише, – взмолилась я, – как, по-твоему, я могу приготовить здесь препарат? Из воздуха? Нужны ингредиенты.
– Какие? – деловито осведомился Марат.
– Не могу сказать!
– Почему?
– Я же не знаю, от чего она заснула! На каждую болезнь есть свое средство, если лечить чуму соком редьки, то сам скоро отправишься на тот свет. Как тебе такая перспектива?
– Ясное дело, помирать неохота, – вдруг без агрессии отозвался Марат.
– Значит, дай мне чуть-чуть информации.
– Ну? – нахохлился псих.
– Когда она заснула?
– Вчера, поздно вечером, – нехотя признался парень.
– А почему?
– Спать захотела, – пожал плечами Марат, – сказала: «Устала очень, надоело плясать, хочу домой». Ну я ее сюда и привел.
– Стелла здесь живет? – не скрыла я удивления.
Марат сжал губы.
– Это к делу не относится.
– Ей было так плохо, что пришлось тут укладывать?
– Ну… да… она стала валиться на бок, я и подумал, что перебрала.
– Стелла много выпила?
– Пару коктейлей.
– Каких?
– Обычных.
– Назови их.
– Мохито.
– С двух коктейлей так не развезет.
– Она еще курнула.
– Травку?
– Косячок забила.
– Первый раз?
– Что?
– Стелла раньше никогда не пробовала марихуану?
Марат хмыкнул.
– Скажешь тоже!
– Значит, ее организм привык к алкоголю и траве?
– Стелла особо этим не увлекается, для расслабухи принимает, знает норму, она вообще за здоровый образ жизни. Вчера сказала: «Все! Я последний раз отрываюсь, после свадьбы ни-ни, хочу ребенка».
– Положительная девушка, – кивнула я, – так отчего ее срубило?
– Таблетку схавала.
– Какую?
– Голубую.
– Здорово, – я покачала головой, – а название у препарата есть?
– «Райский сон».
– Что? – не поняла я.
– Ее так все называют, – пожал плечами Марат.
– А почему?
– Сначала тебя штырит, – пояснил парень, – весь такой веселый-веселый ходишь, сил под макушку подваливает, хоть сутки пляши, а затем спать бухаешься и можешь со вторника по пятницу продрыхнуть. Ясно?
– Более чем, – вздохнула я, – Стелла слопала наркотик и сразу отключилась.
– Это ж не героин, – ответил Марат, – просто голубая таблетка, ее все сосут, и нормально. Короче, завтра свадьба, разбуди гирлу!
– Стелла часто употребляла пилюли?
– Не, – помотал головой Марат, – вчера впервые, раньше отказывалась.
– Почему?
– Говорила, ей это неинтересно.
– А по какой причине она изменила свое мнение?
– Так скоро свадьба, конец веселью, надо будет дома сидеть, детей рожать. Ну она и захотела по полной программе оторваться. Ваще-то ее какая-то девка подначила!
– Кто?
– Не важно!
– Хочешь, чтобы Стелла проснулась?
– Да.
– Тогда отвечай!
– Ну, хрен знает, как ее звать, – протянул Марат, – не важно, не интересно! Она просто к Стелке подошла и сказала:
– Прощаешься со свободой?
А Стелла ответила:
– У меня теперь другая свобода будет: много денег и никаких проблем.
Тут девка и протянула ей таблетку со словами:
– Хоть раз попробуй! А то выйдешь замуж, так ничего и не узнав. Или трусишь? Да, город Засранск из тебя не вытравить, у вас там народ правильный, мужики бухают, а бабы все беременные.
Марат замолчал.
– Дальше, – поторопила я его.
– Тут меня приятель окликнул, а когда я вернулся, Стелла как раз таблетку глотала.
– И ей вскоре стало плохо?
– Ага.
– Сколько времени прошло?
