Со мной так всегда, в трудную минуту я собираюсь, действую разумно, и кое-кто думает, что я малоэмоциональный, даже черствый человек. Не так давно ко мне в квартиру ворвалась соседка по лестничной клетке Оля Терехина. Она рыдала во весь голос, и я с трудом поняла, что ее муж занимался мелким ремонтом и упал со стремянки. Я пошла к Терехиным, увидела, что у ее супруга сломаны обе ноги, вспомнила про пробки, решила, что «Скорая» доберется не меньше, чем через два часа, и начала действовать: нашла крепких парней, которые отнесли несчастного в мою машину, отвезла его в больницу, где работает мой приятель-травматолог, позаботилась об отдельной палате. И все это под аккомпанемент неутихающих стенаний Ольги:
– Сереженька умирает, как же я одна ипотеку выплачу.
Толку от Терехиной никакого не было, мне приходилось отвлекаться от Сергея, успокаивать ее. В конце концов сосед был прооперирован, уложен в кровать, а я вернулась домой еле живая от усталости. Через два дня, стоя у лифта, я случайно услышала громкий голос Ольги, доносившийся из-за запертой двери ее квартиры.
– Да, Тараканова помогла, думаешь, надо ей конфет купить? Ну ладно, раз ты так считаешь. А вот здесь ошибаешься, она не переживала, не нервничала, просто какой-то робот! Ни разу ни Сергея, ни меня не пожалела, я-то вся извелась от страха за мужа. Виоле же по барабану наши страдания, на удивление равнодушная баба.
В первый момент я испытала желание позвонить к Терехиной и сказать: «Я не автомат. Просто, в отличие от тебя, понимаю, что впадать в истерику, когда кому-то плохо, преступно. В такой момент надо сконцентрироваться, наступить на горло своим эмоциям и думать, как помочь человеку. У меня после того, как вернулась домой, долго тряслись ноги, пришлось выпить литр чая с вареньем, чтобы успокоиться. Я нервничала не меньше тебя, просто не позволила эмоциям взять верх над разумом». Вот и сейчас, не желая, чтобы в школе началась паника и дети узнали о смерти директрисы, я не вылетела из кабинета Хатуновой с воплем: «Умерла! Помогите». Нет, я позвонила кому надо, а теперь у меня дрожит все тело.
– Я с вами, – быстро произнес Зарецкий.
Когда мы вошли в класс, там было пусто. Я приблизилась к столу и увидела листок бумаги, на котором корявым почерком было нацарапано «нашел, нашел, нашел» и так девятнадцать раз. И тут у Эдика терпение иссякло, и мальчик удрал.
– Хорошо хоть столько сделал, – пробормотала я, – может, чуть грамотнее станет.
Иван Николаевич засмеялся.
– Виола, дорогая, обратите внимание на доску. Вам там послание.
Я оторвалась от работы Обозова и прочитала сделанную мелом надпись: «ВЕола ЛИбидинАвна я напЕсал задание про глагол нашёл. Я нашОл на вашем столе свой дневник. Эдик».
– Похоже, грамотею нужно выучить ваше имя, отчество и глагол «написать», – развеселился Иван Николаевич. – Поколение, воспитанное в эпоху сенсорных гаджетов не любит читать, отсюда и проблема. Одевайтесь и едем в «Элефант».
Платонов позвонил часа через три, Зарецкий включил на телефоне громкую связь, и голос полицейского разлетелся по кабинету:
– Точно пока сказать не могу, но похоже на отравление.
– Ядом? – воскликнул Иван Николаевич. – Каким?
– Анализы еще не готовы, – терпеливо объяснил Андрей, – но наш эксперт редко ошибается.
– Значит, план «Б»! – заявил Зарецкий.
– Советую подождать до завтра, после обеда будет ясно, – сказал Андрей.
– Ладно, – с неохотой согласился издатель.
– О чем идет речь? – налетела я на Ивана. – Что вы придумали?
Издатель поднял руку.
– Виола, дорогая, не нападайте. Когда жизнь подбрасывает шанс, не грех им воспользоваться. Пока я ехал в школу, обдумывал ситуацию. Если директриса умерла от инфаркта-инсульта, то никакой активности проявлять не стоит, дело обычное, интереса не вызовет. Но если совершено преступление… Я позвонил на канал, сообщил о неожиданных обстоятельствах, поделился своей идеей, продюсер пришел в восторг!
– Может, и меня посвятите в свои планы? – вкрадчиво спросила я.
– Виолова станет победительницей проекта. После истерики, устроенной Никитой, всем понятно, кто на первом месте. Но вы не только окажетесь на пьедестале почета, вы еще станете сыщиком. Убийство в гимназии! Вот это поворот в шоу!
– С ума сойти, – подпрыгнула я. – Поисками отравителя должна заниматься полиция.
– Совершенно с вами согласен, – не стал спорить Иван Николаевич. – Платонов побежит по одной тропе, вы по другой. На стороне Андрея криминалистическая лаборатория, обученные сотрудники, а у вас лишь ваш мозг, интуиция и доброе сердце.
– Уши, лапы и хвост, – пробормотала я. – Здоровская идея.
– Вам нравится? – спросил Зарецкий.
– Нет, – отрезала я, – совершенно не нравится.
Но Иван Николаевич не захотел услышать мои слова.
– Устроители программы в восторге. Теперь только надо подождать, чтобы экспертиза установила насильственную смерть директрисы, и вперед. Шоу слегка изменит формат. Сначала вы получите приз, а потом, когда зритель расслабится, решит, что все интересное завершилось, его огорошат сообщением: «Писательница не только обошла всех в конкурсе, она еще раскрыла убийство. Шоу «Чужой среди своих» продолжается, оставайтесь с нами!» И вы, Виола, дорогая, станете главной героиней еще нескольких программ. Рейтинг попрет вверх ракетой!!! Огромная удача!
У меня неожиданно заболела голова. Ничего себе огромная удача – смерть Полины Владимировны. На мой взгляд, в произошедшем нет ни малейшего повода для радости.
– Виола, дорогая, вы побледнели, – забеспокоился Иван.
Я попыталась улыбнуться.
– Все в порядке, но в кабинете душно.
Зарецкий встал и приоткрыл окно.
– Виола, дорогая, вы расстроились, когда я сказал про огромную удачу? Извините дурака, я проявил редкостную толстокожесть. С директрисой я знаком не был, ее кончина для меня не трагедия, увидел возможность задержать вас на телевидении и обрадовался. Фу, сам себе противен.
– Иван Николаевич, к вам посетитель, – раздался из селектора голос секретарши.
– А ну иди сюда! – приказал босс.
– Здрассти, Арина, – прочирикала помощница Зарецкого, появляясь в кабинете.
– Привет, Танечка, – улыбнулась я.
– Кто сюда рвется? – недовольно спросил Иван.
– Прозаик Рогов-Ростовский, – отрапортовала Татьяна.
– Их двое? – спросил Иван.
Секретарша хихикнула.
– Нет! Фамилия двойная.
– У нас есть такой автор? – удивился Зарецкий. – Не помню что-то.
– Вы ж не можете всех в голове удержать, и не надо, а то мозг треснет, – вздохнула Таня. – Она представилась, как прозаик, написавший много бестселлеров. Сказала, хочет обсудить очень важный для издательства вопрос.
– Ясно, – поскучнел Иван, – сейчас начнет денег просить. Отфутболь его.
Таня попятилась.
– Не получится, она настырная, хуже мухи. Я не один раз повторила: «Зарецкого нет», – а она: «Ничего, я подожду», – и сидит. Лучше с ней минутку поговорить. Она вас все равно поймает, выйдете из кабинета, а баба тут как тут.
– Татьяна, перестань меня путать, – рассердился шеф. – Кто в приемной?
– Женщина! – отрапортовала секретарь.
– Тогда почему ты сказала: «Прозаик Рогов-Ростовский»? – вопросил Зарецкий.
– Тетка – его представитель, – внесла ясность Танюша, – липучка – рубль штучка. Мой вам совет с ней поговорить, в противном случае она у вас под дверью заночует.
Я встала.
– Иван Николаевич, я поеду домой.
Зарецкий хотел что-то сказать, но в этот момент створка приоткрылась, и в кабинет всунулась толстая дама в очках.
– Разрешите? Я прозаик Ногов-Архангельский.
– Прошу вас, – сухо отозвался Иван Николаевич.
Литагент сделала шаг, увидела меня. Прищурилась и воскликнула:
– Арина Виолова?
Я кивнула.
– Рада встрече, – и стала обходить посетительницу, но та, вместо того чтобы посторониться, указала на меня пальцем и тоном самодержца, беседующего с холопом, заявила:
– Виолова! Жди меня в приемной. Освобожусь, и мы побеседуем.
Последние слова прозвучали угрожающе, и Зарецкий, прекрасно понявший это, побагровел.
Мы с Таней вышли в холл.
– Похоже, мадам ку-ку, с приветом, – повертела пальцем у виска секретарша. – Сейчас ей босс коротенечко объяснит, как с Виолой Ленинидовной общаться надо. Вот же коза с претензиями!
– Ты вроде назвала ее Рогов-Ростовский, а она Ногов-Архангельский, – улыбнулась я.
– Города перепутала, не Ростов, а Архангельск, – не стала отрицать Таня.
– И рога с ногами тоже перепутала, – захихикала я.
– Да тут с ума сойдешь, – махнула рукой секретарша.
Я поболтала пару минут с Танечкой, вышла из «Элефанта» и позвонила Платонову с вопросом:
– Знаешь, что придумал Зарецкий? Хочет, чтобы я изображала частного детектива.
– Тебе не впервой, – отозвался Андрей, – и ты всегда проделываешь это с большим удовольствием.
