– Как это не возьмут? – Я выхватила у подруги пустышку и протянула ее Степану. Тот ловко сунул ее в рот и, радостно зачмокав, принялся с интересом рассматривать пальцы, то приближая их к глазам, то отодвигая, словно проверяя свое зрение. Хотя как знать, возможно, в этой семье и впрямь будущий офтальмолог растет.
– Нет, ну откуда такая уверенность, что именно ты удостоишься чести подавать кофе самому Петрову? – не унималась подруга.
– Почему сразу кофе? – обиженно фыркнула я. – Между прочим, сегодня профессия секретаря…
– Да знаю я, знаю, – Ольга махнула рукой. – Ты не забыла, с кем разговариваешь? – Она щелкнула пальцами с коротко подстриженными ногтями, которым явно бы не помешал маникюр, прямо у меня перед носом. – Оставь свои байки про высокоинтеллектуальную миссию секретарши для Мироновой. Мне-то зачем на уши спагетти вешать? – кипятилась подруга.
– Ну хорошо, – я устало откинулась на спинку стула, – пусть так. Не знаю откуда, но я просто уверена, что работа у меня в кармане, и все тут! – Я стукнула кулаком по столу, забыв про Степку. Тот вздрогнул от резкого звука и, смешно сморщив носик, огласил кухню громким криком.
– Уймись, оглашенная, – шикнула на меня подруга и, подхватив сына, вытащила его из стульчика. – Ну все, все, – ласково пропела она, – тетя Лера просто не в себе немного, видишь, что придумала: под самого Петрова решила «копать». Ну не сумасшедшая ли, а, Степан, как думаешь? – пела она, яростно тряся сына.
Что уж там думал по поводу моего плана младенец, так и осталось загадкой, но судя по его недовольному виду, ничего хорошего. Нет, ну вот что за семья такая? Хорошо хоть Володька на моей стороне. Хотя, если вдуматься, это совсем немало. Вернее, вполне достаточно, учитывая навыки Олькиного мужа, без которых моя затея вряд ли увенчается успехом.
– Слушай, а как тебе удалось обвести вокруг пальца службу безопасности Петрова? Они что, и впрямь поверили в твою легенду об увольнении?
Я пожала плечами, не понимая, чему Ольга так удивляется. Это-то как раз самое простое.
– Конечно, эсбэшники у нашего олигарха – ребята профессиональные, – я закатила глаза к небу, – но очевидно же, что они не станут сильно «копать» под каждого кандидата. Все, что их интересовало, так это действительно ли я являюсь тем, кем являюсь. И тут, как ты понимаешь, все чисто. Что до причин увольнения, то кому какое дело? Поэтому парни вполне удовлетворились слухами, которые я же сама и распространила. Зачем им проверять, были ли домогательства ректора в реале или нет? Зато для Мироновой это определенно еще один плюс в копилку моих достоинств – насколько я знаю, последняя секретарша была уволена как раз из-за того, что умудрилась влюбиться в Петрова. У того принцип: он не смешивает работу и личную жизнь. Так что тот факт, что я придерживаюсь аналогичных правил, определенно красивая розочка на моем праздничном пироге.
– Ох, Лерка, чую я, сожрет Петров весь твой десерт и не подавится. – В Ольгиных голубых глазах читалась тревога.
– Не драматизируй, пожалуйста. – Я беспечно махнула рукой. А затем добавила уже серьезно: – Оль, ну пойми, не могу я по-другому. Если не отомщу за Андрея, не будет мне покоя. Посмотри на меня! Мне тридцать два года, а чего я добилась? Карьера так себе, семьи нет. Я, когда твою Полинку вижу… Оль, я не могу не думать о своем ребенке, которому сейчас примерно столько же было бы. Помнишь, ты позвонила мне и рассказала о том, что дочка влюбилась? Меня тогда как водой ледяной окатило. У тебя ребенок уже на выданье, а у меня даже нет никого, с кем я могла бы его родить. Я ведь честно пыталась все забыть и двигаться дальше. Четырнадцать лет пыталась, но как-то так получается, что… Оль, ты посмотри, у меня ведь уже седые волосы появились. – Я наклонила голову и, раздвинув пряди, продемонстрировала посеребренные природой корни.
– Я тебя умоляю! – Подруга всплеснула пышными руками, от чего ее бюст заходил ходуном. – Волосы у нее седые! Да у меня они с двадцати пяти лет такие. Просто у тебя на темных волосах это заметнее. Твоя беда – не беда. Она решается походом в парикмахерскую. И уж точно от того, что ты будешь, рискуя жизнью, совершать возмездие, седины в волосах не убавится.
– Пусть так! – упрямо мотнула я головой. – Зато я смогу наконец-то жить спокойно, если буду знать, что Андрюша там, наверху, на меня не сердится. Что он прощает меня и не думает, будто я предала его память. Ну пойми ты: мне просто необходимо перевернуть эту страницу. Иначе не будет мне покоя – за четырнадцать лет я в этом уже убедилась!
– Ага, – Ольга вновь усадила сына в стул и сунула ему в руки погремушку, – если только сохранишь способность к передвижению. Лер, ты меня прости, но я должна тебе об этом сказать, – подруга прижала руки к груди, – мне кажется, ты просто боишься жить. Боишься вновь ощутить радость, подпустить к себе кого-то близко. Я понимаю, Андрей был твоей первой любовью. Но четырнадцать лет прошло! Его нет, смирись с этим, двигайся дальше. Что у тебя с этим… С последним… Как его там, Лешей, кажется. – Ольга наморщила лоб.
– Кажется! Вот именно, что тебе кажется, – прокричала я, вновь напугав ребенка, о чем тот сообщил миру громким воплем.
– Прости, пожалуйста, – обратилась я к Степану, – ну, не плачь, не плачь, – опередив Ольгу, я подхватила младенца и прижала к себе.
От малыша пахло молоком, детским шампунем и чем-то еще – тем, чем обычно пахнут маленькие дети. Втянув носом его аромат, я сглотнула подступивший к горлу ком и, повернувшись к подруге, проговорила:
– Оль, не только ты с трудом вспоминаешь имя моего последнего мужчины. Я тоже его почти не помню. Впрочем, как и его предшественников. Разве что только тех, с сайта знакомств, помнишь? Да и то только потому, что типы уж очень забавные. А со всеми остальными – совершеннейшая пустота в голове и в сердце. Вакуум, понимаешь?
Степан намотал на кулачок прядь моих темных волос и пребольно за них дернул. Я поморщилась и попыталась высвободить локон из цепких пальцев мальчишки, пока тот не оставил меня без скальпа. Не тут-то было! Ольгин сын весь в мамашу – хватка бульдожья.
– Лер, это потому, что ты даже не дала им шанса! Ты, как улитка, прячешься в свой домик из горя и скорби. Пойми, люди, которые вместе десятилетия прожили, быстрее смиряются с потерей, чем ты, которая провела с Андреем вместе всего ничего. Что ты, как Кончита по Резанову, носишь траур по парню, которого даже толком и не знала? Ты уж меня прости… – я поежилась под колючим взглядом подруги, – …но мне кажется, тебе это просто удобно, ведь реальные отношения – они всегда непростые. Не сомневаюсь, проведи вы с Андреем лет пять вместе, его романтический образ претерпел бы серьезные изменения. А так… Какой мужчина может соперничать с идеалом, созданным женским воображением? Ты страдаешь вовсе не по Андрею, а по тому принцу, которого себе придумала. Посмотри на себя! Ты ведь красавица! Хоть и давно махнула на себя рукой. Но ведь мать-природа не поскупилась на свои дары. С такой внешностью ты даже могла карьеру модели сделать, не говоря уже о том, чтобы устроить личное счастье. Не обижайся, но если не я, то кто еще тебе об этом скажет?
– Ты закончила? – ледяным тоном поинтересовалась я и, передав подруге ее сына, направилась прямо к выходу.
– Лер! Ну Лер! – прокричала Ольга вслед, но я даже не обернулась. Уходя, я постаралась не сильно хлопать дверью (хотя и очень хотелось). Просто побоялась вновь напугать Степана…
Глава восьмая
За несколько недель до трагедии. Четырнадцать лет назад
– Андрюш, ну иди ко мне. – Я подошла к любимому сзади и подула ему в ухо. – Ну правда, хватит уже работать. Сколько можно, в конце концов? Ты со мной или где?
Андрей промычал нечто невразумительное, но от бумаг не оторвался.
– Ну и пожалуйста, ну и пускай, – обиженно надув губы, проворчала я, – пожалуй, позвоню Осипову. Он-то уж меня игнорировать не станет. – Я принялась накручивать диск телефона. Андрей не пошевелился. Вздохнув, я плюхнулась на диван и отвернулась к стенке.
Вот так всегда. Мало того, что мне приходится делить возлюбленного с его законной супругой, так, с некоторых пор между нами еще и его работа встала. Все чаще Андрюша тратил и без того ограниченное время наших свиданий на изучение документов, будто нельзя ими заняться дома или на работе! Скорее всего, он просто охладел ко мне. И это именно сейчас, когда… Я сглотнула подступивший к горлу ком – и без того не знала, как сообщить ему новость, а уж теперь…
– Лерочка, милая… – Поглощенная своими переживаниями, я и не заметила, что Андрей оторвался от бумаг и примостился рядом. Обняв меня, он зашептал ласковые слова прямо в ухо, заставив тут же забыть о страданиях.
Позже, когда мы, насытившись любовью, лежали в объятиях друг друга, я решилась задать давно мучивший меня вопрос:
– Андрей, что между нами происходит?
