Теперь старуха разительно переменилась. Вместо невзрачного бумазейного платьица с пышными рукавчиками на ней был надет спортивный костюм, волосы не вились легкомысленными кудряшками, а воинственно топорщились. И самое главное – старуха сидела не в инвалидном кресле, а просто на стуле с прямой спинкой. А в ее кресле сидела я, то есть из инвалидного это кресло превратилось в пыточное. И что это значит? Это значит, что старуха прекрасно может без него обходиться, то есть никакой она не инвалид, просто прикидывалась. Но зачем ей это нужно?
Впрочем, мне сейчас надо думать о другом. Мне надо думать, как выпутаться из этой ситуации. Потому что вряд ли кто меня спасет. Старухины апартаменты находятся в дальнем конце дома. К тому же если у нее камера перед входом и дистанционный замок на двери, то вполне может быть и звукоизоляция. Так что кричи – не кричи, все равно никто не услышит. А и услышит, так не придет.
В общем, я влипла. Ишь, как бабка уставилась. А уж этой-то, Анне Яновне, дай только волю – убьет и глазом не моргнет!
Старуха легко поднялась со стула и подошла ко мне.
– Он уже у них? – спросила она скрипучим голосом.
– Кто? – спросила я не менее хрипло, потому что в горле пересохло во время обморока.
Затылок очень болел, вот интересно, чем эта зараза кухарка меня приложила? Я потянулась было пощупать шишку, но руки-то были на привязи.
– Слушайте, какого черта? – возмутилась я. – Что вы себе позволяете? Развяжите меня немедленно, тогда и поговорим! Мы все-таки не в гестаповских застенках!..
Раз бабка рассекретилась, у меня появился шанс кое-что разузнать. Вот только как нейтрализовать кухарку…
Но старуха на переговоры не пошла. Она нахмурилась и уставилась мне в глаза своим коронным пронизывающим взглядом. На сей раз он, правда, не произвел на меня сильного впечатления, и бабка вскоре это поняла.
– Оставим пустые разговоры, – сказала она, отходя и снова усаживаясь на стул. – Итак, он уже у них?
– У кого? – я решила поставить вопрос иначе.
– Вилена Леонидовна, может, электрический ток попробовать? – влезла тут кухарка. – Что время-то зря терять…
Я не сумела с собой совладать и вздрогнула.
– Слышала? – спокойно спросила старуха. – Так что кончай выделываться, время и вправду дорого. Отвечай: он уже у них?
– Откуда я знаю! – огрызнулась я. – Мне не докладывают…
Я опустила голову и уставилась на кнопки на правом подлокотнике кресла. Управлялось оно электрически, был там такой тумблер «Вкл-Выкл», а также несколько кнопок. Так, верхняя очевидно регулирует ход вперед, нижняя – назад, а эти – вправо-влево. Руки у меня не действуют, но есть ведь еще голова…
– Не хочешь по-хорошему, – вроде бы огорчилась старуха, – не понимаешь, что с огнем играешь. Мы тут шутки шутить не приучены. У нас на них времени нет.
– Какие шутки? – не выдержала я. – До шуток ли мне!..
– Молчать! – старухин голос неожиданно загремел. – Молчать, дрянь! Не понимаешь, дура, своего положения! Тебе тут никто не поможет! В последний раз спрашиваю, он уже у них?
Старуха, несомненно, права в одном: мне никто не поможет. И я решила, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. А утопающий, как известно, хватается за любую соломинку. В данном случае следовало рискнуть.
Я резко наклонилась вперед, к правому подлокотнику кресла, боднула лбом тумблер и с радостью ощутила, как он сработал на включение. И тут же нажала носом кнопку. Кресло рванулось вперед, как застоявшаяся лошадь, и мы с ним с размаху врезались в зад кухарки Анны Яновны. Она стояла спиной у стола и собирала устройство для пытки меня электрическим током.
От сильного удара по своей нижней части, кухарка не удержала равновесия и шлепнулась на меня. То есть села мне на колени, и пока она соображала, что же случилось, я с удивившей меня саму свирепостью вцепилась зубами ей, куда пришлось.
Пришлось в шею – худую и жилистую. Я с силой сжала зубы, представив, что пытаюсь разжевать жилистый и недожаренный бифштекс. Ну все, теперь-то проклятая баба меня точно убьет. Но мне стало уже все равно. Рот наполнился чужой кровью, кухарка орала благим матом и пыталась достать меня сзади. Я же, подобно бульдогу, сжимала челюсти все сильнее.
Подскочила старуха и с силой дернула меня за волосы. Из глаз посыпались искры, и этой злыдне кухарке удалось высвободиться из моих зубов. Я зажмурилась и приготовилась к самому худшему. Но тут же открыла глаза, решив встретить смерть лицом к лицу. Надеюсь, дядя Вася не оставит Бонни!
Картина, однако, представилась мне странная. Анна Яновна сидела на полу, бледная, капли пота стекали у нее по лицу. Одной рукой она зажимала шею, причем я с необъяснимым удовлетворением заметила, что из-под пальцев стекает на платье кровь. Другой рукой она отмахивалась от старухи, которая суетилась вокруг нее.
– О, – громко стонала кухарка. – О-о!
– Анна! – взывала старуха. – Дай посмотрю! Надо кровь остановить!
Та только мотала головой и не отрывала руку.
Я изумленно уставилась на дело своих зубов. Неужели я смогла прокусить тетке сонную артерию?
И если вы думаете, что я расстроилась, то глубоко ошибаетесь.
– У нее диабет, – сообщила мне старуха, – свертываемость плохая, может истечь кровью.
Я только пожала плечами – если больная, так выбери работу поспокойнее. А то ишь чего выдумала – людей током пытать! И кто меня по голове бил? Я уж не говорю про суп с лапшой!
И пока старуха заклеивала укус пластырем, я решила продолжать сопротивление. В процессе борьбы кресло развернулось в сторону двери, так что я снова применила тот же оправдавший себя прием, то есть головой нажала кнопку и с размаху врезалась в дверь. Дверь у старухи, как я и предполагала, была железная, если не бронированная, так что толку от моего удара было чуть, однако звук удара слышен был по всему дому. Во всяком случае, я на это очень надеялась. Возможно, хозяева заинтересуются, что происходит в их доме, возможно, Маргарита Сергеевна не поленится и придет спросить, не требуется ли чего свекрови. Палка хорошая ей требуется или кол осиновый!
Не знаю уж как хозяева, но за дверью послышался лай.
– Плюш! – закричала я. – Хорошая собака! Плюш, ко мне!
Песик тут же залился негодующим лаем – он царапал дверь, а она не открывалась. А ведь там ждала его я – единственный человек в этом сумасшедшем доме, кто играл с ним, водил на внеочередные прогулки, кормил вкусненьким. С Плюшем мы были друзьями, а друзей, как известно, в беде не бросают.
– Хватит! – мое кресло резко развернули.
Ого, а у старухи-то, оказывается, силушка в руках есть, да еще какая! Кухарка сидела на диване, держась за заклеенную шею. Она перестала стонать и трястись, но было ясно, что Анна Яновна теперь не боец. Однако старуха стояла чуть в стороне, и в руках у нее был направленный на меня большой черный пистолет.
– Кончай орать! – сказала она. – Иначе коленку прострелю!
И дуло решительно качнулось вниз. Руки у нее не дрожали, и вид был самый решительный, так что я тотчас уверилась – прострелит, не промахнется. Господи, что за осиное гнездо я разворошила!
– От коленки-то я еще больше орать стану, – сообщила я.
– Тогда вообще убью, – пообещала старуха. – Вот сейчас Анна оправится и поможет тебя в мешок запаковать. А там зароем в лесу, кто тебя хватится?
– Ага, одну уже зарыли, – буркнула я, – ничего хорошего из этого не вышло.
– Ты это о чем? – впервые в голосе старухи послышались человеческие нотки.
– Ни о чем, а о ком, – вздохнула я, – о горничной вашей бывшей, на которую вы думаете, что она вас обокрала.
– А ты вообще кто? – старуха так удивилась, что даже пистолет опустила.
– Вот с этого и надо было начинать, – сварливо сказала я, – а то заладили – он уже у них, он уже у них? Кто – он-то? Альбомчик ваш малиновый с фотографиями любимых родственников?
– Ага, значит, все-таки ты от них явилась! – глаза у старухи сверкнули дьявольским огнем, и она снова навела на меня пистолет.
От страха я стала соображать быстрее.
– А вы сами-то как думаете, он уже у них или нет? – спросила я как можно увереннее.
Видно было невооруженным взглядом, что, несмотря на внешнее спокойствие, старуха кого-то очень сильно боится, то есть у нее пропала вещь не только ценная, но и опасная.
– Что я думаю, – тебя не касается, – начала было она, но тут же смешалась и махнула рукой. – если бы он был у них, то не тебя бы прислали, а кого покрепче. С тобой вон и Анна справилась.
– Это мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним! – я оскалилась на кухарку, так что она вздрогнула.
– Так кого, ты говоришь, в лесу закопали? – старуха снова подошла ближе.
От моих разъездов по комнате кресло малость расшаталось, веревки ослабли, но я не стала привлекать к этому интересному факту внимание старухи. Я твердо поглядела ей в глаза и сообщила, что я – частный детектив, кто меня нанял и зачем, а также все, что успела узнать про пропавшую горничную.
