Правда, очень скоро старшая часть коллектива (те же дамы из бухгалтерии) не оставили от нее камня на камне. Они со знанием дела заявили, что после пластической операции, по крайней мере, месяц невозможно показываться на людях, пока не заживут синяки и кровоподтеки. Кроме того, зачем вообще мужу Симаковой менять внешность? Для мужчины, тем более не старого, внешность вообще не играет большой роли. А если Симаков совершил какое-то преступление и хочет скрыться, тогда зачем он оставил старый паспорт?
Сторонники разных версий горячо спорили (шепотом, разумеется), отстаивая свои варианты.
В конце концов, когда гражданская панихида закончилась, гроб с покойной под звуки траурного марша медленно уплыл в таинственные глубины крематория и присутствующие начали расходиться, секретарша, которой было обидно за свою увлекательную версию, подошла к безутешному вдовцу. Она хотела просто осмотреть его вблизи, чтобы найти на лице следы недавней пластической операции. Однако для этого ей пришлось завести с ним разговор.
Подойдя к мужу покойной, она выразила ему свои искренние соболезнования.
– Мы все так любили Алину, – проговорила она дрожащим от волнения голосом.
Волнение у нее получилось вполне натуральным – обстановка похорон всегда действовала на нее соответствующим образом. Она даже плакала на похоронах малознакомых и неприятных людей.
Муж Симаковой поблагодарил Кристину и неожиданно разговорился. Он стал жаловаться на разом навалившиеся неприятности, на хлопоты, связанные с похоронами.
– Мало того что Алина погибла, так еще и квартиру ее вскрыли, – жаловался он.
Секретарша тем временем пристально разглядывала его лицо и шею, пытаясь найти следы недавней операции. Однако ничего не смогла найти и поняла, что ее версия событий рушится на глазах. Тут Кристину зацепили слова вдовца.
– Квартиру вскрыли? – переспросила она. – И много вынесли?
– Не знаю, – пожал плечами вдовец, – я же в этой квартире не жил, мы с Алиной расстались раньше. Но на первый взгляд кажется, что ничего не взяли – дорогая бытовая техника на месте, даже украшения Алины не тронули. Зато все в доме разрыто, перевернуто вверх дном… я сгоряча в полицию сообщил, так от этого никакого толку, одни неприятности… теперь они меня то и дело вызывают, допрашивают…
– Да что вы говорите! – сочувственно произнесла секретарша.
Она полностью уверилась, что никакой операции вдовцу в последнее время не делали, зато могла со вкусом пересказать сослуживцам историю про вскрытую квартиру. В ее изложении эта история стала куда интереснее: в квартире Симаковой неизвестные злоумышленники искали тайник, где покойная Алина хранила старинные бриллианты, доставшиеся ей от прабабки.
Немного подумав, Кристина добавила яркий штрих: она сообщила заинтересованным слушателям, что прабабка Симаковой была ни больше ни меньше как последняя российская императрица, а бриллианты ей подарил ее муж Николай Второй.
Наутро Надежда встала в дурном настроении. Во сне она осознала, что, в общем-то, ничего не достигла. Ввязалась в эту историю, чтобы узнать, кто все-таки убил Алину Симакову, но в результате все еще больше запуталось. А теперь, когда возникло такое громкое, как говорят, резонансное дело с убийством замминистра и его связями с криминальными структурами, про несчастную Алину Симакову все просто позабудут.
А ведь кто-то ее убил. И в машину положил, чтобы аварию подстроить. И теперь никто не узнает, для чего все это было сделано. Никому и дела нет… На работе быстро все забудут, родственников у Алины нет… Хотя муж… Но с мужем тоже много всего неясного…
Размышляя так, Надежда не валялась на кровати и не пялилась тупо в стенку. Она прибралась в квартире и вспомнила, что так и не зашла вчера в магазин. А продукты-то сами на дом не прибегут. Вот как раз и дождь прошел, на улице свежо.
Первым, кого увидела Надежда у магазина, был Вовусик. Он сидел на ящиках с бутылкой пива в руке. Еще одна стояла рядом. У Вовусика был лиловый синяк под левым глазом и правая щека свернута на сторону. Еще он держал шею вбок и губа налилась как слива. Во всем остальном Вовусик был в порядке.
– Вова! – Надежда шагнула к нему, полная раскаяния. – Как же я рада, что с тобой все хорошо!
Вовусик поднял голову, и в его глазах отразился самый настоящий ужас. Он вскочил с ящика, подхватил свои бутылки и бросился наутек. На бегу он оглянулся, губы его шевелились… Надо полагать, он шептал что-то вроде молитвы или заклинания от нечистой силы. Глядя ему вслед, Надежда только вздохнула. В конце концов, все обошлось. Синяки заживут, все забудется. А что с ней этот алкаш теперь знаться не желает, так не больно-то и хотелось.
Когда Надежда вошла в магазин, у нее в сумке зазвонил мобильный телефон. Надежда вздрогнула: в последние дни она не ждала ничего хорошего от неожиданных звонков. Однако она все же достала аппарат и с испугом взглянула на него.
Номер на дисплее показался ей знакомым, однако вспомнить, кому он принадлежит, Надежда не смогла и тогда нажала кнопку и поднесла телефон к уху.
– Надя! – раздался в трубке взволнованный голос. – Приезжай ко мне! Приезжай немедленно!
– Кто это? – спросила Надежда удивленно и тут узнала этот голос: это была ее родственница Ольга.
– Ольга? – проговорила она, не веря своим ушам.
– Да, это я… приезжай ко мне на работу, у нас тут такие странные вещи творятся…
– Женщина, вы берете? – спросила Надежду удивительно толстая тетка средних лет.
Надежда осознала, что стоит перед холодильником и держит в руке курицу.
– Или берите, или отходите! – раздраженно проговорила тетка. – Вы не даете мне подойти!
Проход перед холодильником был довольно узкий, и тетка с ее габаритами никак не могла протиснуться мимо Надежды.
– Надя, приезжай скорее! – уговаривала ее Ольга. – Это очень важно!..
– Нет, я никак не могу! – резко ответила Надежда.
– Что значит – не можете? – возмутилась толстуха. – Отойдите по-хорошему, а то я позову администратора! Вы тут не одна!
– Это я не вам! – отмахнулась Надежда, положила курицу на место, отошла от холодильника и снова заговорила: – Оля, я никак не могу приехать. У меня жуткий цейтнот, масса неотложных дел…
– Это у тебя-то масса дел… – Ольга хотела по привычке сказать очередную гадость, но вовремя удержалась и смягчила голос: – Надя, но я тебя очень прошу…
Надежда вспомнила, как профессионально Ольга умеет уговаривать людей сделать то, что ей нужно. К примеру, как совсем недавно она уговорила саму Надежду отнести конверт в бизнес-центр «Дукат» и чем это закончилось.
– Нет, – сказала она твердо. – Говорю же тебе, мне некогда. Да, честно говоря, даже если бы у меня было свободное время, я бы не стала ничего для тебя делать после того… после того, что ты обо мне наболтала своему знакомому.
– Какому знакомому? – Ольга очень правдоподобно изобразила искреннее удивление.
– Какому? Ты еще спрашиваешь? Да майору Синицыну, конечно! Прямо целое досье на меня передала! Расстаралась лучше любого отдела кадров!
– Ах, Алексею… да что ты, я не сказала ему о тебе ничего плохого! Клянусь тебе!
– Это как поглядеть! И вообще, я не люблю, когда меня обсуждают за спиной!
– Ну не сердись, Надя! – залебезила Ольга. – Ты же знаешь, он – настоящий полицейский и может клещами вырвать из человека информацию!
Надежда хотела возразить, хотела сказать, что майор Синицын не такой, но вовремя удержалась.
– В общем, извини, но ответ – нет! – решительно проговорила она.
– Ты уверена? – интонация Ольги незаметно переменилась. – Очень жаль… тут происходят очень странные вещи… это связано со смертью Алины Симаковой… кажется, ее смерть тебя заинтересовала, но раз уж ты не можешь…
– Смерть Симаковой? – переспросила Надежда, насторожившись.
– Да, тут открылись новые обстоятельства, но раз уж ты не можешь приехать… придется мне обратиться к кому-нибудь другому. Конечно, не хотелось бы, ты ведь все-таки член семьи…
Надежда понимала, что Ольга, как умелый рыболов, ловко закинула наживку и теперь осторожно тянет удочку, чтобы леска не оборвалась, но ничего не могла с собой поделать. Конечно, неприятно чувствовать себя глупой рыбкой, клюнувшей на немудреную приманку, но любопытство было сильнее ее.
Кроме того, Надежда Николаевна почувствовала хорошо знакомое покалывание в корнях волос. Признак, который говорил о том, что она подобралась близко к разгадке криминального ребуса.
– Ну ладно, – проговорила она недовольным тоном, – раз уж ты так просишь, я приеду. Но только… только на работу к тебе я не пойду. Там рядом с вашим офисом есть какое-нибудь приличное кафе?
– Кафе? – переспросила Ольга с сомнением.
Она хотела настоять, чтобы Надежда пришла к ней в кабинет, но почувствовала, что это будет перебор и рыбка может сорваться.
