Эвелина склонилась над ним.
– Я не покину тебя, Лукас. Умоляю, очнись. Поговори с нами.
– Возьми меня за руку. Не позволяй мне уйти... Я потеряюсь без тебя...
Обмен подобными пошлыми банальностями продолжался довольно долго. Лукас все время о чем-то умолял, а Эвелина ласково и терпеливо утешала. Я же раздраженно переминалась с ногина ногу, подозревая, что Лукас давным-давно пришел в себя и теперь ломает комедию. Во всякое случае, он не бредил в общепринятом смысле этого слова. Только обоюдная глупость могла родить столь бессмысленный диалог. Но вот Лукас дошел до логического конца.
– Не оставляй меня! – душераздирающе простонал он. – Никогда не оставляй меня, любовь моя, надежда моя! Обещай, что никогда не оставишь меня!
Эвелина наклонилась, ее распущенные велось коснулись его щеки. Лицо девушки исказилось от жалости, и хотя мне не хотелось разочаровывать подругу, но в припадке идиотской жертвенности она могла наобещать чего угодно. А если она даст обещание, то непременно выполнит его. Похоже события принимали опасный оборот. Нет, не бывать этому!
Я шагнула к ложу Лукаса и язвительно проговорила:
– Он приходит в себя, Эвелина! Ты сначала пообещаешь выйти за него замуж или сперва дадим ему нюхательной соли?
Эвелина покраснела и отпрянула от кровати. Лукас открыл глаза.
– Эвелина, – сказал он медленно, но уже своим нормальным звучным голосом, а не страдальческим шепотом. – Это действительно ты? Я видел сон. Храни меня господь впредь от таких снов!
– Какое счастье! – обрадованно воскликнула Эвелина. – Как ты себя чувствуешь, Лукас? Ты так нас напугал.
– Небольшая слабость, а в остальном нормально. Это от твоего голоса я пришел в себя, Эвелина, милая. Казалось, душа моя отделилась от тела и блуждает в темноте без единой искры света. А потом я услышал твой голос и пошел на него, словно на сигнал маяка.
– Я так рада, что помогла тебе, Лукас.
– Ты спасла мне жизнь, Эвелина! Отныне она твоя.
Эвелина неуверенно покачала головой и попыталась высвободить руку.
– Довольно! – вмешалась я. – Меня не столько интересуют ваши сны, дорогой Лукас, сколько их причина. Что с вами случилось? Я видела, как вы споткнулись и упали, но могу поклясться, что существо ничего не бросало.
– Не знаю... – задумчиво ответил Лукас. – Я не почувствовал удара, по крайней мере физического... Полагаю, вы не нашли ни синяка, ни других следов?
Он опустил взгляд на свою голую грудь. Еще гуще покраснев, Эвелина вскочила и отпрянула от кровати.
– Насколько могу судить, никаких следов нет, – подтвердила я. – Что вы почувствовали?
– Это невозможно описать! Наверное, то же самое должен чувствовать человек, которого поразила молния. Дрожь по всему телу, затем слабость, а потом словно проваливаешься в небытие... Я чувствовал, как падаю, но не помню, как мое тело ударилось о палубу.
– Прекрасно! – произнесла я с сарказмом. – Наша мумия еще умеет и молнии метать! Эмерсон будет рад это услышать.
– Мнение мистера Эмерсона меня не интересует! – отрезал Лукас.
Остаток ночи я проспала мертвым сном. Эвелина же не сомкнула глаз. Пробудившись, я обнаружила, что рассвет уже окрасил небо в нежные розовые тона, и на фоне этой красоты вырисовывается силуэт Эвелины. Она стояла у окна полностью одетая, в строгой саржевой юбке и блузке. Едва я пошевелилась, как девушка заговорила.
– Я ухожу в лагерь! – твердо объявила Эвелина. – Тебе идти вовсе не обязательно, Амелия, я скоро вернусь. Хочу убедить мистера Эмерсона перевезти сюда брата и всем вместе отправиться в Луксор. Но если они не согласятся... Я знаю, Амелия, тебе не хочется уезжать отсюда, я заметила, что ты неравнодушна к... к археологии. Но думаю, если я попрошу Лукаса, он составит мне компанию, и ты с чистым сердцем сможешь остаться в Амарне.
Я взглянула на ее бледное решительное лицо и проглотила колкость, готовую сорваться с языка. С этой минуты придется тщательно следить за своими словами. Наивная Эвелина поверила в представление, которое разыграли прошлой ночью! С жалостью и удивлением я отметила, что моя подруга без каких-либо угрызений совести согласна обременить Лукаса своим обществом, которое, как она полагала, приносит одни лишь неприятности. Уолтера она не собирается подвергать риску.
– Что ж! – Я бодро соскочила с кровати. – Надеюсь, ты не уйдешь, не позавтракав. Было бы глупо рухнуть от истощения посреди пустыни.
Эвелина неохотно согласилась со мной. Пока она беспокойно металась по верхней палубе в ожидании приглашения к столу, я послала за Лукасом.
Ночная свистопляска не прошла бесследно для экипажа. Всегда улыбчивый юнга Хабиб за все утро ни разу не улыбнулся, а на нижней палубе царила гнетущая тишина.
Лукас появился, когда мы пили чай. Он выглядел совершенно здоровым и сообщил, что чувствует себя превосходно. Эвелина немедленно выложила ему свой грандиозный план. Лукас был не настолько глуп, чтобы не понять причины ее волнения. Его брови поползли вверх. На тот случай, если этот недотепа упустит суть, я пнула его под столом. Лукас возмущенно повернулся ко мне, и я скорчила гримасу. Намек он понял.
– Дорогая моя, – нежно пропел Лукас, – если ты желаешь уехать, то так и будет! Любое твое желание, для меня закон, но должен сделать одно малюсенькое замечание. Я готов отдать ради тебя жизнь, но не честь джентльмена и англичанина! Ты не можешь просить меня покинуть друзей. Нет, ничего не говори; я сейчас же прикажу команде подготовиться к немедленному отплытию и доставить вас с мисс Амелией в Луксор или в любое другое место, куда вы пожелаете. Но я останусь здесь! Иначе я потеряю ваше уважение.
Эвелина молча сидела со склоненной головой. Я решила, что настала пора вмешаться. Особых возражений у меня не было, но Лукас умудрился создать атмосферу слюнявой сентиментальности, которая мне претит.
– Я уеду только в том случае, если к нам присоединятся Эмерсон с Уолтером! – твердо сказала я. – И позвольте, Лукас, мне самой распоряжаться своим судном и своими людьми. Если хочется покомандовать, отправляйтесь к себе. Своей команде можете приказывать что угодно и сколько угодно!
– И прикажу! – надменно ответил Лукас.
С этими словами он удалился, а я вызвала капитана Хасана и предприняла очередную попытку пробиться сквозь языковой барьер. Я подумывала попросить Лукаса одолжить нам своего драгомана в качестве переводчика, но эта личность с бегающими глазками не внушала мне ни малейшего доверия. Да и вообще, если даже Эмерсон не смог вызвать Хасана на откровенность, то мне это вряд ли бы удалось.
Но одну мысль Хасан сумел донести до меня. Он до бесконечности повторял слово «ходить» и тыкал рукой вверх по течению.
– Эмерсон тоже? – спросила я и махнула рукой в сторону лагеря.
Хасан энергично кивнул. Мы должны уехать все вместе. Сегодня. Таково было мнение капитана.
Как будет по-арабски «сегодня», я знала. Таи же, как и «завтра». И не преминула воспользоваться своими познаниями.
– Завтра! – безапелляционно объявила я. И раз десять повторила по-арабски.
У Хасана вытянулось лицо. Он пожал плечами.
– Завтра, – сдержанно сказал капитан. – Ин...шалла!
Это слово я тоже знала и повторила уже по-английски:
– Да будет воля бога!
Вскоре после завтрака мы отправились в путь. Солнце стояло уже довольно высоко, песок отсвечивал бледно-золотистым сиянием, которое даже в такой ранний час слепило глаза. По дороге все хранили унылое молчание. Эвелина после своего заявления на судне вообще не проронила ни слова. Я тревожилась за подругу и ломала голову, как развеселить и подбодрить ее.
Первым нас приветствовал не кто иной, как Уолтер. Раненая рука у него была подвязана, но в остальном он выглядел вполне пристойно. Я обрадовалась, увидев его на ногах. Уолтер почти бегом устремился нам навстречу. Оказавшись рядом, он схватил меня за руку, но взгляд его был прикован к Эвелине.
– Вы представить себе не можете, как я рад вас видеть! – воскликнул он. – Я страшно разозлился на Рэдклиффа, когда он сообщил мне, что вы перебрались на судно.
– Ну уж не знаю, с какой стати было беспокоиться, – ворчливо ответила я, крепко сжимая здоровую руку Уолтера. – Если и надо было о ком-то тревожиться, так это о вас. Как вы себя чувствуете? И где ваш непоседливый родственник?
– Вы не поверите! – рассмеялся Уолтер. – Угадайте!
– Да что тут угадывать. Разумеется, Эмерсон воспользовался моим отсутствием, чтобы продолжить раскопки. У этого человека нет совести! Полагаю, он сделал очередное открытие. И что это? Говорите же, Уолтер, не томите! Еще один фрагмент напольной росписи?
– Мисс Амелия, вы меня поражаете! Неужели вы умеете читать мысли? Откуда вы узнали?
– Просто успела изучить вашего брата, – сердито ответила я. – Когда дело касается его любимых древностей, он способен на любую глупость. В таком положении тратить время и силы... Так где Эмерсон? Мне нужно с ним поговорить.
