– Нике лучше находиться под постоянным надзором, девочке нужен специальный уход, особая программа обучения.
– Ни за что, – отрезала мать.
– Вы справляетесь с дочкой, пока она маленькая. Но лет в восемь‑десять Ника может превратиться в неуправляемое существо, – предостерег психиатр. – Подобные дети сильны физически, они способны нанести взрослому человеку травму, а порой даже убить родителей. Ника станет агрессивной, и вы в конце концов будете вынуждены отправить девочку в клинику. Лучше ее поместить туда сейчас, будет меньше неприятностей.
Но Ванесса уперлась, и Ника осталась с матерью. Вот только с каждым годом певица убеждается, что врач был прав, с дочерью совсем не просто.
– Я найму лучшего доктора! – горячо заверила Алла Константиновна. – Куплю самые современные лекарства!
Разговор продолжался долго. В конце концов, Ванесса разрешила матери взять на короткое время внучку. Сначала Ника присутствовала в доме Верещагиных не более часа, затем ее пребывание стало продолжительнее, в конце концов Ника стала оставаться на ночь.
– Ты с ума сошла? – зло спросил Филипп Леонидович. – Привести в наш дом сумасшедшую?
Алла Константиновна промокнула глаза рукавом.
– Я так хотела быть полезной! Мечтала наладить отношения с Ванессой!
– Вот почему ты капала мне на мозг, требуя разрешить концерт наркоманки! – заорал Верещагин. – Я и помыслить не мог, что ты такая запредельная дура!
– Я придумала отличный ход, – лепетала Алла Константиновна. – Ванесса споет последний хит, мы с Никочкой поднимемся на сцену. Девочка подарит маме цветы, Ванесса возьмет Нику на руки и скажет: «Господа, хочу наконец‑то открыть все тайны. У меня есть ребенок. Вот эта очаровательная малышка. И я сегодня назову имена своих дорогих родителей: это Филипп Леонидович и Алла Константиновна Верещагины». Все бы ахнули от изумления, а ты бы растаял и бросился обнимать дочь. В семью вернулась Ванесса, она привела внучку, разве это не прекрасно? Понимаешь? Наша дочь звезда, ее обожает весь мир, таким ребенком можно гордиться. Я хотела все уладить!
Филипп Леонидович грязно выругался и отвернулся.
– Привидения нет! – воскликнула я. – Но девочка‑то была! Малышка в розовом платье – это Ника!
Алла Константиновна всхлипнула.
– Ну, иногда она удирала! Очень хитрая! Ускальзывала, бегала по дому.
Я удивилась.
– Как вам удалось скрыть от всех пребывание внучки в здании?
Супруга олигарха расправила на коленях юбку.
– Дом большой, мои апартаменты состоят из четырех комнат, одну я оборудовала под детскую. Горничная Тайра сама там убирает, никто из прислуги ко мне не суется. Филипп не заглядывает, дочери и сын тоже. О Нике никто, кроме Тайры, не знал.
– Но иногда, как вы только что признались, она удирала, – пробормотала я, – и ходила повсюду, а народ, знавший легенду о привидении, впадал в ужас. Фаина, директор хозчасти театра, чуть не умерла от страха, когда я сказала о появлении ребенка. Немалую роль сыграла и одежда девочки! Платье, похожее на торт, туфельки с пышными бантами. Именно так, по мнению большинства, и должен выглядеть призрак. Носи Ника джинсы‑футболку‑кроссовки, такого эффекта бы не было.
– И что произошло сегодня? – ледяным тоном спросил Филипп Леонидович.
Алла шмыгнула носом.
– Я отвлеклась, готовилась к вечеру, Тайра на время оставила Нику одну с игрушками.
Я опустила глаза в пол. Ага, «отвлеклась»! Теперь это так называется. Заботливая бабуля временно забыла о внучке, потому что верная горничная поспешила доставить хозяйке сладкий десерт: «Мачо под простыней», привезла Алексея Вересаева на тачке.
– Ника ушла, – каялась Алла, – она заплутала в доме, бродила где‑то по коридорам, добралась до гримерок в театральной зоне. Но я сначала о Ванессе расскажу. Тайра!
Дверь открылась, и в комнату проскользнула горничная. За правую руку она вела крепко сбитую девочку. Розовое платье, закапанное вареньем, воланчики, кружавчики, копна мелко вьющихся волос, челка до бровей, очки, лица почти не видно. Ножки в белых колготках, лаковые туфли, украшенные бантами. В левой руке Ника сжимала плюшевого мишку темно‑коричневого цвета, на нем были темно‑синие штанишки и красная рубашечка с большими белыми пуговицами, каждую застежку украшала надпись синего цвета «Teddy».
– Никушечка, – заискивающе произнесла Алла Константиновна, – поздоровайся, пожалуйста.
– Ивет! – послушно произнес ребенок.
– Здравствуй, – автоматически ответила я и тут же замолчала.
Остальные тоже молча смотрели на дочь Ванессы.
– Вот, видите, она вполне милая, – зачастила Алла Константиновна. – Если с Никой по‑хорошему, то и она ответит вам добром. Филипп, мы обязаны ее оставить!
Верещагин вздрогнул.
– Никогда.
– Ванесса умерла, – заломила руки его жена, – ребенка отправят в детдом.
– Отлично, – отрезал супруг.
– Моя бедная внучка! – застонала Алла Константиновна. – Ей‑богу, она не ведала, что творила! Филипп, я обязана спасти ее! Улечу с ней в Швейцарию! Прямо сейчас! Вели заправить самолет.
– А что натворила малышка? – ожил Владимир.
– Ерунду, – быстро ответила Алла, – она пошалила! Разбила… э… ну… пару ваз… пустяки…
– Вы вошли в кабинет со словами: «Ванесса погибла из‑за меня», – напомнил Юра.
Алла Константиновна вскинула подбородок и приняла царственную позу.
– Филипп! Кто он такой, чтобы задавать мне вопросы? Я перенервничала, вот и несла чушь! Ванесса погибла! Ника теперь останется навсегда со мной, я хотела объяснить тебе. Тайра! А ну прекрати!
Алла Константиновна заговорила на английском, но Тайра словно не поняла хозяйку, она упала на колени, протянула руки к Филиппу Леонидовичу и затараторила как сорока.
Я дернула Леонида за рукав.
– Понимаешь ее? Переведи скорей.
Сын олигарха забубнил:
– Простите, господин! Я служу в вашем доме давно, уважаю вас, подчиняюсь госпоже Алле, но сейчас она подвергает свою жизнь опасности. Я обязана рассказать вам правду. Алла Константиновна всем сердцем полюбила девочку, а Ника тяжело больна. Хозяйка думает, что она сможет вылечить внучку, но Ника сумасшедшая, ее надо запереть, иначе ребенок еще кого‑нибудь убьет! Если вы разрешите, я сделаю так, что девочка все сама покажет! Вы поймете, как случилось несчастье.
Не дожидаясь ответа хозяина, Тайра скользнула к столику, на котором стояли чашки с невыпитым чаем и блюдо с печеньем. Горничная достала из кармана фартука небольшую табакерку, наполнила ее песком из сахарницы, поместила коробочку возле чашек и продолжила рассказ. Леонид переводил мне слова Тайры.
– Сэр, Ванесса давно не употребляет кокаин. Это правда, она бросила наркотик. Но, к сожалению, она нанесла урон своему здоровью, у нее часто бывали обмороки. Я приезжала за Никой и несколько раз видела, как певица брала из этой коробочки при помощи крохотной лопаточки несколько крупинок белого порошка, бросала в чашку с водой и выпивала. Я спросила, что принимает Ванесса, она ответила:
– Это сильнодействующее лекарство, оно не продается в России. Если слегка превысить дозу, можно умереть. Но это средство идеально при моих сосудистых проблемах, оно сразу меня реабилитирует. Не имеет ни вкуса, ни запаха. Порошок всегда со мной, под рукой на случай приступа.
Я молча слушала Тайру. Роза скончалась. Вероятно, Ванесса тоже имела некие проблемы с сердцем. Они не проявлялись в детстве и юности, но, когда певица бросила наркотики, ослабленный их приемом организм дал сбой. «Где тонко, там и рвется», – гласит русская народная пословица. Рокерша завязала с кокаином, но с тех пор ей приходилось всегда иметь под рукой лекарство от сосудистых спазмов.
– Сегодня случилась ужасная вещь. Смотрите, что сделала Ника, – говорила тем временем Тайра, она погладила девочку по голове и неожиданно на русском произнесла: – Ники! Мама! Чай! Пить!
– Вы знаете наш язык? – поразилась я.
– Чуть, немного, – с сильным акцентом призналась Тайра, – говорим с Ники!
– Я же предупреждал! – встрял в разговор Владимир. – Тайки научились русскому языку!
– Заткнись, – велел Филипп Леонидович.
– Ники! Мама! – повторила Тайра. – Хочет чай! Хорошая девочка!
Девочка растянула губы в подобии улыбки, приблизилась к столу, открыла табакерку, высыпала в остывший чай все содержимое, размешала ложечкой, взяла чашку и посмотрела на Тайру.
– Мама! Мама! – повторила горничная.
Ники завертела головой в разные стороны, потом швырнула чашку на пол и заверещала:
– Ить… ай… ама… ить… ай! Ама ить ай!
Мне стало душно, девочка явно пыталась произнести: «Мама пить чай».
Алла Константиновна бросилась к внучке и обняла ее. Тайра продолжала фонтанировать английскими фразами, Леонид быстро переводил.
