психиатрическим диагнозом?
– Нет, он здоров.
– А почему дома сидит?
– Он бизнесмен.
– Что за бизнес? Интернет-продажи?
– Сдаёт в аренду квартиру, доставшуюся от бабушки.
– Ага, понятно, бизнесмен, который сдаёт бабкину квартиру с клопами на окраине Москвы. Таких бизнесменов в Москве воз и маленькая тележка. Ничего делать не надо, вся работа – получать деньги на карту.
– У него очень хорошая квартира, – возразила собеседница, – в самом центре, на Арбате. Сдаёт посуточно иностранцам за очень большие деньги.
Посуточная аренда – это весьма хлопотный бизнес. Каждого постояльца надо встретить, объяснить правила аренды, выдать чистое постельное белье и полотенца, а когда человек съедет, проверить сохранность ремонта и вещей, а также сделать генеральную уборку перед новым гостем. Квартиранты меняются часто, некоторые приезжают в Москву только на пару дней. Чтобы получать доход, владелец квартиры на «посутке» должен крутиться как заведённый.
– Кто же занимается квартирой, если Николай всегда дома? – удивилась я.
– Раньше я занималась, – ответила Зина. – Мыла окна, полы, стирала белье, гладила, даже кухонный гарнитур обрабатывала специальным средством для дерева. Раз в месяц обязательно стирала шторы.
– А гостей кто встречал? Кто ключи выдавал?
– Соседка, она на пенсии. Коля договорился, за небольшую денежку она ему помогала.
– А вам он сколько платил?
– Нисколько. А за что? Мне не трудно убраться.
Кажется, я понимаю причину крокодиловых слез Николая. Он потерял бесплатную работницу, и теперь ему самому придётся вкалывать в поте лица. Еще не так зарыдаешь от огорчения.
Я пришла по адресу, который назвала Зина, и очутилась перед блочной многоэтажкой серого цвета. Позвонив в домофон, я услышала мужской голос:
– Кто там?
– Николай? – уточнила я.
– Он самый.
– Откройте, пожалуйста. Я от Зины, она хочет вам кое-что передать.
Дверь мгновенно открылась.
Вероятно, от усталости я плохо соображала и просчиталась с этажами. Вышла на восьмом, оказалось, слишком рано, поднялась на лифте на одиннадцатый, опять промахнулась, в итоге спустилась по лестнице на один этаж.
На пороге квартиры меня уже поджидал мужчина. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но не ушёл, значит, для него это было важно.
– Вы от Зинки? – спросил он сиплым голосом заядлого курильщика. – Что она просила передать?
Я внимательно его оглядела. Передо мной стоял плюгавенький мужичонка. Встретишь такого на улице – и пройдёшь мимо, не обратив никакого внимания. Глазу не за что зацепиться.
Даже не верится, что в этом невзрачном теле пылает огонь страсти, что ревность сжигает Николая так сильно, что он пошёл на убийство соперника. А, с другой стороны, кто сказал, что всепоглощающие чувства доступны лишь красавцам с фигурой атлета? Не зря же одна из важнейших тем русской литературы – это трагедия «маленького человека»…
– Алё, тётя, чего молчишь-то? – прервал мои размышления Николай.
– Попрошу на «вы», пожалуйста, – холодно ответствовала я. – Мы с вами на брудершафт не пили. Зина просила передать, что она теперь свободна.
Я внимательно следила за реакцией Николая. Раскроет ли себя убийца? Мстительная улыбка расплылась на его лице.
– Значит, бросил ее хахаль? А я ведь говорил, что она еще прибежит ко мне на коленях!
– Ну, это вряд ли.
– Почему?
– Довольно затруднительно бегать на коленях.
Несколько секунд Коля переваривал мои слова, потом прохрипел:
– Хватит умничать-то! Зинка всё-таки прибежала! Вон, специально человека прислала сказать, что она сейчас свободна. Только я уже занят.
За его спиной возникла женщина. Она не выдвигалась вперёд, как сделала бы законная супруга, а копошилась на заднем плане, мельтешила с тряпкой туда-сюда, что-то судорожно протирала и бросала на меня настороженные взгляды, всем своим видом как бы говоря: «Это моё. Не трожь».
Николай вышел на лестничную площадку и прикрыл дверь в квартиру, чтобы дамочка не могла подслушать.
– Нелогично вы поступаете, Николай, – сказала я. – То преследуете Зину, проходу ей не даёте, умоляете вернуться, а теперь с другой. Непостоянная у вас любовь.
Коля самодовольно ухмыльнулся.
– А чего мне теряться? Как говорится, была бы честь предложена. Баб как грязи. Мужчина с капиталом один никогда не останется.
И ведь он прав! У нас в стране какой-то дикий демографический перекос. Может, по переписи населения мужчин и женщин поровну, а по факту мужиков не хватает. Расхватывают всех: и с капиталом, и без, и даже на таких плюгавеньких экземпляров, как Николай, очередь.
– Так-то оно так… – протянула я. – Да уж больно много людей видели, как вы Зину преследовали. И слышали, как угрожали Андрею, ее новому мужчине.
– Мало ли чего сболтнёшь, когда выпимши, – невозмутимо ответил Николай.
– Проблема в том, что Андрея убили…
Самодовольная ухмылка сползла с лица замухрышки.
– А вы, получается, главный подозреваемый, – продолжала я. – Вас следователь Дубченко еще на допрос не вызывал, нет? Значит, скоро вызовет. А потом сами знаете как: коготок увяз – всей птичке пропасть.
– Почему это у меня коготок увяз? – пришёл в себя Николай. – Нет у меня никакого коготка! И не было никогда!
– Был, был коготок. Люди всё видели, всё слышали. Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. У вас, поди, и алиби нет на время убийства? На работу вы не ходите, околачиваетесь дома, свидетелей нет. Если что, то вот эта гражданка, – я кивнула на дверь за его спиной, – не считается, ибо заинтересованное лицо.
– На какое вре… – Николай вдруг зашёлся в диком кашле.
– Поменьше бы вам курить, – посоветовала я. – В тюрьме с сигаретами напряженка.
– На какое время нужно алиби? – наконец выдавил из себя подозреваемый.
– Период довольно длинный: с восемнадцати часов двадцать первого сентября до восьми утра двадцать второго сентября. Сами понимаете, на такое время ни у кого нет алиби.
– А у меня есть! – вскричал Николай и победно вскинул руку вверх. – Есть! Я был в Питере, на свадьбе у единственного племянника!
– Придумайте что-нибудь другое, – снисходительно сказала я. – Вы не могли быть на свадьбе у единственного племянника.
– Почему?
– Потому что свадьбы устраивают в субботу, уж я-то знаю, о чем говорю, у меня самой скоро свадьба. А двадцать первое сентября была среда.
– Ну правильно, среда! Я выехал из Москвы во вторник ночью, сел на поезд «Красная стрела», и утром был в Питере. Свадьбу решили праздновать в среду, так ресторан дешевле, из гостей только родственники, посидели узким кругом. Уехал я в четверг вечером тем же поездом.
– А что вы подарили единственному племяннику? – подозрительно прищурила я глаза.
– Самый лучший подарок! Деньги! От сердца оторвал!
– Может, у вас и билеты на поезд сохранились?
– Нет, не сохранились, но они остались в компьютерной базе. И у меня
