Судя по всему, он не очень-то торопился.
Судя по всему, он направлялся в сторону частного сектора, к дому Бубона.
Я свернула за ним и поехала по межквартальной, узкой дорожке. Оставаться незамеченной здесь было труднее, поэтому пришлось сбавить скорость, чтобы увеличить расстояние между Щитом и машиной. Зато я вдруг поняла и прочувствовала на собственной шкуре безрассудный азарт, охвативший Жуля, когда он преследовал черный джип, в котором сидела Самойленко.
Я не ошиблась, Дьяченко подошел к дому Бубона.
У калитки стояла машина — новенькая, блестящая, судя по всему, только что купленная «БМВ». Брякнула сигнализация, Щит похлопал машину по капоту, погладил по колесу и, судя по умильному выражению лица, сказал что-то ласковое. Я знаю, есть порода людей, которая относится к своим машинам, как к живым существам. Эти люди разговаривают со своими машинами, — здороваются, прощаются, делятся своими проблемами и даже ругаются с ними, когда те ломаются. Похоже, Щит принадлежал к этой породе.
Я остановилась за поворотом, и из-за забора, тянувшегося вдоль улочки, отлично видела, что происходит у дома.
Выходило, что Дьяченко, съездив с утра в прокуратуру, бросил свою машину у этого дома, а потом уже пригнал мою.
Из дома вышел молодой, коренастый парень. Он подошел к Дьяченко, и они пожали друг другу руки. Парень достал сигареты и закурил. Щит, воровато оглянувшись, попросил у него сигарету. Сделав две жадные затяжки, он забросил окурок в кусты.
Тайна номер три! Дьяченко мило общается с тем, кто попивает чаек в его доме. Кто это? Оперативник? Хорошо, если так.
А еще — ха-ха! — есть тайна номер четыре. Щит курит втихушку. Видимо, борется со своей привычкой, но все равно курит — урывками, жадно, тайком, стыдясь своей вредной привычки, не покупая своих сигарет, а стреляя их при случае у малознакомых людей. Если бы мне удалось сделать пару кадров с удовольствием затягивающегося сигаретным дымом Дьяченко, желтая пресса отвалила бы мне за них баснословный гонорар.
Тем временем, Щит махнул парню рукой, сел за руль и плавно тронулся с места. Он подтвердил мои подозрения, что принадлежит к той породе людей, которые трясутся над своей машиной, ездят размеренно, осторожно, и свято соблюдают все правила дорожного движения. Пожалуй, Жуль со своей удалью и желанием проверить своего «коня» на прочность и скорость, мне нравится больше.
Следить за темно-зеленой «БМВ» не составляло никакого труда. Можно было заранее тормозить на мигающий желтый свет, останавливаться перед «зеброй», пропуская пешеходов, плестись со скоростью сорок там, где стоял ограничительный знак. В общем, никакого адреналина от такой слежки я не словила, наоборот, даже захотела спать. Тогда, в спортзале, я поставила Щиту верный диагноз — зануда и аккуратист. Судя по маршруту, мы ехали во Дворец Спорта. Не боясь потерять Дьяченко, я расслабилась и стала посматривать по сторонам, но вдруг его машина резко затормозила у одноэтажного здания с вывеской «Салон красоты „Абракадабра“.
Я тоже нажала на тормоз и нарисовала себе картинку: расслабленный Щит лежит на приеме у косметички, которая делает ему масочки, пилинги, лифтинги и прочую дамскую ерунду. Вот это тайна так тайна! А может он еще и педикюром балуется?! И ногти лаком покрывает?! Я почувствовала нечто похожее на брезгливость. Как ни считается верным, что парни тоже должны следить за собой, я твердо убеждена, что ногти пилить — не мужское занятие.
Дьяченко скрылся в «Абракадабре». Я устроилась поудобнее, и начала наблюдать за улицей. Рядом располагался рынок, через дорогу то и дело сновали люди с объемными сумками и тележками. Очень захотелось есть и я глазами стала искать продуктовый киоск. Киоск нашелся, но рядом с ним…
Я глазам своим не поверила: по пешеходной дорожке шла Маня и катила в инвалидной коляске Хасю. Вид у бабок был расслабленный и слегка отрешенный. Жмурясь от яркого солнца, они лениво переругивались. Я мигом забыла о пирожках и Дьяченко.
Маня «припарковала» кресло у входа на рынок, выхватила откуда-то тряпичную сумку и посеменила к крытым прилавкам, вливаясь в поток покупателей.
Неужели Анжела доверила бабкам делать покупки?!
Хася и двух минут не просидела без дела. Все входящие на рынок отчего-то стали вдруг совать Хасе купюры, которые она прятала в карман своего ситцевого передника. Сначала я решила, что сердобольная публика подает бабушке милостыню, но потом увидела, что Хася, в обмен на деньги, протягивает каждому маленький бумажный билетик. Люди брали эти билетики, одни небрежно совали их в карман, другие раздраженно бросали в урну, третьи прятали в кошелек, а одна тетка вытерла им потное лицо и пустила по ветру. И тут меня осенило: Хася берет плату за вход!
Вскоре карман на переднике раздулся, и Хася стала походить на беременную старуху. Надо отдать ей должное: поняв, что деньги скоро посыпятся на асфальт, она сборы свои прекратила, живенько осмотрелась вокруг и, заметив неподалеку пивной киоск, вдруг вскочила с каталки и понеслась к нему с резвостью молодого сайгака. Купив бутылку темного пива, Хася так же резво вернулась назад.
— Ну и ну! — вырвалось у меня. — Ну и ну!!!
От удивления я совсем забыла, что объект моего наблюдения — Щит, а вовсе не бабушки.
Хася высосала бутылку до дна и с тоской глянула на шашлычную, где над мангалом вился аппетитный дымок. На лице ее отразились муки сомнений: успеет ли она купить и съесть наивкуснейший шашлык до прихода закадычной подружки?!
Победила осторожность. Хася вздохнула, сложила сухонькие ручонки на «денежном» животе и принялась терпеливо ждать.
Вспомнив Анжелу, замотанную работой, придурком мужем и выходками двух бабок, я, честно говоря, возмутилась.
— Так-то мы ходить не можем, Хасечка! — прошипела я ей на ухо, подойдя сзади.
Хася вздрогнула и замерла.
— Что, за пивком сгонять мочи хватает, а Анжелке дверь открыть — сил нет?!
— А мне Манька пиво-то притащила! — не моргнув глазом, соврала она.
— Не ври-ка ты, бабушка! — Я обошла кресло, чтобы видеть ее бегающие глазки. — Сама видела, как ты словно коза бешеная к киоску скакала!
— Видела? — нахмурилась Хася.
— Видела!
— А может, это не я была?
— Ты! — От возмущения мне не хватило воздуха. — Ты, ты, ты!!! Сначала деньги за вход с людей собирала, потом за пивом рванула! Симулянтка! Обманщица! Сейчас позвоню Анжелке и расскажу, какая ты парализованная!
— А и звони! — Хася с вызовом на меня посмотрела.
Я достала мобильный и начала тыкать кнопки.
— Погодь! — Бабка вырвала у меня телефон. — Может, взятку возьмешь? Ты девка молодая, тебе деньги для красоты нужны…
— Не возьму. — Я забрала у нее телефон и опять начала набирать Анжелу.
— Ну и задница же ты, Асечка! Попа на длинных ножках!! Весь сюрприз мне сейчас испортишь! Я ж пару недель всего как от паралича отошла! Никому ничего не сказала, тайно гимнастикой занималась. Думаю, сядем мы как-нибудь вечерком все вместе телик смотреть, а я с кроватки на ножки — прыг! — и за чайком на кухню сгоняю. То-то Манька кипяточком описается!! То-то у Анжелки глазоньки повыкатываются!! А ты мне сейчас всю чистоту сюрприза попортишь!
— Так уж и сюрприз? — Я с сомнением посмотрела на Хасю. Может, она и правда гимнастикой занималась, хотела всех удивить?
— Правду взаправдашнюю я тебе говорю! — Заметив мои колебания, Хася аж подпрыгнула в кресле. — Асечка, красатулечка! Не надо Анжелке звонить, а то она на радостях все памперсоны в окно выкинет!
— Ладно, не буду, — я спрятала телефон в сумку. — Только дай слово, что…
— Даю, даю! — заверещала Хася. — И слово, и зуб золотой, и честь свою девичью!
— А вот деньги за вход на рынок все равно нехорошо собирать!
— Да разве ж я собираю?! Сами, нахалы, в руки суют, думают, что я больная и бедная! Ну не выбрасывать же дензнаки! Я их коллекционирую.
— Не ври, ты билеты заранее сделала. Я видела, как ты их продавала! Маня-то знает о твоем промысле?
— Ой-ой, что-то худо мне! — Хася закатила глаза. — Как бы заново не парализовало!
— Значит, не знает, — сделала вывод я.
На нас стали оборачиваться прохожие, и я поняла, что пора уходить.
— Асечка, красотуля, сгоняй в аптеку, купи настойку корня валерианы и тест на беременность! Что-то у меня живот крутит… Люди добрые, помогите! — Она засучила «парализованными» ногами, но вдруг замерла и перестала орать. Я проследила за направлением ее взгляда и увидела, что к нам идет Маня. Вернее, ее под руки вели два милиционера. У меня еще было время, чтобы сбежать, но Маня меня заметила.
— Ася-сю-сюся! — пулеметной очередью застрекотала она. — Скажи-ка ты этим гундосам погонистым, что мы тут шоу снимаем! Скажи, что я их специально на задержание развела, потому что влюбилась! В оба-два!
