– А откуда ты меня знаешь? – осведомился Степаныч. – Мы с тобой что, в четвертом РСУ работали?
– А как же! – подхватил дядя Вася. – Именно в четвертом! Ни в каком другом…
– Как же тогда насчет «Олимпийца»? – засомневался Степаныч. – Там же ждут… я и так уже два часа как должен был прийти…
– Два часа подождали – и еще час подождут!
– Так ежели я выпью, как я им трубу починю?
– Известно как, Степаныч! На автопилоте! – заверил дядя Вася нового знакомого. – У тебя же, Степаныч, руки золотые! У тебя, Степаныч, мастерство, а мастерство – его не пропьешь!
– Во! – Степаныч заулыбался. – Правильные твои слова! Мастерство – его не пропьешь! А за это, друг, непременно надо выпить.
И он решительно вошел в гостеприимные двери «Эльдорадо».
За стойкой возвышалась рослая представительница прекрасной половины человечества, в крупных рыжеватых кудрях известного оттенка «медный романтический». На лице буфетчицы при помощи губной помады была нарисована приветливая улыбка, несколько не соответствующая ее истинному настроению.
– Здравствуй, Зинуля! – заискивающе пробормотал Степаныч, на полусогнутых ногах приближаясь к стойке. – А я вот тут старого друга встретил… много лет не видались, так сама понимаешь, надо это дело отметить…
– В долг не налью! – сурово заявила Зинуля. – Ты сперва за все прежнее рассчитайся…
– Да я в долг и не прошу! – заверил ее Степаныч. – Я же говорю – друга встретил! Друг и угощает…
– Это еще надо поглядеть, что за друг такой! – Зинаида перевела взгляд на Василия Макаровича и оглядела его с ног до головы.
Дядя Вася почувствовал себя неуютно – казалось, многоопытная буфетчица просветила его рентгеном. Однако, чтобы завоевать ее доверие, он вытащил из кармана купюру (одну из тех, что получил от директора магазина «Черный треугольник») и помахал ею в воздухе.
Купюра произвела впечатление. Лицо Зинаиды смягчилось, и она вопросительно взглянула на посетителей:
– Что будем заказывать?
– Ну, Зинуля, что ты спрашиваешь? – Степаныч облизнулся. – Ты же знаешь, мне как всегда!
– А другу?
– Мне то же самое, и еще бутылочку «спрайта», запивать!..
– А шавермы надо?
– Зинуля, ты же меня знаешь! – возмутился Степаныч. – Я никогда не закусываю, не имею такой глупой привычки! И вообще, мне кошек жалко, из кого шаверму делают!
Зинаида выставила на прилавок запотевший графинчик дешевой водки, подала дяде Васе бутылку лимонада.
Степаныч подхватил водку и поставил ее на соседний столик.
– Ну, друг, за сантехнику! – провозгласил он первый тост и торопливо разлил водку по маленьким стаканчикам.
– За сантехнику! – поддержал его дядя Вася и, пока Степаныч прислушивался к происходящим в организме процессам, ловко, как наперсточник, перелил водку из своего стакана в его, а себе налил «спрайт».
– Хорошо пошла! – крякнул Степаныч и удивленно уставился на свой стакан, удивительным образом наполнившийся. – Ну, друг, как говорится, между первой и второй можно выпить по одной!
Через пятнадцать минут Степаныч, опустошив графинчик, мирно задремал за столом, а дядя Вася расплатился с Зинаидой, подхватил чемоданчик с инструментами и покинул «Эльдорадо», объяснив его хозяйке, что идет работать за павшего друга.
Выйдя из рюмочной, он огляделся по сторонам, снял свой пиджак, бросил на дорогу и как следует его потоптал. После этого его самого вполне можно было принять за водопроводчика со стажем.
Подойдя к служебному входу спортивной школы, Василий Макарович поставил чемоданчик на крыльцо и позвонил.
Вскоре дверь открылась, и на пороге появилась давешняя широкоплечая тетка.
Уставившись на пришельца, она сурово осведомилась:
– Ты кто?
– Не видишь, что ли, хозяйка, сантехник я! – хриплым голосом проговорил дядя Вася и показал на свой чемоданчик.
– А где же Степаныч?
– Запил Степаныч! – ответил дядя Вася чистую правду. – Запил наш Степаныч горькую!
– Чтоб его черти на подгорелой сковородке поджарили, да еще и без масла! – проговорила тетка, перекосившись.
– Злая ты!.. – огорчился дядя Вася. – Человеку и так тяжело, а ты ему такое желаешь!
– А ты-то как, справишься? – Тетка с сомнением оглядела Василия Макаровича и явно осталась недовольна.
– Да без проблем! – заверил ее Василий Макарович. – Что там у тебя – труба, что ли, лопнула? Вот, помню, в позапрошлом году у миллионера Веникова в его котежде… то есть коттедже, тоже труба лопнула, так я ее в шесть секунд починил! Уж он меня благодарил, и коньяком импортным угощал, и на работу к себе звал этим… менеждером… то есть менеджером по сантехнике!
– У миллионера труба лопнула? – недоверчиво переспросила хозяйка. – Что-то ты заливаешь…
– А что ж миллионеры – не люди, что ли? У них и трубы лопаются, и засоры случаются… На работу меня звал, большие деньги сулил…
– Что ж ты к нему не пошел?
– Не захотел от трудового коллектива отрываться! Я с этим коллективом прошел, как говорится, огонь, и воду, и в особенности медные трубы диаметром три четверти дюйма… Ладно, хозяйка, тебе что – трубы починить надо или просто поговорить? Если поговорить, так извиняй – у меня еще шестнадцать вызовов…
– Ладно, заходи! – Широкоплечая тетка посторонилась, пропуская дядю Васю в здание, и заперла за ним дверь.
– Ну, где тут у тебя что лопнуло? – деловито осведомился Василий Макарович, оглядевшись по сторонам.
– Терпение у меня скоро лопнет от твоей болтовни!.. – И она повела дядю Васю по узкому коридору.
Вскоре они пришли в облицованное бело-голубым кафелем помещение санузла. На полу красовалась огромная лужа, но из трубы вода не текла.
– Где же у тебя текет? – осведомился дядя Вася. – У тебя нигде и не текет!
– «Текет»! – передразнила его хозяйка. – Я вот этот вентиль перекрыла, поэтому пока вода не хлещет, но и в краны не поступает…
– Попрошу посторонних очистить помещение! – строго проговорил дядя Вася. – А то я не отвечаю за результаты! Не люблю, понимаешь, когда мне в спину смотрят!..
– Это кто здесь посторонние? – возмутилась тетка. – Я должна осуществлять надзор…
– Разберемся! – И Василий Макарович решительно повернул вентиль.
Из трубы тут же забил фонтан горячей воды.
– Ты что, сдурел? – вскрикнула тетка, отскочив.
– Я ж тебя предупреждал!
В это время в санузел заглянула молоденькая девушка в белом переднике и озабоченно проговорила:
– Татьяна Ивановна, Сидоров на пироги Шульца покушается, что делать?
– Разберемся! – процедила тетка и исчезла из санузла, сохранив лицо.
Едва она ушла, Василий Макарович перекрыл вентиль и запер санузел изнутри.
Уже при первом осмотре помещения он заметил в дальнем углу, за трубой, большое квадратное отверстие вентиляционного канала, забранное пластмассовой решеткой.
Отвинтив эту решетку, он протиснулся внутрь.
Вентиляционная шахта, в которую он попал, была достаточно широкой, чтобы в ней мог ползти человек, даже такой немолодой и плотный, как дядя Вася. Он кое-как изнутри приладил решетку на прежнее место и пополз по темной и пыльной трубе.
Уже через несколько минут он подумал, что погорячился: ползти по трубе было тяжело, колени и локти заболели, в носу невыносимо чесалось от пыли.
– Нет, все же мне это уже не по возрасту, – проворчал он вполголоса и остановился, чтобы перевести дыхание и почесать нос.
И тут же откуда-то спереди донеслись приглушенные голоса.
Слов пока не было слышно, но можно было разобрать интонацию – требовательную, угрожающую.
Василий Макарович прополз еще немного вперед, стараясь не шуметь. Труба сделала поворот, голоса стали слышнее, и сквозь очередную решетку пробились полосы света.
– Лучше выкладывай все, что знаешь! – произнес угрожающий голос, и за ним последовал глухой звук удара.
– Не бейте меня! – вскрикнул другой голос, женский. – Говорю же вам – ничего я не знаю про то, что вы спрашиваете… я ему только по хозяйству помогала, постирать, погладить, сготовить… еще по магазинам ходила…
Снова раздался звук удара и приглушенный крик боли.
Василий Макарович прополз еще несколько шагов и прижался лицом к пластмассовой решетке.
За этой решеткой была небольшая комната без окон. Из мебели здесь имелся только самый простой письменный стол и несколько стульев. На одном из стульев сидела та самая женщина, которую Арсен привез с Московского вокзала. Только теперь ее волосы были растрепаны, платье на плече разорвано, а на скуле красовался синяк.
Рядом с жертвой похищения стоял Арсен, а за письменным столом сидел мрачный мужчина лет сорока с седыми висками.
– Ну, что с ней делать? – проговорил Арсен тоскливо. – Может, она и правда ничего не знает?
– Знает, знает! – уверенно ответил старший. – И скажет нам все, что знает! Правда ведь, скажет? – Он насмешливо взглянул на женщину.
