Антон встал и подошел к ноутбуку Вадима, а Легасов спокойно продолжал:
– Жениху, судя по бумагам, на тот момент было тридцать два года. В документах загса есть заполненная им анкета, где указана дата рождения. На самом же деле Виктору Марковичу чуть за двадцать – он прибавил себе возраст. Зачем?
– Чтобы окружающие не судачили о них с Валентиной, – предположила Лариса, – если мужик старше супруги на двадцать лет, то он молодец, орел, прямо секс-символ, а вот ежели женщина за парня намного моложе себя замуж выходит, то она развратная особа, соблазнительница малолетних, старуха, раскатавшая губу на мальчика.
– В большей степени дело было в образовании, – пояснил Вадим. – Виктор Маркович мог работать фельдшером, а врачом – нет; чтобы стать доктором, ему надо было поступить в институт и пять лет грызть асфальт науки. Это Валентине совсем не нравилось, она-то писала докторскую, которую, кстати, через несколько лет после свадьбы успешно защитила. Ну и, конечно, она боялась сплетен, ведь злые языки точно бы зажужжали: «Ага, окрутила парня-дурака, на молодое тело польстилась, сошлась с деревенщицей необразованной».
– То, что думала первая жена моего мужа, вы знать не можете, – отрезала Луиза. – Валентина Матвеевна была замечательным доктором, я у нее практику проходила. Она меня любила, выделяла из толпы студентов. Она была очень хороша собой. Но вот про ее личную жизнь никто ничего не знал, кроме того, что у нее есть супруг, замечательный врач и тоже красавец.
Вадим посмотрел на меня. Я вынула телефон, нажала на экран и попросила:
– Заходите, пожалуйста, в дом. Мы вас ждем.
– Секунду! – разозлилась Нина. – Это наш дом. Кого вы сюда зазываете?
– Одну знакомую вам женщину, – улыбнулась я. – А пока она идет, скажу пару слов. Валентина была хорошим специалистом, и у нее имелось большое количество не только своих пациентов, как говорится, со связями, но и тех, кому помогли когда-то ее родители. И с учениками старших Нестеровых, разлетевшихся по разным городам и весям СССР, да что там – по всему миру, она поддерживала отношения. Короче, через год после свадьбы Виктор Маркович защитил кандидатскую диссертацию.
– Это невозможно, – остановил меня Антон. – Ведь у него не было высшего образования.
– Фокус-покус, – сказала я. – Сейчас, когда диплом вуза можно легко приобрести в Интернете, афера, вдохновенно организованная Валентиной, не кажется фантастической.
– Хочу предостеречь всех желающих стать выпускником университета, никогда туда не поступавших, и получить потом престижную работу, – вмешался в беседу Феликс. – «Корочки» и в метро продаются, но любая серьезная организация проверит кандидата на должность, узнает, что документ фальшивый, и тогда неприятностей будет куча.
– Согласен, – кивнул Сергей Кузнецов. – Лучше иначе поступить: заплатить денег и стать студентом чего-нибудь, потом платить за хорошие отметки и честно получить диплом. Вот тогда никто не подкопается. На лекции и семинары можно не ходить, жить как всегда, но не будет конфликта с законом.
– Очень честно, – ехидно заметила Нина. – Только как был дураком, там им и останешься. Это та же покупка диплома.
– Зато никто не прижучит, – возразил супруг Виктории. – Ведь есть же сведения, что ты пять лет занятия посещал.
– В советские времена мошенники тоже существовали, – продолжала я, – однако аферы с дипломами были большой редкостью. В те годы уличить человека в том, что у него «липовое» образование, было непросто – приходилось обращаться в разные архивы, рыться там в бумагах, делать запросы. Валентина Матвеевна это очень хорошо знала, поэтому организовала Виктору Марковичу диплом медицинского института далекого от Москвы города. Вуз просуществовал всего пятнадцать лет, а потом его слили с университетом в областном центре, сделали из института медицинский факультет, а еще через пару лет и факультет расформировали… В общем, захочешь архивы того вуза искать – поседеешь, но не найдешь.
– С ума сойти, – прошептала Луиза. – В голове не укладывается. Виктор Маркович был гениальным доктором. Я же с ним рядом всю жизнь работала, он врач милостью божьей, талант, помог многим женщинам. А теперь вы говорите, что у моего мужа было только медучилище за плечами, да еще не московское, а бог весть какое.
– Старательный ученик и в провинции прекрасные знания получит, а балбес из Кембриджа идиотом выйдет, – заметил Феликс. – Если человек захочет, он сам нужные учебники изучит.
– Если он историк, то да, – заспорила Луиза, – но в гинекологии это не пройдет. Необходима практика.
– Кое-какие базовые знания у Виктора имелись, все же он был фельдшером, – заметил Вадим. – И не забудьте, на ком парень женился – на Валентине Матвеевне Нестеровой. Он стал работать вместе с супругой, и та за короткий срок натаскала его. А потом ученик превзошел педагога. Ведь так, Роза Михайловна? Что вы стоите скромно на пороге и молчите? Мы вас с нетерпением ждем.
– Это же баба Роза, наша молочница! – удивилась Нина. – Она здесь зачем?
Старушка села на край дивана и чинно сложила руки на коленях.
– А затем, Ниночка, что я в долгу перед Валей, которая намного старше была. Она спасла меня от смерти, когда я в колодец упала, и с той поры для Матвея Петровича и Ирины Павловны я вроде как племянницей стала. Валя закрытым человеком выросла – веселиться не умела, по танцулькам не бегала, все училась. Единственной близкой подругой я ей была. Она за младшую сестру меня держала, много о своей жизни рассказывала. Валя все про измены Виктора Марковича знала. Первое-то время они хорошо жили, а потом…
Роза Михайловна замолчала, затем пробормотала:
– Волнуюсь я чего-то…
– Все хорошо, – приободрила я ее, – говорите, как получается.
Молочница выпрямилась и ткнула пальцем в Зину.
– Вот она вообще гадина, сразу в постель к хозяину прыгнула.
– Ложь! – заорала повариха. – Клевета!
– Ой, да ладно тебе, – засмеялась молочница, – ежа в наволочке не спрячешь. На Бориса гляньте – вылитый Шкодин. А вторая пакостница Луиза. Ее, голодранку, Валентина Матвеевна пожалела, нянькой к Антону взяла…
– Подождите, – остановил Розу Вадим, – Луиза Ивановна нам недавно сказала, что Виктор Маркович ее после смерти жены в дом пригласил.
Роза Михайловна присвистнула.
– Люди странные, думают, раз тридцать лет назад дело было, то все шито-крыто, многие уже померли, а те, что в живых остались, ничего не помнят. Ан нет! Не знаю, какие она вам тут кружева плела, но Луиза в доме появилась до смерти Валентины. А уж потом, когда хозяйки не стало, Виктора Марковича захомутала.
– Не собираюсь слушать бред выжившей из ума старухи! – взвилась вдова. – Что у нас тут происходит?
– Ослик… – вдруг сказал Антон. – Я совершенно про него забыл, а сейчас в голове всплыло. Игрушка такая. Он стоял на круглой подставке. Если ее снизу нажимать, у осла в разные стороны двигались уши, хвост, вертелась голова. Я плохо помню маму, только то, что она была очень строгой, всегда меня ругала, без сладкого оставляла. И была скупа на подарки. А один раз она приехала с работы, и с ней была женщина, которая подарила мне этого ослика. Валентина ее отругала: «Нельзя ребенка баловать. Не смей ему ничего без моего разрешения покупать». Луиза, это была ты! Да-да, с того дня у меня появилась няня – тетя Лу.
Антон потер лоб.
– Детство плохо вспоминается. Ну надо же, ослик! Я обожал няню. Она мне тайком много чего приносила: солдатиков и пистолеты. Только мне всегда казалось, что это уже после смерти Валентины было, а сейчас вспомнился ослик! Игрушка помогла оживить в памяти другое. Лу, ты пришла в дом раньше.
– Ну да, тебя она за игрушки купила, – процедила Роза Михайловна. – А Виктора Марковича очаровала тем, что поклонялась ему, как царю. При Валентине-то он холопом служил, та постоянно его жучила. Вот муж и не выдержал.
Луиза встала.
– Ну, хватит! Убирайтесь все из моего дома!
– Роза Михайловна, вы принесли, что обещали? – спросила я.
Молочница открыла сумку и протянула мне снимки.
– Держи.
Я передала фотографии Нине, та машинально взяла их и удивилась:
– Зачем они мне?
– На одном снимке две женщины. Роза Михайловна и Валентина. Обратите внимание на серьги в ушах первой жены Виктора Марковича, – попросила я. – Украшение вам ничего не напоминает?
– Красивые подвески, – отметила Елена, которая придвинулась поближе к сестре мужа.
– Нестеров жену и дочь обожал, – пояснила Роза Михайловна. – Денег-то у него хватало, он своих женщин в меха укутывал, драгоценности им покупал.
– У мамы такие же есть, – догадалась наконец Нина. – Она их часто носит. Да и сейчас как раз в них сидит.
Елена взглянула на свекровь.
– И правда. Прямо один в один.
– Ничего удивительного, массовое производство, – ответила вдова, – мне их Виктор Маркович на день рождения преподнес.
