— Можешь успокоить ее. Скажи, что я выбрал Варю только потому, что она на нее похожа.
— Роб, перестань. Варя — копия я. К тому же, для дочери Маша не о таком мечтала муже.
Я усмехнулся, а Заславский зло сплюнул и заключил:
— Все, маразм цветет: “к тому же — муже”, уже рифмой говорю. Видишь, Роб, до чего ты меня довел?
— Ты сам себя довел, — не согласился я. — Как ты воспитывал дочь? Дрессировал, как тигра в цирке. Вот и получай третий закон Ньютона: всякое действие вызывает равное противодействие.
Заславский вздохнул:
— Но Варя опровергает этот закон. Мое действие просто “тьфу” в сравнении с ее противодействием.
— Так у всех родителей, — успокоил я.
— Роб, но мне от этого не легче! — завопил Заславский. — Короче, Варя тебе не жена. Выбрось это из головы, не делай глупостей. Договорились?
— Нет. Ты знаешь меня: если мой локомотив летит — бесполезно передвигать стрелки, — отрезал я, удивляясь образности своего мышления. Видимо, сказалось общение с Мархалевой. Он изумился:
— Вот как?
— Да, только так.
Заславский задумчиво на меня посмотрел и произнес уже очень спокойно:
— Роб, запомни, никто не даст тебе жениться на Варе. Только через мой труп.
В его спокойствии было слишком много угрозы. Я повторил про свой локомотив и добавил:
— Впрочем, Виктор, сам выбирай: или Деля, или Варя. В любом случае мне пора жениться.
Заславский вздрогнул и побледнел.
— Ну, Роб, ты даешь, — рявкнул он и вылетел из кабинета.
Мельком заглянув в гостиную, он крикнул жене на ходу:
— Маша, нам пора, — и решительно проследовал в прихожую. Мария испуганно взглянула на меня. Не выдержав ее взгляда, я отвел глаза.
— Ах, Роберт, — вздохнула она и поспешила за мужем.
Проводив Заславских, я заглянул в спальню: Мархалева и Кристя сидели на балконе и о чем-то оживленно беседовали. Щеки у обеих раскраснелись, веселым блеском горели глаза…
“Им хорошо, — пригорюнился я, — но почему у меня одни неприятности? С какой ненавистью смотрела на меня Мария. А что она обо мне теперь думает?”
— Роби, — увидев меня, воскликнула Кристина. — Посмотри какое чудо, бури как не бывало.
Действительно, стояла прекрасная погода: небо очистилось, выглянуло солнце, зато собрались тучи в моей душе.
— Вы добились своего, — сказал я Мархалевой. — Теперь я круглый дурак. Вы, кстати, тоже.
— Неужели он сразу согласился? — разволновалась она.
Я развел руками:
— В том-то и дело, что нет. Даже тогда, когда я сказал ему про Делю.
— Еще не вечер, — пролетая мимо меня, сообщила Мархалева. — Согласится, обязательно согласится.
— Куда вы? — закричал я.
Ответила она почему-то Кристине:
— Дорогуша, страшно спешу по делам, но наш разговор мы продолжим, поэтому не прощаюсь.
“Ну и наглость!” — поразился я и напомнил:
— Вы мне что-то хотели рассказать.
— Обязательно, — оптимистично воскликнула Мархалева. — Расскажу обязательно. Без этого я не могу. Встретимся позже.
И она убежала. Я был потрясен и действительно чувствовал себя круглым дураком.
— Похоже, меня обвели вокруг пальца, — сообщил я Кристине и, ничего не объясняя, отправился в кабинет.
В тот день Мархалева не пришла. Не явилась она и через день, и через два… Как ни странно, не тревожили меня и Заславские. Даже Варя куда-то пропала. Сначала я нервничал, метался, плохо ел, почти не спал, хотел то Заславскому звонить, то Аделине, то Тамаре… Но, слава богу, никому не позвонил. Дня через три успокоился и засел за работу. И наступила благодать: все вошло в свое русло. Хаос сменился порядком; я потерял счет дням. Работа лечит меня. Все забылось настолько, что можно было бы сказать: я жизнью доволен. Если бы не мать со своей богатой невестой да не звонки дебила, который по-прежнему сообщал, что я попал, меня можно было бы причислить к счастливым. Все шло своим чередом: я работал, Кристина ежедневно получала корзины. Так продолжалось до тех пор, пока не позвонила Тамара. Она снова потеряла свою подругу.
Я сказал, что страшно зол на Мархалеву, что она меня выставила дураком и ничего не объяснила.
— Еще не вечер, — заверила Тамара.
— То же сказала и она. Вы просто одним языком говорите.
— Еще бы, сорок лет знаем друг дружку. Ты, Роберт, не волнуйся. Если Сонька вцепилась во что, ничем ее не отцепишь.
Я задумался хорошо ли это для меня, Тамара же заверила, что очень хорошо.
— Скоро ты все узнаешь, — пообещала она, после чего я решил: раз на сцену выступила госпожа Мархалева, значит опять жди неприятностей. Сейчас начнется. И началось. В тот же день явился муж Кристины. Я думал, что его неожиданный визит касается развода, выяснилось — наоборот.
— Ты должен уговорить Кристю сегодня же со мной помириться, — заявил Максим.
— Тебе что ли должен? — скрывая радость, поинтересовался я.
— Кристине, — пояснил он, явно считая себя подарком. — Скажи ей, что все неплохо вышло.
У меня зачесались кулаки, но ради счастья сестры пришлось сдержаться. Только-то и позволил себе сказать:
— Ты-то уж точно неплохо порезвился с молоденькой, но каково было Кристине?
— Зато я понял, как сильно ее люблю. Иди скажи ей, пускай домой собирается. Только осторожно скажи, чтобы она от радости не уписалась.
— Слишком много мнишь о себе, — буркнул я, опасаясь как раз того же.
Однако Кристина удивила меня: она и не собиралась радоваться. Более того, разозлилась и затопала ногами:
— Не хочу с этим мерзавцем даже разговаривать!
Торжествуя, я подумал: “Знай наших!”.
— Что, ломается? — усмехнулся Максим, узнав результат моего похода. — Правильно, пусть поломается, ее черед. Зря что ли баба страдала? Пусть вволю поквитается. А ты скажи ей, что я подарок принес. Хороший подарок.
“Теперь точно дрогнет Кристинка”, — расстроился я и сообщил про подарок.
Сестра даже ухом не повела.
— Плюю на его подарок, — сказала она, но на самом деле не плюнула, а решительно изрекла: — Пусть катится, кобелина.
Я поспешил к Максиму. Дело приняло неожиданный поворот. Не буду скрывать, я чувствовал свою вину и немного разволновался: не переборщил ли с корзинами? С чего Кристя стала смелой такой?
— Вот что, Максим, — шепотом попросил я, — иди сам с ней потолкуй. Что-то Кристина не в духе.
Он пошел, но разговор у супругов сразу не заладился. Я уже так разволновался, что против всех своих правил решил подслушать и… не поверил своим ушам. Это была не моя сестра — совсем другой человек. Она утратила в общении с супругом былую кротость и, говоря языком современным, совершила крутой наезд. Складывалось впечатление, что Кристина не воздает Максиму по заслугам, не наказывает заблудшего мужа, а действительно не собирается мириться. Она так рискованно отчитывала своего Макса, что я струхнул и сбежал в кабинет. Не мог больше слушать. Меня охватила настоящая паника. Что Кристя делает? На что рассчитывает? Начиталась мармеладных записок?
По всему получалось, что виноват я: не пошла сестре впрок моя забота.
Не выдержав неизвестности, я вернулся под дверь и начал подслушивать снова. Максим уже умолял взбунтовавшуюся жену, даже грозил упасть на колени. Бесполезно: Кристина стояла на своем и твердила: “Я тебя уже не люблю”. В растерянности я метался под дверью, не зная что предпринять. Ругал себя, ругал Кристину. Что я наделал? Что творит она? Сейчас Максим разозлится и точно бросит эту дурочку!
Так и вышло. Сшибая меня с ног, из комнаты вылетел Максим и, рявкнув “да пошла ты!”, умчался в прихожую. Я приоткрыл дверь и пытливо посмотрел на Кристину.
— Он ушел? — спросила она.
В прихожей хлопнула дверь.
— Судя по всему, да, — ответил я.
— Какое счастье! — обрадовалась Кристина.
Меня прошиб пот.
Я схватился за голову. Что наделал, дурак! Что наделал! Развалил семью сестры! Мамаша меня убьет! Если узнает.
— Кристя, зачем ты прогнала мужа? — строго спросил я. — Он же к тебе со всей душой, признал вину, умолял на коленях.
— Надоело быть его рабой, — заявила Кристина и напомнила: — Сам же учил меня, говорил, что надо иметь женское достоинство. Вот и продемонстрировала достоинство ему.
— И очень невовремя! — рассердился я. — Тебя когда учили? Когда муж тебя бросил. Для чего учили? Чтобы ты меньше убивалась. А теперь-то достоинство тебе понадобилось зачем? Он же умолял тебя вернуться.
— И вернулась бы, если бы не одно “но” и если бы Соня меня не предупредила.
— Соня? Что за Соня?
— Софья Адамовна Мархалева, — с гордостью пояснила Кристина.
Я поразился:
— Так вот как ты уже ее называешь — Соня.
— Да, мы подруги.
— Вы подруги? Ха-ха! Впрочем, чего еще ожидать от этой чокнутой? Всех окрутила. И что же наболтала она тебе?
— Не наболтала, а рассказала, — сердито поджимая губы, поправила меня Кристина. “И эта уже от Мархалевой без ума. Всех влюбила в себя, хитрая бестия, даже мою сестру”, — ревниво подумал я и рявкнул:
