Этого Дуся слышать уже не мог! Да! Может быть, он и не совсем правильно ведет себя в обществе, но уж к туалету мама его приучила еще в шестилетнем возрасте!
– Это кого куда нельзя отправлять?! – грозно появился он и вперил свой взгляд в балаболку Люсю.
– Да! Вот и Евдокима спросите! – не испугалась горничная. – Дуся всегда пристраивается на его подушке! Потом такая лужа!..
– И часто вы подушки господину Евдокиму меняете? – ехидно прищурилась Соня.
– Еще ни разу не меняли, но ведь все равно… неприятно же! – отстаивала свою версию Люся.
– Да в чем дело-то?! – ничего не понимал Евдоким и от этого сильно переживал.
– Да ни в чем. Это вас и вовсе не касается, – отмахнулся от него красавец Капелькин. – Вы только надолго не отлучайтесь. Мне с вами надо побеседовать… так сказать, в интересах следствия.
– Опять со мной? А другие как же? Может, как-нибудь постараетесь да и додумаетесь, что убийцей Воротилова вполне могу случиться не я! – возмутился Дуся, но его успокоила Ксения:
– А Андрюша и не тебя вовсе подозревает! Правда же, Андрюша? Он собирается…
– Я попросил бы посторонних в расследование не посвящать! – напыжился частный детектив.
У Дуси сегодня так и чесался язык – хотелось с Ксенией поговорить про Левашову. Но если его считают посторонним… Он, в конце концов, запросто и к маме может уехать – ее дружков разгонять!
– Дусь, ты представляешь, оказывается Андрюша раскопал интересные сведения про папу! – восторженно заговорила Ксения. – У отца здесь намечалась крупная сделка, которая не всем пришлась по душе. Вполне вероятно, что это проделки конкурентов! А конкурентов у него полно! А особенно за границей. В данном случае мы думаем навестить коллег папы в Испании! Это Андрюша нас надоумил.
– Кто б сомневался! – обиженно оттопырил губы Дуся, издевательски кривя рот. – А на Кипре нет у папы компаньонов? Или, может быть, на Гавайях? А вот я слышал, что в последнее время он с Норильском тесно сотрудничал, не желает ли Андрей Георгиевич самолично опросить тамошних людей?
Андрей Георгиевич явно не желал, потому что он вскочил, принялся скакать по комнате и швырять ни в чем не повинные поленья в огонь. Поленьев было уже достаточно, но частный служащий этого не замечал. По комнате поплыл тяжелый угарный дым.
– Я же просил не вмешивать посторонних в такие дела! – кричал он, нервно размахивая поленом. – Что он может соображать, этот ваш родственник? Он ничего не может! Он толкается здесь на всем готовом, вместо того чтобы досконально углубиться в расследование! Проверил бы, что за люди навещали отца, кто вообще в этот дом приходит, нет ли каких проходимцев, сюда же кто угодно может просочиться и жить припеваючи на пирогах Марфы Николаевны! Но ведь для этого надо потрудиться, а ваш как его… Пуся? Нюся?..
– Дуся… – суровым рыком напомнил Евдоким и уставился на Капелькина, точно бык на тореадора.
Андрей Георгиевич взгляда не испугался, а продолжал сомневаться в нужности Дуси Филина.
– Во! Дуся! А ваш Дуся палец о палец не ударил, чтобы съездить куда-нибудь, в исконно русские деревни и узнать, где кроется корень зла!
Все стали поглядывать на Евдокима без прежнего восторга. И чего это, в самом деле! Если в деревнях все отгадки к убийствам, надо срочно плести лапти и – айда! Искать преступника!
– А мне и не нужно никуда ездить, – беззаботно обронил Дуся и развалился в большом кожаном кресле и даже закинул ногу на ногу. – Я и так каждого пришедшего насквозь вижу. Зачем куда-то тащиться?
– Могу себе представить, – фыркнула в кулачок Соня и одарила его презрительным взглядом.
Она-то убеждена, что людей насквозь видит только рентген, ну еще, может быть, она, Соня. А уж этот-то мешок с недоразумениями!..
Дуся же вскочил, неуклюже подбежал к камину и запрыгал, высоко и широко задирая колени, потом странно загудел и интенсивно затряс пухлыми ручками.
– Вот, я же говорю – клиент психдиспансера, – с удовольствием констатировал Андрей Георгиевич, нежно отщипывая от полена кусочки коры и бросая их на пол. Каждый кусочек провожала тоскливым взглядом горничная Люся.
Дуся ожидал другой ассоциации. Он не раз по телевизору видел, как точно такие же движения исполняли потомственные шаманы, и слямзил у них таинственный танец, пытаясь придать своему сообщению магическую окраску. А уж сказать ему было что! Он неожиданно остановился и уперся взглядом в детектива с поленом.
– Ну! Рассказывай как на духу, чего тебя потянуло в Испанию? Хочешь на Ксюшиной дурости отдохнуть съездить? Я же предупреждал, вижу всех насквозь! Расскажи, мил человек, из-за чего тебя из органов турнули?
– Ой уж прямо! – вскинулась Сонечка. – Кто это его турнет? Это Капелькин сам их оставил, потому что вырос из милицейского кителя! И органы, между прочим, очень скорбели по этому поводу и даже обратно зовут ежедневно, да только он выбрал себе другую стезю, правда же, Андрей Георгиевич?
Андрей Георгиевич как-то странно успокоился, даже начал скучать и поглядывать на двери. Потом бережно уложил полено на место и вяло пробормотал:
– А что, сегодня нас ничем не будут угощать?
Он не знал Сонечки! Если она что-то говорила, ей нужно было активно поддакивать, а не уходить вот так трусливо от ответа.
– Я говорю – правда же, Андрей Георгиевич?! – повысила она голос.
– Да-да, конечно, – быстренько подтвердил Капелькин и потихоньку направился к выходу. – Что это в самом деле, так во рту пересохло…
– Куда вы?! Потребуйте у этого куля с глазами немедленного извинения! – требовала Соня. – А то надо же – видит он!
– Извиняйтесь, – скучно предложил Капелькин.
– Фигу! Рассказывай, за что уволили! – наседал с другой стороны Дуся.
– Ой, ну какие нудные… Ну уволили и уволили… И вообще, никто не увольнял – я искал преступника, нашел его, схватил, получил шесть ранений, одно по ногам и два в голову, а потом выяснилось, что преступником оказался высокопоставленный чиновник! Понятно, что дело немедленно закрыли, а я никак не мог успокоиться, все правду доказывал, вот меня и выставили. А кому нужны честные, добросовестные сыщики? Был бы похитрее, я бы до сих пор там трудился.
– Не надо было говорить, что немой тебя матом крыл, и работал бы! – перебил его Дуся. – Тебя турнули, а ты еще слаще местечко подобрал – устроился детективом, чтобы из несчастных деньги выкачивать! И у нас тут только вид делаешь, что стараешься! Все равно потом окажется, что Алекс сам скончался.
Девушки хлопали глазами и Дусе верить не хотели. В кои-то веки нашелся такой красавец и вдруг окажется подлецом! А Дуся наседал:
– Ксения, он у тебя деньги брал?
– Брал… Да он каждый раз берет, когда приходит. На нужды следствия…
– Попроси показать документы этого самого следствия, ты же имеешь право! Или у вас ничего нет? – снова уставился строгими глазами Дуся на детектива.
Тот уже устал от столь пристального внимания к своей персоне. До сих пор все расследования проходили как по маслу – он действительно тянул с заказчиков деньги сколько мог, а потом опускал глаза и выдавал «результаты работы». По этим результатам всегда выходило, что потерпевший виноват исключительно сам и посему преступника искать нет смысла. Только откуда это узнал жирный Дуся? И главное, в такой неподходящий момент – ему на самом деле понравилась заказчица – Ксюша, к тому же ее немало украшало состояние, оставленное папочкой.
– Я принесу документы чуть позже, – с вызовом ответил он и уставился в стену.
– Интере-е-есно, значит, что-то ты и правда видишь… – уже по-другому взглянула на Дусю подруга Ксении. Тут в ее глазах мелькнул огонек, и она, понизив голос, спросила: – А про меня ты можешь что-нибудь сказать?
– Могу… наверное… – засмущался самодельный шаман и, поправив поленья в камине, эдак буднично начал: – Ты, Сонечка…
– Нет! – вдруг возмутилась та. – Чего это ты Капелькину так возле костра вон какие кренделя выписывал, а мне просто так рассказать хочешь?! Мне тоже надо, чтобы сначала попрыгал, для верности.
Дуся нехотя поднялся, пару раз дернулся с медвежьим изяществом и плюхнулся обратно в кресло.
– Ну? И что ты видишь? – заинтересовалась уже и Ксюша.
– Только на меня смотри! – приказала Сонечка.
Дуся впился взглядом в глаза кокетки.
– А вижу я, что данная девица совсем меня не ценит. Я бы даже сказал, не уважает. Но если бы она знала, что мне причитается наследство, ее бы интерес…
– А правда! – вскочила вдруг Сонечка. – Дусе причитается что-нибудь? Он же как-никак родной сын Алекса! Ксюша! Уже оглашали завещание?
– Конечно. Да я еще и раньше знала, папа не скрывал. Мы с Дусей являемся наследниками, мы оба. Правда, немножечко в разных долях…
– Ну, ясное дело: большую долю ты себе отхапаешь, так? – начала закипать Соня, будто отхапать Ксения собиралась из ее собственного кармана.
