Ирина скривилась, молча почесала в затылке, а потом разочарованно пригласила:
– Ну так проходите, чего вам там надо от меня, не пьяной? Но только быстро! А то у меня праздник стынет!
Василиса уселась за низенький столик и, дабы сделать хозяйке приятное, пригубила рюмочку. Теперь, как ей казалось, она сделалась для Горбатовой близкой подружкой. Поэтому, нещадно жеманясь и потупя взор, Василиса пролепетала:
– Милочка… душенька… расскажите мне про Хлебова, м-м-м?
– Во-первых, – строго пресекла ее Горбатова, – что это вы меня коровьим именем кличете – Милочка? Меня Ирочкой зовут! А во-вторых!.. Слушайте, а вы танцевать умеете? – вдруг забыла она, что хотела сказать. – Тетки, давайте плясать!
Василиса сникла. Сейчас ей не хватало разве что плясок. Но тут подняла кривенький палец Люся:
– Во-первых! Мы тебе не тетки! А во-вторых!.. Слушай, а где этот Хлебов живет, ты не знаешь, а?
Горбатова немедленно превратилась в томную даму, завалилась на кресло, достала длинную тонкую сигарету и прикурила ее не с того конца. Старательно затягиваясь, она говорила с тоской в голосе и чуть в нос:
– Девушки… Ну зачем вам этот роковой мужчина? Этот персик цветет явно не для вас. Ну не надо резать вены, однако его внимания столько лет добиваются такие дамы, как… как… Вероника Абрамовна… как Кирюша… как я в конце концов…
– Черт-те что! – испугалась Василиса. – Прямо сам Кирюша?
– Конечно, – икнула Ирина и вытаращила глаза. – Он же талант! Хлебов – артист от бога! Поэтому Кирюша и трясется над ним, как бы он в другой театр не ушел!
Со стороны могло показаться, что прима столичного театра дает интервью провинциальной прессе. Ирина, во всяком случае, себя ощущала именно так. Подруги не стали рушить игру.
– Что вы говорите! – хватала себя за щеки Люся. – А Вероника Абрамовна? Она тоже поклонница хлебовского таланта?
– С чего вы взяли? Старушка просто любит его как своего несостоявшегося зятя!
– Он собирался им стать?
– Да бог с вами! Вы видели ее дочь? Это же… это же… носорог! Кабан-секач!
– А вы, я понимаю, самая лучшая из поклонниц Хлебова? – подначивала Василиса Ирину.
– Верно понимаете.
– Я бы еще поспорила… – расставляла ловушки Люся. – Для самой лучшей вы… как бы это сказать… не дотягиваете…
– Куда надо тянуть? – с готовностью вскочила Ирина, уже изрядно хмельная.
– Знать про своего кумира много надо, вот что! – осадила ее Люся. – Вот вы знаете, где он живет?
– Знаю!
– Где? – хором спросили сыщицы.
– У тебя на бороде! Не скажу! Я много чего знаю, а вот ей не скажу! – пьяно капризничала Ирина, тыча пальцем в Василису. – Она на прошлой репетиции с ним в такие гляделки играла! И он на нее смотрел! Да! Смотрел! А теперь ты хочешь его увести, да?!
Василиса смутилась и не знала куда деть руки. Люся же смерила подругу уничтожающим взглядом, поднялась и гордо указала на дверь.
– Вон, – кротко бросила она, и Василиса повиновалась, исключительно в интересах дела.
– Все, теперь рассказывайте, – уселась Люся напротив хозяйки, когда грустная Василиса удалилась на кухню и там превратилась в слух. – Так где проживает Хлебов?
– Вы знаете… – стала душевно говорить Ирина, – я ведь самая настоящая его фанатка. У меня про него столько материала собрано, и все аккуратно в папочке подшито, все подклеено… Подождите, сейчас принесу.
Ирина вынеслась куда-то из гостиной, и на всю квартиру раздался ее визг. Люся выскочила за ней.
– Что такое?
– Там… эта сидит… – показывала Ирина на сгорбленную Василису, которая скромно дожидалась подругу на кухне, чтобы не злить хозяйку.
– Пойдемте, Ирина, вы хотели достать какую-то папку, не отвлекайтесь.
Ирина принесла папку, которую хранила в прихожей на антресолях, и шмякнула ее на стол, чуть не погубив парочку морских свинок.
– Вот мое сокровище. Здесь!
Люся развязала тесемки. В папке лежали какие-то листки с признаниями в любви, вырезанные стихи, календарик, замусоленный бинт, парочка визиток, носовой платок и кусок батона.
– Сокровище номер один, – торжественно произнесла Ирина, беря в руки календарик. – Это календарик Иннокентия. Я его у него стащила. Какое-то время он хранил запах любимого человека. Сокровище номер два…
Люся терпеливо слушала. Под номером два оказался носовой платок любимого человека, под номером три – визитка парикмахерского салона любимого, под номером четыре – грязный бинт любимого, под номером пять – кусок засохшего батона, его когда-то не догрыз Хлебов. Все было не то. Но вот на номере шесть Люся насторожилась.
– Это визитка оздоровительного комплекса «Крепкий орешек». Иннокентий каждое воскресенье «Орешек» посещает. В бочке сидит. Вы не представляете! Я даже подглядывала за ним, честное слово! Значит, там как… Приходишь пораньше, часикам к десяти, Иннокентий всегда на двенадцать записывается, ну и залазишь в шкаф! Там шкаф такой с полотенцами, его никто никогда не открывает, и я влезла! Вы не представляете! Он там в бочке совсем раздетый сидит. Голый!! Это был праздник души…
– Представляю, – кивнула Люся. – А это что, пропуск?
– Да что вы! Это визитка! Туда все могут ходить. Но не ходят. Да. Потому что там цены большие. За одного человека целую тысячу берут! Я на следующее посещение коплю. Чтобы снова… в бочке…
– А вдруг вы накопите, а Хлебов не придет?
– Придет. У него это прям ритуал какой-то. Придет, я же знаю, – уверенно говорила Ирина, целуя свинку.
– Ирочка, а вы мне не могли бы дать…
– Дать ничего не могу! Это сокровище! – закрыла рукой папку Ирина Горбатова.
– А купить можно? Так сказать, бросить свой вклад в вашу копилку? Вы же, если не ошибаюсь, на посещение копите?
– Купить можно! Но не все! Платочек не продам, не просите, я его нюхаю!
– А можно мне… визиточку купить «Крепкого орешка», а? Я ее тоже нюхать буду… – попросила Люся.
Ирина сдалась. За сто рублей была продана визитка, и Люся больше не задерживалась.
– Все. До свидания. Мы побежали. Вася!
Василиса уже задремала, уткнувшись лицом в плетеную хлебницу, но, заслышав зов подруги, вскочила, как боевой конь, и свалила при этом стул на гнутых ножках.
Пока хозяйка покрывала бранью неловкую гостью, дамы уже неслись вниз по лестнице.
– Ты все слышала? – спрашивала Люся.
– А что, я спала, по-твоему?
– Тогда… – Люся затормозила. – Вася, думай, к кому нам обратиться, чтобы спонсировали нас на это отважное дело? Две тысячи нужно – на тебя и меня.
Пока Василиса думала, Люся предлагала план:
– Значит, так. Хлебов каждое воскресенье бегает в оздоровительный клуб «Крепкий орешек».
– Что ты говоришь?! Вот гад, да? Столько девчонок погубил, а сам оздоравливается!
– Ну ты же слышала, что Горбатова говорила, или нет?
– Продолжай!
– Воскресенье завтра. Он там в какой-то бочке сидит.
– Знаю, есть такие, со всякими травами. Я поняла! – завопила Василиса. – Мы туда раньше придем, прокрадемся к нему на процедуры, а когда он в бочку нырнет, мы ему вынырнуть не дадим, правильно? Будем топить, пока не скажет, где Наталья. Точно?
– Все не так! Топить, это как-то… нежнее надо, Вася, в рекламе слышала? Нет, не будем топить. Ты меня послушай! Он же голый там, так мы одежду его сгребем, а потом ему ее предложим выкупить, за информацию о Наталье. Голый он нам ничего не сделает. Все здорово продумано, только вот где деньги взять?
О деньгах думали до самого дома.
– Вот бы, Люсенька, когда твои миллионы пригодились… – проболталась Василиса, мечтательно разглядывая старенькие обои в прихожей.
– Пригодились бы, да где их взять? – отмахнулась Люся, и Василиса прикусила язык. – Звони давай Пашке, может, у него где завалялись?
Василиса позвонила сыну и попросила ровно две тысячи, чем напугала сына до икоты.
– Мам, а ты не ввязалась в азартные игры, нет? – на всякий случай уточнил он. – Зачем тебе деньги на ночь глядя?
– Паша, мне завтра утром надо. И не для игр. Я в комплекс здоровья записалась, в настоящий, престижный, там только богатые купаются. И мне деньги нужны.
– Мам, а может, ты это… погорячилась с богатым купанием? Помыться за две тысячи – это круто, конечно, но боюсь, наш семейный бюджет сразу треснет.
– Мне можно хотя бы раз сходить? Я всю жизнь прожила, а еще ни разу там не была… – канючила Вася, уже понимая, что денег Пашке взять просто неоткуда. – Ладно, Паша, хрен с ним, с комплексом. Пускай там больные оздоравливаются, а у меня еще мое здоровье не кончилось. Ничего, сынок, не хочу я туда вовсе!
– Мам, ты слышь, если очень надо, так я занять могу…
Но Василиса только пожелала спокойной ночи и положила трубку.
Деньги нашлись, конечно же, у Ольги. Люся сначала не хотела тревожить дочь такой просьбой, как-никак Ольга за границу летит, у самой каждая копейка на счету, но кроме нее, никто помочь не мог.
– Завтра утром мы поедем в «Орешек» и к Ольге заскочим, она даст, – успокоилась Люся и уселась смотреть телевизор: на сегодня они уже все сделали, теперь могли и отдохнуть.
