Собственно говоря, удерживали кота на месте не столько чувство долга, не столько привязанность к хозяину, к этому старому толстяку, который только и знал, что сажал Феликса на колени и часами гладил его, не доставляя этим коту никакого удовольствия. Гораздо сильнее удерживала его привычка к комфорту и к хорошей еде. К тем самым кошачьим консервам и паровой форели.
Но запах кошечки… запах жаждущей любви особы противоположного пола… этот, как известно, основной инстинкт…
Сердце Феликса буквально разрывалось на две части.
И тут эта кошечка, это прелестное создание, подала голос.
Она мяукнула нежно и призывно, не оставляя никаких сомнений, что готова сию же минуту броситься в объятия Феликса.
Кот понял, откуда доносится ее любовный зов: с соседнего балкона.
До нее нужно было еще добраться, нужно было дойти по узкому карнизу, на головокружительной высоте — но разве это может остановить жаждущего любви кота?
Феликс был готов к любым подвигам, тем более что в глазах прелестной кошечки совершенный ради нее подвиг будет иметь несомненную ценность.
— Жди меня, моя красавица! — страстно мяукнул Феликс, выбираясь наружу и ловко перелезая на карниз. — Жди меня, я лечу к тебе на крыльях любви!
Это, разумеется, было поэтическим преувеличением. Феликс не летел, а осторожно шел по узкому карнизу, опасливо посматривая краем глаза вниз, туда, где на глубине пропасти передвигались маленькие человеческие фигурки и совсем уж крошечные фигурки собак и котов. Сорваться с карниза и рухнуть туда ему совсем не улыбалось, но Феликс был кот, а коты славятся своей ловкостью и умением лазать по самым узким и труднопроходимым путям. Так что не прошло и пяти минут, как он перепрыгнул с карниза на соседский балкон, где его действительно ждала маленькая серенькая кошечка.
Конечно, она была из простых, наверняка провела большую часть своей жизни на чердаках и помойках, но это только прибавляло ей пикантности и очарования в глазах Феликса. Издав победный вопль, он бросился навстречу своей любви.
Этот день стал одним из самых счастливых в его жизни.
В то же самое время к открытой форточке спустили с крыши корзинку, в которой сидел загримированный Аскольд. Леня спрятал в густой черной шерсти крошечный микрофон и на прощанье поцеловал кота в макушку.
Корзинка повисла перед окном.
Аскольд плавным, рассчитанным движением вспрыгнул на форточку.
Конечно, он слышал любовные вопли, доносящиеся с соседнего балкона… но не поддался соблазну: перед ним была серьезная задача, и хозяин знал, что он с этой задачей справится.
* * *
Совсем рядом, из соседней комнаты, доносились чарующие звуки оперной музыки. Великий тенор Лучано Паваротти, совсем недавно скончавшийся, исполнял романс Неморино из оперы Доницетти «Любовный напиток».
Вальяжный, внушительный старик, величественно восседавший в кресле с высокой резной спинкой, слушал музыку, прикрыв глаза и плавно размахивая в такт пухлой рукой, как будто дирижируя Лондонским симфоническим оркестром. Поэтому он не слышал, как любвеобильный Феликс сбежал через форточку, а на его место проник перекрашенный Аскольд. Однако вскоре он почувствовал сквозняк.
Ему не хотелось прерывать музыку.
Старик потянулся к кнопке вызова домработницы, но вспомнил, что она полчаса назад ушла в магазин.
Великий Паваротти превзошел самого себя, и старик забыл обо всем на свете. Он замер, заслушавшись…
И вдруг музыка оборвалась, и свет в комнате погас.
Видимо, в самый неподходящий момент в доме отключилось электричество.
Старик нащупал прислоненную к креслу палку, оперся на нее всем весом и поднялся из кресла. Первым делом он добрался до комода, нашел свечу в подсвечнике и зажег ее.
Темнота в комнате немного рассеялась и ожила. В колеблющемся свете свечи по углам тревожно зашевелились тени. Деревянный филин на спинке кресла, казалось, ожил и вот-вот взлетит.
Старик почувствовал какое-то смутное беспокойство.
В это время дверь комнаты едва слышно скрипнула, как будто в нее кто-то вошел.
Старик вздрогнул и повернулся на этот звук.
В темном дверном проеме появился угольно-черный кот.
Едва различимый в полумраке, он неторопливой, величественной походкой вошел в комнату и двинулся навстречу хозяину.
— Это ты, Феликс! — проговорил старик с облегчением. — Знаешь, ты меня напугал…
Присутствие кота немного успокоило старика. Он подумал, что электричество скоро включат, а еще раньше вернется домработница, так что нет никаких причин для беспокойства. Он вернулся в кресло, и черный кот тут же вскочил к нему на колени.
Едва устроившись на коленях старика, он негромко, уютно замурлыкал.
— Как ты умеешь меня успокоить, Феликс! — проговорил хозяин, расчувствовавшись. — Сегодня ты какой-то удивительно ласковый! Просто на себя не похож…
Старик не успел развить эту опасную мысль, потому что на антикварном столике красного дерева залился тревожной трелью телефон.
Это был не обычный стационарный телефон, а специальный мобильник, по которому он разговаривал только с заказчиком.
— Извини, Феликс, я тебя побеспокою, — проговорил старик, потянувшись за трубкой.
Кот недовольно фыркнул, но не ушел с коленей, даже придвинулся еще ближе к хозяину.
Старик прикрепил к мобильному телефону компактный скремблер — специальную шифрующую накладку, которая превращала его речь в набор бессмысленных квакающих звуков. Второй скремблер, установленный на телефоне заказчика, расшифровывал это кваканье, превращая его в связную речь.
— Как дела? — осведомился заказчик.
Шифрующее устройство сильно изменило его голос, сделав совершенно незаметным кавказский акцент.
— Все в порядке, — отозвался старик, машинально поглаживая кота свободной рукой. — Вы можете получить материал.
— Когда и где? — коротко спросил заказчик.
— В десять тридцать утра ваш человек должен подойти к короткому эскалатору на переходе со станции метро «Невский проспект» на станцию «Гостиный двор»…
— Там в это время масса народу! — недовольно проговорил заказчик.
— Именно! Поэтому на наших людей никто не обратит внимания! И не перебивайте меня, слушайте внимательно!
Старик нервно запустил руку в шерсть кота, и кот недовольно зашипел, но не тронулся с места.
— Итак, ваш человек должен подойти к эскалатору. В левой руке у него должен быть черный кожаный чемоданчик. В этот чемоданчик вы положите деньги за товар. Ровно в десять тридцать сверху на этом эскалаторе подъедет мой человек, у него в руке будет такой же чемоданчик с товаром. Они быстро обмениваются чемоданами и расходятся.
— Как узнать вашего человека?
— У него на голове будет кепка с надписью: «Я люблю шоколадные конфеты».
— Все понял, — коротко отозвался заказчик. — И смотрите, чтобы никаких сюрпризов!
* * *
— Отлично, — проговорил Маркиз, убавив звук в подслушивающем устройстве. — Как вовремя мы запустили Аскольда! Теперь нужно его осторожно вывести из операции…
Аскольд слегка потянулся и сменил позу. Прошел примерно час, с тех пор как он уселся на колени к противному толстяку и терпит его поглаживания и почесывания за ухом, пора и честь знать! Хоть он и пошел навстречу Лене Маркизу, поскольку понял, что Лене без его помощи никак не обойтись, но сколько можно? Терпение у кота не безгранично…
Аскольд вежливо, но настойчиво освободился от пухлой руки и спрыгнул на пол. Потом вытянул задние лапы, прижавшись животом к полу, потом — передние, пару раз лизнул левую лапу и повел правым ухом. Пора было уходить. Старик о чем-то глубоко задумался, сидя в кресле. Кот прокрался в кухню и с удовлетворением убедился, что форточка открыта. Все остальное было делом техники.
По карнизу Аскольд шел гораздо увереннее Феликса и спрыгнул на балкон, где любовное действо давно закончилось и Феликс утомленно дремал на куске старого брезента. Все же он был немолод и отвык уже от таких бурных утех. Серенькая кошечка умывалась рядом и взглянула на Аскольда с несомненным интересом во взоре, но тут открылась балконная дверь и появился Леня, совершенно измучившийся от ожидания.
— Аскольдик! — шепотом возопил он. — Иди ко мне, дорогой мой!
Но кот Аскольд вспомнил, какое унижение испытал он, когда Лола красила его белоснежную манишку и на шее шерсть слиплась от геля. Кот вовсе не собирался спускать обиды. Он попятился в дальний угол балкона и зашипел сердито. Леня расстроился, но время было дорого, поэтому он прихватил серую кошечку, которую срочно нужно было возвращать хозяину, и вышел, чтобы позвать Лолу, у нее с котом лучше получалось.
— Мурм-м! — сонно мурлыкнул Феликс.
Дрема понемногу уходила, и он вспомнил, как был недавно счастлив на этом самом балконе. Он открыл глаза, ожидая увидеть серую кошечку, но — о, ужас! Вместо серой прелестницы рядом с ним стоял огромный угольно-черный котище, в котором несчастный Феликс разглядел что-то неуловимо знакомое.
