– Страшно как-то без семьи остаться, – промямлила я.
– Зато сейчас у тебя все отлично, – ехидно воскликнула Лариса. – Имеешь любовь, взаимопонимание, заботу. Ну, колотят тебя до синяков, так это ерунда. Приходила сюда одна девушка, хотела, как и ты, что-нибудь особенное приобрести. Я ей попыталась мозги на место поставить, а она мне в ответ заявила:
– Муж руки распускает не каждый день, всего-то пару раз в неделю. И это свидетельство неравнодушия ко мне. Другим мужикам наплевать, что за человек его супруга, а мой Сережа пытается дома свой мир создать.
Здорово, да? Спрашивается, зачем ты тогда за ручкой-самострелом прикатила, если всем довольна? Многим бабам нравится, когда их мутузят. Чем сильнее наподдадут, тем им приятнее.
– Ну это ты загнула, – воскликнула я, отбросив церемонно-вежливое «вы», – я не знаю никого, кому бы понравились побои.
Лариса хмыкнула.
– На себя погляди. Многие женщины родителями недолюблены, мужьями недоласканы, детьми не уважаемы. На работе у десятой батареи сидят, ничего собой не представляют, начальник их не замечает. Дома они домработницы, с ними глаголами в повелительной форме общаются: принеси, подай, убери. А вот если такую тетку муж колотить начинает, тут она в центре внимания оказывается. Ее жалеют, советуют, как с супругом справиться, обсуждают проблему, а ей приятно. Поэтому она зуботычины терпит. Если на самом деле хочешь от насильника избавиться, уйдешь куда глаза глядят, босой по снегу. Да только для такого поступка мужество нужно и твердое желание свою жизнь переиначить. Помнишь, я тебе про девушку говорила, которая побои мужа за признак внимания считала?
Я кивнула. Лариса поморщилась.
– Убил ее парень. Ударил по шее и сломал позвонки. Потом рыдал на суде: «Простите, люди добрые, это несчастный случай, не хотел жену жизни лишать, не сажайте меня, я хороший». Тебя такая участь устраивает?
– Нет, – поежилась я.
– Вот и подумай, – вздохнула Лариса. – Имей в виду: если подонок один раз руку на женщину поднял, он непременно это повторит, потому что понял – раз ему не дали отпор, можно продолжать.
– Неужели тебя тоже до создания клуба избивали? – усомнилась я.
– У меня другая ситуация, – пояснила собеседница. – Родственники один на один с тяжелой болезнью меня бросили, решили: я покойница, отработанный материал, зачем о Ларке заботиться, все равно на тот свет отправится. В нашем клубе у каждой своя история, и, знаешь, побои еще не самый худший вариант.
Я показала пальцем на одну из фотографий.
– И у этой красивой женщины тоже были неприятности?
Лариса прищурилась.
– Кого ты имеешь в виду? Там их три.
– Посередине, с короткой стрижкой, – уточнила я. – У нее у единственной на руке тонкий золотой браслет, остальные члены клуба, похоже, не слишком любят украшения.
– Почему? – удивилась Лариса.
– На снимках почти все без серег, цепочек, бус, – улыбнулась я. – Вы презираете побрякушки?
– Вот уж глупость, – фыркнула Лариса, – мы нормальные женщины. Просто основная масса фотографий сделана во время пикников на свежем воздухе. Ясное дело, в лес или на речку в кольцах не поедешь. Приглядись, на девочках джинсы, рубашки, майки, они плохо сочетаются с подвесками и ожерельями.
Я направила внимание Ларисы в нужную сторону.
– А эта с золотым браслетом, похоже, он ей очень дорог, раз она не расстается с украшением.
– Ну, для Ксюши оно дороже бриллиантовой диадемы, – засмеялась Лариса. – Любимый человек его подарил. Свозил ее на какую-то церемонию, они там «наручниками» обменялись, вроде как свадьба, но не настоящая. Мы очень удивились, никто из нас про такую феньку не знал. Она нам рассказывала, прямо тряслась от счастья. А мы очень обрадовались, думали, Ксю никогда после того, что пережила, себе пару не найдет.
– Постой, разве вы не мужененавистницы? – удивилась я.
– Кто сказал? – поразилась Лариса. – У меня друг есть, да почти у каждой из девочек теперь наконец-то началась счастливая личная жизнь.
– Но на фото исключительно дамские компании, – пробормотала я.
Лариса засмеялась.
– Ты решила, что мы лесбиянки, которые, избавившись от жестоких спутников жизни, общаются исключительно с женщинами? Ну, во-первых, среди нас много таких, кого притесняли родители. А во-вторых, став свободными, мы научились строить правильные отношения с мужчинами, больше не попадаемся на крючок к тем, кто свои внутренние проблемы за счет баб решает. Вот, например, Ксюша. Я могу рассказать тебе ее историю. В клубе действует правило: вступая в него, ты непременно объясняешь всем, что привело тебя к «Девушкам-ангелам». Нелегкое дело – прилюдно откровенничать, но это первый шаг к новой жизни. Открыто и честно озвучить проблему, признать, что она есть, и попросить помощи бывает очень трудно, но необходимо понять: тебе непременно помогут. Только ты должна произнести: протяните мне руку. Иначе как люди догадаются, что тебе плохо? А мы как привыкли: сядем на диване, надуемся, а потом обижаемся на окружающих, что они нас не поняли, не посочувствовали. Ты скажи прямо: «Люди, у меня на работе неприятности, нужен совет». Поэтому мы учимся быть откровенными. Расскажешь свою историю, в ответ наши узнаешь, так в хороших семьях поступают. Очень полезно про чужое горе услышать, часто после этого свое ерундой покажется. Так рассказать про Ксюху?
Я опустила взгляд в пол. Не хочу, чтобы Лариса заметила в моих глазах радость. Мне повезло: Ксения единственная из девиц-«ангелов», кто носит браслет от Илоны. Как только что сказала Лариса, никто ранее не слышал о церемонии. Осталось совсем чуть-чуть – выяснить фамилию, адрес красотки и понять, по какой причине эта особа пытается убить меня. Сейчас нельзя выпасть из роли тетки, которой очень хочется, но пока страшно присоединиться к «ангелам».
– А Ксения не будет против, что ты ее тайны первой встречной выкладываешь?
Лариса сделала большой глоток чая.
– Наоборот. Она мне часто повторяет: «Лара, моя история – пример остальным, пусть они знают, из какой ямы выкарабкаться можно». Чего ты так напряглась? Расслабься и слушай.
Ксения появилась на свет в крепкой семье. Родители, оба педагоги, произвели на свет четырех дочек. Ксюша была второй по счету, после нее появились еще двое. Как звали сестер Ксении, Лариса не помнит. Впрочем, по именам родители к девочкам не обращались, у каждой имелось ласковое прозвище. Старшую именовали Солнышко, Ксюшу Заинька, третья девочка отзывалась на Ягодку, четвертую величали Малышкой. Правда, мило? Родители обожали девочек, вот только их любовь была тяжелой, давящей, как бетонная плита.
Сколько Ксюша себя помнила, она слышала от матери одну песню:
– Хорошая девочка всегда слушается старших. У взрослых есть жизненный опыт, они лучше знают, что подходит детям. Нельзя спорить и отстаивать свое мнение. Вот выйдешь замуж, родишь малышей, станешь ими руководить. А пока живешь при родителях, выполняй их волю.
Мать ни на секунду не выпускала дочерей из поля зрения. Девочки учились в школе, где работали родители, а после занятий отправлялись в кружки, которые им выбрали они же. Личные пристрастия детей не учитывались. Например, Ягодка очень хотела посещать театральную студию, мечтала об актерской карьере. Но отец категорично заявил:
– Кривляка нам в семье не нужна, какой от нее толк? Неприятно видеть в телевизоре родную дочь, корчащую рожи. А вот хороший врач нам очень даже пригодится. Ягодка, забудь о глупостях, лицедейство не для девочки из хорошей семьи, оставь сие занятие плохим детям. Мы с мамой хотим, чтобы ты стала доктором. Это благородное дело, и в семье нужен свой врач, хорошо, когда у пенсионеров под рукой отличный специалист.
Ягодка попыталась отстоять свое желание играть на сцене, и тогда отец хорошенько выдрал дочь, приговаривая:
– Или ты образумишься и будешь готовиться в медицинский, или я отправлю тебя на год в школу-интернат, где содержатся дети, которые не подчиняются родителям.
Ягодка перепугалась и пообещала папаше стать врачом. Забегая вперед, скажу, что девочка окончила школу с золотой медалью, без проблем попала в медвуз и выучилась, как хотел отец, на кардиолога. Ягодка была почти счастлива. Одна беда: папаша не разрешал студентке весело проводить свободное время, ходить на свидания, повторял:
– Ты будущий доктор, а не какой-нибудь журналист. Вот последний может прогуливать лекции, напиваться, куролесить, его профессия глупая, суетная, от знаний не зависит. А если ты материал не изучишь, можешь спровоцировать смерть больного. Поставишь неверный диагноз, и нет человека.
Приученная всегда и во всем повиноваться родителям, Ягодка боялась даже посмотреть на мальчиков. Она безостановочно зубрила учебники, заработала у преподавателей славу самой ответственной, умной студентки. На любовь-морковь времени не оставалось.
