Вдвоем они довольно скоро отскребают вас от краски, но особо пикантные места по–джентльменски оставляют скрести вам. В конце концов вы даже прекратите хрюкать и уж было затеете светский разговор о преимуществах свежей масляной краски перед засохшей нитроэмалью, когда отроки с откровенной печалью на лицах объяснят вам, что им еще предстоит испоганить двести пятьдесят скамеек, а солнце уже садится.
Вы попрощаетесь, возможно даже договоритесь о встрече на завтра, и отправитесь мечтать к себе домой, тихонечко пованивая бензином.
Дома вы вышвырните романтическую книжку с пятого этажа кому–нибудь на голову и начнете наяривать в милицию. Оказывается, пока вы скреблись, романтичные юноши выскребали вашу сумочку и с работой отлично справились — один успешно помогал вам, второй помогал себе и тому парню.
Кстати, в ситуации с романтичным джентльменом, посетившим парк, отроки расправятся еще быстрее — чистить бензином пиджак, не вытащив оттуда документы и бумажник, довольно затруднительно и чревато для содержимого. Руки у вас при чистке, естественно, заняты, так что все барахлишко лежит себе тут же на скамеечке. При этом с джентльмена за бензин и ветошь могут еще содрать пару тысяч, дабы уточнить содержимое бумажника, и если жулики увидят, что возиться не из–за чего, пошлют вас подальше и будут ждать новую жертву, побогаче.
Ситуация 2. Опять же в парке, на скамейки которого вы с некоторых пор садитесь с превеликой осторожностью, появляется занятный тип. Таинственно озираясь, но в меру, он, явно не заметив вас, запихивает в дупло соседнего дерева небольшой пакетик и поспешно удаляется.
Заинтересовавшись, вы пару часов не спускаете с дупла натруженных глаз и замечаете–таки второго типа, который с теми же предосторожностями пакетик из дупла забирает.
После ухода второго гражданина вы тщательно исследуете дупло и находите там обломок золотого замочка от цепочки с четкой фабричной пробой. Понятное дело, мозги у вас моментально зашкаливает и на следующий день с самого утра вы сидите на скамеечке, надеясь на повторение сюжета.
И сюжет повторяется, первый тип появляется, как и вчера, в 14 ноль–ноль и запихивает увесистый пакет в то же дупло. Вас он опять, к счастью, не заметил.
Проводив гражданина нетерпеливым взглядом, вы вскакиваете со скамейки, но вот незадача — тут же появляется парочка бомжеватого вида господ и устраивается с бутылочкой аккурат под этим деревом. Памятуя, что вчера пакетик забрали через два часа, вы понимаете, что времени у вас не так уж и много.
Вы подходите к мужикам и прямо предлагаете им сбегать за бутылкой, причем обоим и побыстрее. Мужики обиженно кричат и сильно обижаются. В конце концов они соглашаются уйти, но в
качестве компенсации требуют по сотне тысяч на рыло. Вы суете деньги прохвостам и после их ухода забираете пакетик.
В пакетике лежат какие–то странные документы, например, распечатки биржевых сводок за полгода, а на отдельной бумажке корявым почерком написано примерно следующее: «Макс, товар будет здесь завтра, как обычно. 840 грамм высшей пробы в кольцах и 350 — в цепочках. Юстас».
Поразмыслив, вы оставляете пакет в дупле и с нетерпением ожидаете завтрашнего дня. Возможно, вы даже пригласите на такое ответственное дело хорошего знакомого и уже вдвоем займете наблюдательную позицию на той же скамейке.
Пакет прибудет в назначенное время, но подойти к дуплу вам опять не удастся — на этот раз алкоголиков привалит чуть ли не десяток и расположатся они под тем же деревом. Алкоголики будут живо обсуждать вашу вчерашнюю щедрость и выжидательно поглядывать на вас, погромыхивая пустыми стаканами.
С трудом сдерживая ярость, вы опять попросите их удалится. Они, естественно, опять потребуют выкуп, по сотне на нос. Драться с ними вы не станете, доставать пакет при них не рискнете. Посоветовавшись с приятелем, вы вручите алкоголикам все, что обнаружите в карманах — тысяч триста–четыреста.
К величайшему сожалению, в пакете опять будет всякая ерунда и записка, в которой Юстас переносит сделку на завтра, ужасно извиняясь перед Максом. Если вы не идиот, вы поймете, что вас динамят, но не исключено, что в голове у вас опилок больше, чем извилин. Тогда поить алкоголиков вам предстоит еще не раз, но в конце концов даже вам придет в голову кое–что из того, что у нормальных людей называется мыслями.
Несмотря на кажущуюся сложность описанного жульничества, подобную схему с разными вариациями действительно прокручивают городские бомжи — суммы выходят разные, но на бутылку с закусью хватает.
А всего–то нужно — обрывок золотой цепочки, за который в ларьке все равно не дадут больше десятки, да избыток свободного времени. Да, чуть не забыл — без романтически настроенных кретинов здесь, конечно, никак не обойтись.
И главное — никаких проблем с уголовным кодексом — деньги–то вы сами предлагаете.
Совершенно достоверные истории
ТРИ ДНЯ ИЗ ЖИЗНИ НЕУДАЧНИКА
На эстонской стороне реки Нарва, теперь как на чужой планете, стоит маленький городок под названием Мехикоорве. Если подъезжать к нему с эстонской стороны, то сначала будут долго тянуться убогие домишки эстонских фермеров и совсем уже никакие хибарки «оккупантов» окрестных деревенек. Но стоит подъехать поближе, как сразу становится ясно, за что боролось прогрессивное человечество последние десять лет — особняков этажностью менее трех там, похоже, просто нет, а на «жигулях» разъезжают только бывшие коммунисты — все остальные предпочитают «мерседесы» или, на худой конец, «вольво». Мехикоорве — город медных контрабандистов.
От России городок отделяет только речка Нарва, а этого, похоже, недостаточно. По речке уверенно плавают рыбацкие баркасы, пограничные катера и дохлые кошки. Места хватает всем, но, увы, не все довольны своим местом.
А вот Эдик Ворошилов и раньше на жизнь не жаловался, пока рыбачил в совхозной флотилии, а после амнистирования частного предпринимательства вылупился из совхоза, приватизировав по случаю старенький катер и занялся, наконец, настоящим делом.
Белыми ночами и мутными рассветами Эдик возил медные прутья и колокола, титановую броню и алюминиевые чушки. Не брезговал Ворошилов и вождями мирового пролетариата — одних бронзовых бюстов Владимира Ильича перетаскано было не меньше тонны, а полномерных теоретиков марксизма приходилось расчленять на берегу и возить кусочками. Но все это было так, барахтанье, — прибыли едва хватало на прокорм дивизиона местных пограничников.
Удача улыбнулась поздней осенью, перед самым закрытием сезона. Абориген Хрюша, алкоголик с тридцатилетним стажем, кряхтя и спотыкаясь, приволок к дому Ворошилова бронзовое ухо. Судя по размерам органа, Хрюша надругался над статуей Свободы, хотя алкаш уверял, что жертва носит брюки и двубортный пиджак.
Ухо потянуло на сорок кило и, отслюнявив Хрюше гонорар, Эдик поспешил на тот берег. Постоянный покупатель, весельчак Юхан, как всегда, забрал весь товар не торгуясь, а потом вдруг раскошелился на выпивку в ближайшем ресторанчике — праздник у него, видишь ли, — день рождения сына.
Пока, сидели, перетирая кости местным знаменитостям, к Юхану за столик подрулил напарник и, прошептав пару фраз на эстонском, быстро удалился.
Юхан посерьезнел и, натужно улыбаясь, заказал еще водки. Потом, как–то незаметно, разговор повернулся к делам и выходило так, что эстонцу позарез нужна была бронза — желательно, такого же высокого качества, что и недавно купленное ухо.
Прощались на пристани, и Юхан снова напомнил о заказе, предложив двойную цену за столь обыденный товар. Заводя мотор, Эдик всерьез раздумывал, не позвонить ли брату в Москву, разузнать, что за потрясение готовится на Лондонской бирже металлов.
Как всегда на обратном пути Ворошилова стреножили зеленые фуражки, досмотрев заведомо пустой трюм и получив за работу наличными, правда, немного — так ведь всем известно, что дела у контрабандистов пошли под гору. А пока рассусоливали да гоняли чаи в рубке, молоденький сержантик рассказал последнюю хохму с той стороны — некий дурак продал сорок килограммов циркония по цене бронзы, чем немало порадовал покупателя, который уже заказал себе «мерседес» взамен новенькой «восьмерки».
«Будет тебе ’’мерседес», будет тебе и какава с чаем», — кипятился Ворошилов, загоняя катер в гараж. Такого свинства от эстонца он не ожидал. Удача только махнула хвостиком и теперь предстояло поработать, загоняя птичку счастья туда, где ей отныне и следовало находиться — в кармане у Ворошилова.
Этой же ночью Эдик отправился на поиски Хрюши. Хрюша сидел в своей немыслимо загаженной берлоге и скучал.
— Где твой одноухий лишенец? — сразу взял
быка за рога Ворошилов. — Показывай место, бери хлопцев да поехали рубить — заказ есть.
