Подруги даже поперхнулись от столь откровенного признания.
– Так… отравить Генечку – это тоже твоя идея?
Валерия Николаевна, похоже, ничуть не стыдилась своего откровения. Мало того, она чувствовала только досаду, что ее замысел не удался. Не торопясь закурив сигарету, она по-мужски с ожесточением сплюнула себе под ноги.
– А то чья ж еще? Я почему-то решила, что перекись водорода должна прожечь его до костей… волосы же прожигает! Вот и он должен был мучиться страшной смертью. А оказалось… Тьфу ты, зараза! Я ведь на поминках сама не своя была, когда он мне в рот эту рюмку с отравой совал, даже проговорилась! Вот и не продумала все до тонкостей… а жалко! Это он дочери наплакался про родство. Ну, а та к Мише!
– К Роме, – поправила ее Василиса.
Лера только сверкнула на нее злыми очами:
– Не перебивайте, для меня он уже несколько лет Миша!.. Та к нему прибежала, нюни распустила: «Ах, мы не можем пожениться! Ах, мы с тобой кровная родня!» Дура! Ясное дело, Ромка на нее квадратными глазами уставился, у него же с рождения родственников не было. А потом, когда все выяснилось, он ей по полочкам разложил, что, дескать, вовсе он даже не Миша, а Роман Мальцев. И ничего им не мешает отправиться в загс.
Люся снова не утерпела:
– Так, значит, Валя все-таки не виновата! Миша… Рома и сам хотел жениться!
– Как это не виновата!! – возмутилась Лера. – Она позвонила мне и сообщила, что Миша пьян, сидит в машине в гараже и собирается в нетрезвом виде ехать по городу. Просила, чтобы я немедленно приехала. Но я не приехала! Я прилетела! Мой мальчик был в опасности! И что? Эта дрянь, оказывается, просто заманила меня! Машина так и стояла в их гараже – Миша поставил «Жигули» в гараж Галушкиных, а его самого не было. И тогда эта мерзавка…
– О мертвых плохо нельзя, – не вытерпела Василиса.
Лера передернулась, но исправилась:
– И тогда эта… Галушкина пригласила меня в машину и стала шантажировать! Она требовала, чтобы я уехала из города, оставила Романа с ней и даже чтобы я, наконец, купила им иномарку! Устроила бы ее к себе на высокооплачиваемую работу! И самое главное – чтобы никогда не показывалась на глаза Михаилу! Она, видите ли, ревнует! В противном случае о моем прошлом узнают все! А вы знаете, где я работаю? В команде высокого человека! И зачем мне такие черные пятна? Да еще чтобы и Мишу не видеть!! Прямо в машине я ей сказала, что она… Короче, отказала. В грубой форме. И она начала кричать! Нет, она не на помощь звала! Она орала в телефонную трубку: «Папа! Эта Лера убила своего сына!! У нее молодой любовник!! Папа!! Мама!! Немедленно запишите это на пленку!!»… Я кинулась на нее непроизвольно, просто хотела заткнуть рот, а она вырывалась, пыталась снова кричать… пришлось прижать сильнее… Только потом я увидела, что телефон она так и не включала, хотела меня испугать… Ну и кто после этого виноват, я вас спрашиваю?!
Люся и Василиса с недоумением разглядывали Леру. Она и в самом деле не чувствовала себя виноватой. Ни капли. Она даже злилась, что из-за какой-то девчонки ей пришлось пережить столько неприятных моментов.
– А уж ваше заявление, что и Мишу я… Это по меньшей мере жестоко!! Его смерть… это и моя смерть тоже… Только сразу говорю – на суд я не явлюсь и ничего подтверждать не собираюсь! И потом, у меня найдутся сильные покровители! Вы просили, чтобы я облегчила душу перед могилкой, а мне вот чудится, что на душе еще хуже стало – жди теперь от вас всяких гадостей! Еще в милицию настучите! Так и знайте – ничего подписывать я не стану! Еще из-за Ромы я бы села, но я его не трогала, а вот из-за Вальки сидеть не буду!!
– Ну, это как суд решит… – раздался вдруг позади женщин знакомый голос.
Люся и Василиса тут же втянули головы в плечи и даже боялись обернуться. Уж чего-чего, а такого финала они никак не предполагали.
– Ребята, эту женщину в машину, а этих… красавиц…
На узкой снежной тропинке, широко расставив ноги, стоял Павел и злобно дергал желваками. И как он их выследил? Еще и подобрался так незаметно! Хотя за деревьями, что густой стеной росли возле могилы Романа, можно провести целый полк! Похоже, Павел его и привел, потому что от него к женщинам уверенной рысью неслись ребята в голубой камуфляжной форме.
– О-о-й, сыночек… – заблеяла Василиса, пятясь от грозного потомка. – А мы тут… веночки принесли… и от тебя тоже…
– Бежим, Вася! – рявкнула Люся, схватила подругу за рукав и понеслась петлять между могилами от Павла со товарищи.
– Стоять!! – рявкал сзади тот, быстро нагоняя беглянок. – Я говорю – стоять!!
– Ты, сынок… это… – через плечо кричала ему Василиса. – Ты посмотри на мобильник!! Там опять, наверное, написали, что к твоей жене мужик лезет по балкону… Заметь, сынок, в твое отсутствие лезет!
Утро выдалось безрадостным. Да и какая радость, если на диване храпит Пашка, и не оттого, что в гости забежал, а потому, что самым серьезным образом посадил хозяек под домашний арест. И ни слова при нем не скажешь, ни свою роль в поимке преступницы не обсудишь, прямо одно наказание! И из него самого слова не вытянешь! А ведь вчера подруги что только не придумывали, чтобы Павла разговорить: и стопочку наливали – не пьет! И за пивом предлагали сбегать – отказался. И даже на жалость давили – только в ванной закрывается и молчит. Единственное, что рассказал, так это как оказался в нужное время в нужном месте, то есть на кладбище.
– Что особенного. Когда вы Ольгу с детьми оставили, она сразу мне позвонила, – пожал плечами Павел. – Потому что понимает, что вас на дело потянуло, не глупая. А уж я приехал и устроил своей старшенькой допрос с пристрастием. Правда, сначала Катерина юлила – «ничего не знаю, ничего не слышала, баба Вася героиня!», но путем недолгих переговоров… когда я пообещал бабе Васе вознаграждение… – Павел непроизвольно потянулся к ремню. – Выяснилось, что Катерина слышала некоторые имена, обрывки ваших фраз и… Еще вопросы есть?
– Есть! – хором отозвались женщины. – Что говорит Лера? Кто мог убить Михаила… Романа? Что говорят свидетели? Кого допрашивали? Что сказал Геннадий Галушкин?
Павел только брякнулся на диван и, нещадно фальшивя, загнусавил:
– Наша служба и опасна и трудна…
Утром, конечно же, Павел собрался на работу, однако ему на смену заявился его друг и соратник Витька Потапов. Витька хоть и был намного мягче своего товарища, однако ж приказов никогда не нарушал. А Пашка строго, по всей форме приказал: «Глаз с мадамов не спускать, из квартиры не выпускать, боевых действий не допускать, а занять бабушек исключительно кулинарией!» Кстати, Павел и здесь подстраховался – по всем магазинам должны были пробежаться Ольга с Володей и притащить мамушкам полные пакеты. А заодно и направить мысли сыщиц на проведение свадьбы! Ну и откуда возьмется радость? И это в то самое время, когда под ногами просто земля дрожит от напряжения – преступник-то рядом совсем!
День под конвоем Витьки Потапова тоже не радовал. Конечно, прибегала предательница – Оленька, притаскивала продукты и хвасталась новым свадебным платьем, кажется, двадцать седьмым по счету. Володя собственноручно приготовил удивительное кушанье, а в завершение всего даже выгулял Малыша, но настроение у сыщиц было подорвано. Неизвестно, как бы события развивались дальше, если бы уже под вечер не раздался звонок в дверь.
– Витька! Беги открывай, – не поднимаясь с дивана, распорядилась Василиса. – Это тебя другой жандарм сменить пришел, сыночек мой – Павлик… Морозов!
Потапов безропотно отправился в прихожую и вернулся весьма удивленный – пришел никакой не Павлик, а два гостя – здоровенный, смущенный богатырь и маленький вертлявый мужичок в длинном пальто, из кармана которого торчало горлышко пластиковой бутылки.
– Говорят, к вам, – настороженно произнес Витька. – Примете?
– Ох, и ни фига себе! – воскликнул мужчина с пластиковой бутылкой. – Люсенька! Ты что это – секьюрити себе завела? Нет, значит, кормить этого остолопа у тебя деньги есть, а выделить в месяц какие-то пять тысяч на карманные расходы бывшему мужу… гражданскому, Люся, гражданскому… Тебе срочно нужно замуж, вот сейчас доченьку выдам, а потом тобой займусь. У меня на примете такой жених для тебя-я-я… Не спрашивай кто, сразу скажу – это я!
Витька, заслышав про остолопа и кормежку, немедленно покрылся багрянцем. Черт, он и вправду выкушал у старушек две тарелки говядины с баклажанами, которую приготовил Володя! Как некрасиво получилось, хоть провались теперь от стыда! Но Люсенька даже не обратила внимания на крики тщедушного мужичка, а отчего-то кинулась к громиле:
– Гришенька!! Чувствую, вы не просто так! Вот прямо нутром чувствую!.. А по тебе, Таракашин, я еще не успела соскучиться! Витя, не пропускай его, он социально опасен.
Таракашин вмиг растерял всю уверенность, встал рядом с Потаповым и собачьими глазами смотрел, как медленно разувается Григорий. Василиса тоже сообразила, что мужчины явились как нельзя более вовремя, и принялась строить глазки Таракашину, чем окончательно ввела его в ступор.
