— Где она? — Марина начала злиться.
— Да вот! — Свят указал на Мадонну. — Богоматерь. Пречистая дева Мария.
— Вы что, издеваетесь? На той картине, которая мне нужна, должны быть одуванчики.
— Одуванчики? У меня одуванчиков нет, — в глазах у Свята мелькнула растерянность. — Зачем мне одуванчики? Я что кролик, что ли?
— Не знаю, кто ты, кролик, или еще кто. Только ты меня обманываешь, и пытаешься всучить другую картину!
— Ничего подобного! Эту картину я у Багажнику сам лично взял. Ее тебе и отдаю.
— Не верю! — отрезала Марина.
— Напрасно. Вера она завсегда с человеком должна быть.
Больше Свят разговаривать не стал. Он вдруг неожиданно подскочил к Марине, схватил ее за обе руки и привлек к себе:
— Хватит искушать! Отдайся, прекрасная девственница!
После этих слов Свят попытался поцеловать Азарову, но та как уж выкрутилась из его объятий, вырвалась и закричала:
— Какая я тебе девственница! Ах ты, мурло бородатое!
Она подпрыгнула и с диким криком нанесла Святу ногой прямой удар в грудь, после чего свалилась на пол. Свят же как стоял, так и остался стоять. Удар Марины даже не сдвинул его с места. Он только охнул и засмеялся. Азарова опять резво вскочила и стала молотить его кулаками, как молотят в спортзале боксерскую грушу.
— Вот тебе! — кричала она. — Вот тебе!
Свят кряхтел, сопел, а когда Марина, вконец уставшая и запыхавшаяся, вцепилась ему в бороду, рассмеялся:
— Да что же ты сердешная так серчаешь! Только кровь мне еще более разгорячила. Да я же тебя сейчас облагодетельствую! Все грехи тебе сразу спустятся. Отдайся только святому человеку. Прости меня, Господи!
С этими словами он через голову стащил с себя рясу и остался в одних подштанниках, сбросил с ног ботинки и бросился на оторопевшую от этого зрелища Марину. Та попыталась бежать, но Свят несмотря на свои крупные габариты оказался стремителен, как гепард. Он через две секунды поймал Марину, поднял ее и понес к дивану. Марина задрыгала руками и ногами, но все было бесполезно. Вырваться из этих железных объятий оказалось невозможно. А когда Свят повалил ее на диван и стал стаскивать с нее одежду, она пронзительно закричала:
— Караул! На помощь! Мама-а-а-а!
Свят заткнул ей рот слюнявым поцелуем. Марина почувствовала, мерзкий запах идущий от насильника, и все поплыло у нее перед глазами. Силы стали стремительно покидать ее…
Веру, Багажника и Ника святые братья завели в какую-то комнату, уставленную иконами и пропахшую свечным воском и ладаном.
— Вы пока здесь подождите, — смиренным монашеским голосом сказал один из них с козлиной бородкой.
— Что значит подождите? — возмутилась Вера. — А как же наша подруга?
Братья ничего не сказали, и по одному вышли из комнаты. Тот, который выходил последним, а это был как раз смиренный брат с козлиной бородкой вдруг ухмыльнулся и подмигнул Вере. Это заметил Петр. Он резко бросился вперед, и когда бандит уже закрывал дверь, схватил его за шиворот и за руку и приволок обратно в комнату. Брат попытался вырваться, но ничего не получилось. Багажник так скрутил ему запястье, что тот заскулил. Братья, оставшиеся снаружи, попытались прийти на помощь, но Багажник спиной закрыл за собой дверь и локтем поднял ручку автозамка. Все это он проделал невероятно быстро. В дверь забарабанили.
— Ты чего, гад, ухмыляешься? — строго спросил Багажник плененного.
— Ничего, — жалобно ответил тот. — Тебе показалось.
Багажник вывернул ему запястье так, что бандит согнулся вдвое и подметая бородкой пол заверещал:
— Ой, больно! Больно! Отпусти!
— Отпущу, как только ты скажешь, чему ты так ухмылялся, и почему подмигивал моей девушке?
Говоря эти слова, Багажник ловко обыскал бандита и вытащил у него из-за пазухи обрез. Приставил его к голове пленника.
— Ну что, падла, шкерить будешь или базарить начнешь?
— Тебя мои братья на куски порвут, если ты со мной что-то сделаешь! — стал угрожать бандит, но Багажник снова так заломил ему руку, что тот опять заверещал. — Ой больно!
— Ты на что намекал, что нашу подругу решили трахнуть? Свят решил трахнуть? Говори!
— Да! — не выдержав боли, закричал бандит. — Он всех баб трахает! А, га-а-а-д!
Петр отпустил бандита и тот повалился на пол. Ник и Вера посмотрели друг на друга, потом оба уставились на Багажника. Тот был бледен.
И тут до них донесся далекий еле слышимый крик.
— Это Марина! — воскликнула Вера.
Не долго думая, она подбежала к двери, нажала на ручку и резким движением распахнула ее. Бандиты, которые ломились снаружи, горохом посыпались внутрь. Попадав друг на друга они образовали кричащую кучу малу. Вера ловко перепрыгнула через эту кучу и побежала по коридору. По дороге ей попались еще два бандита. С наглыми ухмыляющимися лицами они преградили ей дорогу. Оружия в руках у них не было. Они не предполагали, что с Верой Грач без оружия может связаться только человек подобный Брюсу Ли или Арнольду Шварценнегеру. Пройдя сквозь них, как нож сквозь масло, она сделала какое-то неуловимое движение, и святые братья громко стукнулись головами и отлетев друг от друга, попадали на пол словно кегли в боулинге.
Петр и Ник бросились за Верой. Но перепрыгнуть через братьев им не удалось. Бандиты уже опомнились и схватив обоих за ноги, повалили на пол. Началась свалка. Петр треснул рукояткой обреза кого-то по челюсти, кого-то по ребрам, затем откатился в сторону и выстрелил в потолок, где висела люстра. Люстра рухнула прямо на бандитов и обсыпала их брызгами хрусталя.
За это время Вера прибежала к выходу дома затем свернула в коридор, куда Свят увел Марину. Больше криков никаких она не слышала и это затрудняло дело. Перед ней было три двери. За которой из них кричала Марина?
Вера Грач выбрала самую красивую двойную дверь с матовыми стеклами и ворвалась в комнату. Видимо Бог в этот день был на ее стороне, потому что она сразу увидела и Марину, валявшуюся на диване и Свята, стаскивающего с нее одежду. Он уже добрался до трусиков и вожделенно вздыхая и облизываясь готовился стащить их, как с диким яростным криком Вера подбежала к нему и схватила святого отца за уши.
Грач была опытным бойцом и сразу поняла, что с человеком такого богатырского телосложения, каким обладал Свят, ничего не сделаешь при помощи ударов или заломов. Здесь можно было победить только воздействуя на болевые точки и нервные окончания.
Свят дико закричал от боли и мигом забыл про Марину. Вера подняла его с дивана и заставила отойти в сторону. После чего она с ненавистью глянула ему в глаза. Затем Вера оглянулась на истерзанную и несчастную Марину и не выдержала. Ее сильное острое колено метко вошло Святу между ног. Тот открыл рот, выпучил глаза. От страшной боли он даже не мог кричать. Просто согнулся вдвое и схватившись обеими руками за пострадавшее место, повалился на пол. Вера за уши его больше не держала. Она подбежала к Марине и стала приводить ее в чувство.
— Марина, Мариночка! — звала она ее. — С тобой все в порядке? Что он с тобой сделал?
Веки Марины вздрогнули и через несколько секунд она открыла затуманенные глаза. Не сразу в них появился смысл. Наконец она узнала Веру и ее губы растянулись в улыбке.
— Ты?
— Да я.
— Что со мной?
— С тобой все в порядке.
— Он меня трахнул?
Вера улыбнулась:
— Не успел. Что-то у него не заладилось с инструментом.
Вера подобрала футболку, спортивные штаны и куртку Азаровой и стала ее одевать. Марина всхлипывала и послушно отдалась подруге.
Свят валялся на полу и переворачивался с боку на бок, как выброшенная на берег рыба. Кричать он все еще не мог.
А дом тем временем наполнился шумом и криками. Несколько раз прозвучали тяжелые ружейные выстрелы. Марина уже была одета, когда к ним ввалились Петр и Николай. Оба были вооружены. Ник тут же бросился к Азаровой. От волнения он не мог ничего сказать. Зато красноречивыми были его глаза.
«С тобой все в порядке?» — казалось кричали они.
— Все ништяк! — Марина уже почти полностью пришла в себя. Она улыбнулась Нику и все еще слабой рукой похлопала его по плечу. Ник счастливо улыбнулся и облегченно вздохнул. Затем он повернулся и глянул на Свята, затем на Веру.
«Это его так Вера?» — опять при помощи взгляда спросил Ник.
— Да это Вера, — ответила Марина.
Азарову не так-то легко было сломить. Она встала, оправила на себе одежду и сказала:
— Дела хуже некуда. Этот гад, — она кивнула на Свята, — спрятал картину и не хочет ее возвращать.
— Почему спрятал? — удивился Петр Ручкин и подошел к Мадонне. — Вот же она.
Марина открыла рот.
Вера и Ник ничего пока не поняли.
— Повтори, что ты сказал, — потребовала Марина.
— Вот она, та самая картина, которая была у Тихого, когда мои парни его повязали, — объяснил Ручкин.
