После этого дом у мельницы заколотили досками, чтобы мальчишкам было туда неповадно шляться.
А Леня, вернувшись из опасного похода, нашел в своем кармане красивый кожаный мешочек, на котором были вытиснены переплетающиеся буквы «С» и «Л».
Это был тот самый мешочек, или кисет, который он взял из странной комнаты, в которую попал через старый телевизор. Значит, все это ему не привиделось?
Он не мог понять, что же на самом деле произошло, но на всякий случай, вернувшись в город, припрятал кожаный кисет в самый дальний ящик письменного стола.
И забыл о нем на долгие годы.
Вспомнил он о том кисете и о приключении на даче десять лет спустя, когда увидел по телевизору передачу, посвященную убийству Григория Распутина.
Передачу снимали в подвальной комнате Юсуповского дворца на набережной Мойки, в которой Распутин был убит зимой 1916 года.
Увидев эту комнату с низким сводчатым потолком и гранитным полом, Леня вздрогнул. Он явственно вспомнил пыльный чердак деревенского дома, маленький экран допотопного телевизора и тот удивительный момент, когда он словно прошел через этот экран и оказался в этой самой комнате.
То, что это была та самая комната, не вызывало у него сомнений. Правда, теперь в ней не было ни драгоценных шкафчиков черного дерева, ни шкуры белого медведя на полу, но сами своды и огромный камин были, вне всякого сомнения, те самые.
А ведущий, солидный мужчина интеллигентного вида, говорил с экрана:
– До сих пор историки расходятся во мнениях, почему на Распутина не подействовал яд, который в большом количестве был в пирожных, которыми князь Юсупов угощал «старца», и в мадере, которую пил Григорий Ефимович. Одна из версий заключается в том, что доктор Станислав Лазоверт, приглашенный участниками покушения, не захотел участвовать в убийстве (ведь он давал клятву Гиппократа!) и вместо цианистого калия насыпал в пирожные и вино безвредный порошок…
На экране появился портрет человека средних лет в форме военного врача. Надпись под портретом сообщала, что это – военный врач С.С. Лазоверт.
Леонид снова вспомнил тот далекий день на деревенском чердаке, сцену в комнате со сводчатым потолком. Несомненно, там был и этот врач, только тогда он был не в форме, а в штатском костюме с галстуком-бабочкой. И всех остальных участников той сцены он тоже узнал: князя Феликса Юсупова, депутата Думы Пуришкевича, великого князя Дмитрия Павловича… Что же это значит? Что случилось с ним в тот далекий день? Как он стал свидетелем убийства царского фаворита?
Едва дождавшись конца передачи, Леонид нашел в глубине своего старого письменного стола кожаный кисет. На нем были вытиснены буквы «С» и «Л». Теперь он знал, как они расшифровываются: «Станислав Лазоверт». Потянув завязки кисета, он нашел внутри бумажные пакетики с белым кристаллическим порошком.
Леонид не находил себе места, пытаясь хоть как-то объяснить то событие десятилетней давности.
На следующий день он встретился со своим бывшим одноклассником, который закончил химико-фармацевтический институт, отдал ему один из пакетиков, которые лежали в кожаном кисете, и попросил провести анализ его содержимого.
Еще через несколько дней они снова встретились, и одноклассник сообщил ему, что в пакете – совершенно безвредное вещество, точнее – смесь нескольких безвредных веществ.
– Как это к тебе попало? – поинтересовался напоследок фармацевт.
– А в чем дело?
– Дело в том, что такую смесь лет сто назад врачи прописывали от головной боли.
– И что – помогало?
– Иногда помогало, – приятель усмехнулся. – Есть такой эффект – плацебо. Если принять обычный сахар или толченый мел, считая, что это лекарство, в половине случаев можно получить облегчение.
А через несколько дней произошла еще одна встреча, казалось, подстроенная самой судьбой.
Леонид буквально нос к носу столкнулся со своим деревенским приятелем Коляном. Колян был хорошо одет, он сразу узнал Леню и оглядел его покровительственно. Старые знакомые зашли в бар, посидели, вспоминая детство.
– Ты в Подосиновке бываешь? – спросил Леня после второй рюмки.
– Бываю, – нехотя признался Колян. – Дед-то мой умер, и бабушка за ним, да тетка двоюродная осталась. Вообще, мало кто остался из тех, кого мы знали…
– А что тот дом, возле мельницы? – спросил Леня, с трудом скрывая волнение. – Цел еще?
– Какой дом? – переспросил Колян.
– Ну, помнишь, где этот изобретатель жил… мы с тобой еще на чердак лазили, ты тогда руку сломал!
– А, Кулибин голозадый! – усмехнулся Колян. – Представляешь – цел тот дом, но скоро его снесут! Как раз в этом году какой-то племянник объявился, собирается дом сносить и на его месте новый строить. А что это тебя тот дом интересует?
Леонид ответил уклончиво, вскоре распрощался со старым знакомым, а едва дождавшись выходных, на своих стареньких «Жигулях» отправился в Подосиновку.
Проехав по деревенской улице, он свернул на старую дорогу к заброшенной мельнице.
От самой мельницы остался только поросший мхом каменный фундамент, но дом деревенского изобретателя был пока еще цел. Возле него с хозяйским видом стоял толстый молодой мужик в китайском спортивном костюме и командовал бригадой работяг, которые растаскивали старый дом, как муравьи растаскивают старый муравейник.
– Ломай все нафиг! – кричал новый хозяин, подбоченившись. – Ничего тут стоящего нет! Надо это все снести до основания, а потом уже строить новый дом…
Из чердачного окна выглянул рабочий. В руках у него был одноколесный велосипед с прикрепленным к нему фонарем.
– Хозяин! – окликнул он горластого мужика. – Тут вещей всяких много, чего с ними делать?
– Выкидывай все к чертям собачьим! Какие это вещи? Это не вещи, а барахло, никуда не годное!
Велосипед полетел на землю и с треском разлетелся на ржавые куски. Работяга снова появился в окне, на этот раз у него в руках был допотопный телевизор.
Леня подскочил к племяннику изобретателя:
– Не выбрасывайте этот телевизор, я его куплю!
Он назвал цену – небольшую, но больше денег у него с собой просто не было.
– Эй, постой! – хозяин махнул рабочему и повернулся к Леониду:
– Купишь? А на хрена тебе это старье?
– А вам не все ли равно? Вы же его все равно выбрасывать хотели, а так еще денег получите…
– Э, нет! – глаза хозяина подозрительно блестели, он явно боялся продешевить. – Не скажешь, зачем он тебе нужен, – не продам!
Рабочий стоял в оконном проеме с телевизором в руках, дожидаясь окончания переговоров.
– Да я собираю всякую старую технику, – ответил Леонид уклончиво. – Хобби у меня такое. Ну, раз не хотите продавать – не надо… – и он сделал вид, что собирается уходить.
– Эй, стой, – остановил его хозяин. – Ладно, бери, так и быть… и правда, лучше хоть что-то за него получить…
Деньги перешли из рук в руки, рабочий бережно спустил телевизор по лестнице и помог Леониду погрузить его в багажник «Жигулей».
– Вот так и попал ко мне этот телевизор! – проговорил Кондрашов, бросив взгляд на допотопный аппарат в углу комнаты. – Привез я его домой, стал с ним экспериментировать, и такие тут чудеса начались! В общем, Надя, ты, конечно, мне не поверишь, но по всему выходит, этот чудак деревенский гений был, настоящий самородок! Он каким-то образом умудрился из старого телевизора соорудить машину времени!
Надежда Николаевна переглянулась с Марией, откашлялась и проговорила фальшиво-жизнерадостным голосом:
– Знаешь, Леня, мне, конечно, очень приятно было встретиться с тобой, вспомнить детство золотое, но время уже позднее, а нам с Машей еще до дому долго добираться…
– Думаешь, я свихнулся? – Кондрашов взглянул на нее исподлобья. – Думаешь, окончательно съехал с катушек?
– Ну что ты… – замялась Надежда. – У меня такого и в мыслях не было! Но согласись, это звучит немного дико…
– Ну, подожди, я тебе сейчас покажу, как она работает! – Кондрашов подошел к старому телевизору, нажал кнопку, и маленький экранчик засветился тусклым голубоватым светом.
– Подойди сюда, Надя, поверни эту ручку! Телевизор так устроен, что реагирует на мысли того, кто им управляет. Поэтому, если ты будешь крутить ручку настройки, он покажет тебе то, о чем ты думаешь, что как-то с тобой связано…
Надежда недоверчиво подошла к телевизору, осторожно взялась за ручку настройки и повернула ее…
На экране появилась освещенная солнцем комната. Возле одной стены стояло пианино, напротив – диван с высокой резной спинкой, на стене – ковер в фантастических цветах.
Надежда не верила своим глазам.
Это была не просто комната.
Это была та самая комната, комната ее детства. В этой комнате Надя с родителями жила много лет назад…
Их дом стоял на Курляндской улице, недалеко от порта. Рядом находился пивной завод имени Степана Разина, и над их улицей вечно кружили огромные стаи голубей – ведь во дворе пивного завода громоздились кучи бракованного ячменя. Дети из окрестных домов забрасывали через забор консервные банки на веревочках, зачерпывали ячмень и потом жарили его на костре…
