Раскаленный кончик сигареты дымился в миллиметре от моей кожи, я уже чувствовала его жар. Светлана упивалась моим страхом, глаза ее горели еще ярче.
— Послушай, подруга, — заговорила я, вспомнив свое предыдущее посещение этой квартиры, — а ты знаешь, что твой престарелый друг прячет здесь компромат на тебя?
Я стреляла почти наугад, но, кажется, попала в цель: Светлана явно не доверяла Петру Ильичу, и мои слова упали на благодатную почву.
— Что ты болтаешь? — зло спросила она, но слегка отстранилась, а главное, убрала от моей руки сигарету. — Ты-то откуда об этом знаешь?
— Я же сказала тебе, что была в этой квартире и хорошенько здесь пошарила.
— Не слушай ее, дорогая, — подал голос Петр Ильич, — ты же понимаешь, что она просто тянет время!
— Что за компромат? — деловито осведомилась Светлана, не обращая внимания на слова своего старшего товарища.
— Твое фото за столиком кафе рядом с таким представительным импозантным мужчиной.., волосы, зачесанные назад, довольно полный.., и на фото проставлена дата и время.
Неожиданно Светлана вскрикнула, как от удара, и кинулась к Петру Ильичу, который незаметно отступал к дверям. Схватив его за плечо, Светлана обернулась ко мне и прошипела:
— Где эта фотография?
— Во втором ящике стола. — Я скосила глаза в нужном направлении.
— Она все врет! — взвизгнул Петр Ильич неожиданно высоким голосом.
— А это мы сейчас проверим! — Рыжая, не выпуская Петра Ильича, подскочила к столу и выдвинула одной рукой ящик.
Разбросав лежащие там снимки и документы, она нашла на самом дне ящика свою фотографию и помахала ей перед носом Петра Ильича:
— Ты, сволочь старая! Ты ведь клялся, что уничтожил все отпечатки вместе с негативом!
Я же тебе за это отработала!
— Дорогая, ты, конечно, гораздо моложе меня, — прохрипел полузадушенный старик, — но кто из нас большая сволочь — это еще как посмотреть! Все-таки ты должна испытывать ко мне хоть какую-то благодарность: если бы я не обеспечил тебе алиби, ты бы сейчас проходила курс интенсивной терапии на зоне строгого режима за убийство своего мужа.
— Обеспечил алиби, а сам припрятал эту фотографию, которая от моего алиби не оставляет мокрого места, — злобно прошипела Светлана.
Я слушала их перебранку как райскую музыку: мне удалось-таки внести разброд в ряды врага и получить тем самым хоть небольшую передышку. Пока они выясняли отношения, я пыталась ослабить веревки на руках, но это оказалось очень непросто.
— Дорогая, — продолжал ныть Петр Ильич, — ты все не правильно поняла! Я, конечно, хотел иметь страховку на крайний случай…
— Я все отлично поняла! — бесновалась Светлана. — Ты хотел управлять мной, как марионеткой, дергать за веревочки! Хотел, чтобы я была твоим послушным орудием!
— Дорогая! — Петр Ильич неожиданно согнулся пополам и изо всех сил ударил рыжую каблуком по лодыжке.
Та вскрикнула от боли и разжала руки.
Старик кинулся к двери, распахнул ее.., и оказался в руках Никиты!
Никита стоял на пороге с невероятно взволнованным лицом и оглядывал комнату.
Увидев меня, он облегченно вздохнул:
— Слава Богу, ты жива! Что они с тобой делали?
— Пока что ничего, — ответила я, — они только собирались приступить к десерту.
— Это никогда не поздно, — насмешливо проговорила Светлана и направила на Никиту пистолет, — кажется, рыцарь примчался на белом коне спасать принцессу? Только у нас закрыто на переучет.
Никита повернул злобно шипящего и вырывающегося из его рук Петра Ильича, закрывшись им, как живым щитом, и сказал:
— Ты ведь не будешь стрелять в своего шефа? Я правильно понял ваши взаимоотношения?
— Еще как буду, — хладнокровно ответила Светлана, — с превеликим удовольствием пристрелю и его, и тебя!
Я услышала сухой металлический щелчок и, хотя в оружии совершенно не разбиралась, догадалась, что она сняла пистолет с предохранителя.
Это был самый героический момент в моей жизни. Я поняла, что решается моя судьба, и не только моя. Дико взвизгнув, я оттолкнулась связанными ногами от пола, сколько хватило сил, и подкатилась на своем кресле под ноги Светлане. Прогремел выстрел, и Светлана, потеряв равновесие, рухнула на пол. От грохота и от неожиданности я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела замечательную картину:
Никита сидел верхом на поверженной рыжей заразе и, оправдывая наконец свое сходство с комиссаром Каттани, связывал за спиной ей руки. Переведя глаза к двери, я увидела сползшего на пол Петра Ильича. На груди у него, быстро расползаясь по одежде, темнело багровое пятно. Лицо же, напротив, так же быстро бледнело. Жизнь на глазах покидала его, и сейчас я увидела, что он действительно очень стар.
— Господи! — Я перевела взгляд на Никиту. — Как хорошо, что ты успел! Ты что, летел из Новоапраксино на ракете?
— Да нет. — он закончил вязать Светлану и поднялся во весь свой небольшой рост, — к счастью, я был в городе, и недалеко отсюда. Договаривался с одним банкиром относительно ссуды. Не знаю, как теперь будет со ссудой… я так вылетел из его кабинета! А ты чего плачешь-то?
— Плачу? — удивленно переспросила я. — А я и не заметила…
Оперативная группа под руководством капитана Слезкина приехала через двадцать минут За это время Никита успел отвязать меня от ненавистного кресла и ощупать, чтобы воочию убедиться, что я жива-здорова, а также скачать из компьютера всю информацию про свои комбинат.
Рыжая стерва так ругалась, лежа на полу, глядя на нас, что пришлось заткнуть ей рот.
Нас долго допрашивали в квартире Петра Ильича, а потом повезли к подполковнику Пеночкину. И вот там я все ему рассказала.
Подполковник долго крутил головой, но, кажется, поверил.
* * *
Уж не, знаю, как им это удалось, но дело спустили на тормозах. Киллерша, которая убила Антонова и Лику, оказалась мертва, рыжую Светлану будут судить за убийство Петра Ильича.
Мы с Ираидой уговорили подполковника Пеночкина не допрашивать мамулю. В тот день, когда убили старого негодяя, я вернулась после допроса домой, собрала все его веши и выбросила их, а вернувшейся вечером мамуле сказала, что Петру Ильичу срочно пришлось уехать в свой Зауральск, что-то там случилось.
Мамуля, вопреки моим ожиданиям, восприняла эту новость довольно спокойно.
Наутро я с радостью вернулась в редакцию, потому что дома без работы сидеть скучно.
* * *
— Александра Юрьевна, — услышала я в трубке певучий голос фотомодели, — зайдите, пожалуйста, к Виталию Андреевичу!
Я прошла по коридору четвертого этажа, обменялась милой улыбкой с крылатой змеей на водостоке, заглядывающей в окно, и вошла в приемную.
— Проходите, пожалуйста, — проворковала фотомодель.
Судя по ее интонации, Главный не собирался съесть меня на ланч. Более того, когда я вошла в его кабинет, он вышел из-за стола, прошел несколько шагов мне навстречу и усадил к кресло. Я, конечно, не парализованная старушка и пока еще вполне могу перемешаться самостоятельно, но такое внимание со стороны руководства все-таки приятно.
Решив сразу взять инициативу в свои руки, я начала разговор, как будто бросилась в холодную воду.
— Виталий Андреевич, я прекрасно понимаю, что вела себя непрофессионально, нанесла урон репутации газеты и после этой истории не могу…
— Александра Юрьевна! — Главный прервал меня, снова вскочив из-за стола. — Вас пригласили в «Курьер»? Ни в коем случае не соглашайтесь! Я предложу вам гораздо лучшие условия!
— Нет, но как же… — промямлила я. — Репутация газеты.., моя информация не подтвердилась…
— Что за ерунда! — отмахнулся Главный. — Никто на нас в суд за клевету подавать не собирается, всем не до того, Березкин рад-радехонек, что сумел выпутаться живым из этой передряги и даже не попал под суд. Правда, с работы ему пришлось уйти, потому что от него отвернулся высокопоставленный московский покровитель, но это — самое меньшее из зол, к каким он готовился… Зато наша газета увеличила тиражи, а самое главное — мы привлекли новых крупных рекламодателей! Так что, Александра Юрьевна, ваши статьи принесли «Вестнику» большую пользу! И вообще я хочу сказать вам, что сделать сенсационный материал на основе реальных событий сможет каждый.., ну почти каждый сколько-нибудь толковый журналист, но вот создать сенсацию из ничего, на пустом месте — это, Александра Юрьевна, высший пилотаж! Для этого нужен настоящий талант!
«Вот интересно, — подумала я, — они с покойным Петром Ильичом говорят просто одними словами! Они что — ходили в одну школу? Да нет, Главный гораздо моложе… Тогда что же — выходит, это правда, и половина громких сенсационных статей высосана из пальца? Ну что же, тогда мне, собственно говоря, нечего стыдиться».
— Александра Юрьевна, — продолжал гнуть свое Главный, — я понимаю, что вы переросли свой теперешний отдел.., может быть, вы хотите перейти в отдел городских новостей?
