Тамара вздрогнула, закрыла файл и буркнула:
—Умеешь ты все испортить.
—Я такой,—скромно признал Лешка.—Сейчас ты в этом убедишься.
Тамара покосилась на явно подслушивающую Чайкину и сердито воскликнула:
—Татьяна Петровна, займитесь программой, в конце концов, это ваша прямая обязанность!
—Томочка, но вы собирались сами над ней посидеть,—забормотала штатная сплетница, подаваясь на шаг назад.
—Не получилось,—мстительно прошипела Тамара.—А к вечеру ее нужно запускать, не забыли?
И вздохнула с облегчением, когда помрачневшая Чайкина поплелась за свой стол. По счастью, он стоял достаточно далеко.
Тамара взяла трубку, отошла к окну и села на подоконник.
—Ну?
Лешка, немного помолчав, спросил:
—Ты вчера вечером с Воскресенским встречалась?
—Ревнуешь?
—Обязательно. Так да или нет?
—Мы в театре были. В Череповце Леонтьев на гастролях, чтоб ты знал.
—Теперь знаю.
Тамара фыркнула. Лешка покашлял и почти прошипел в трубку:
—Ты ему о разговоре с Лелькой рассказывала?
—А твое какое дело?
—Я серьезно.
—И я!
Лешка так долго молчал, что Тамара нервно встряхнула трубку. Ей показалось, что их разъединили. Или телефон испортился. Но тут Лешка прорычал:
—Конечно, твоя груда металла вне подозрения!
—Моя — чего?— растерялась Тамара.
—Я имею в виду твоего платинового мальчика и его золотую рухлядь на колесах.
—Не рухлядь!
—Ах да, ты называешь это «Мерседесом»…
—Лешка, кончай цепляться к Игорю!
—Послушай, ты можешь хоть раз в жизни ответить без скандала на один- единственный вопрос?!
—Могу, наверное, только не ори так, у меня трубка уже горячая.
—Вот и ответь — говорила ты Воскресенскому, что Лелька сегодня с утра притащит в отдел милицию и при ней триумфально закроет дело?
—Ну…
—Да или нет?
—Да.
Лешка зловеще молчал. Тамара встревоженно закричала:
—Что случилось?
—Ничего страшного, к счастью. Если не считать, что Лельку пытались только что размазать по асфальту.
—Что?!
—Ослабла на уши?
—Что с Лелькой, кретин?!
—Критика конструктивна, не возражаю, действительно кретин, я даже плакат над кроватью думаю повесить, чтобы подлечиться не забыть…
—Лешка, я…
Тамаре внезапно стало страшно. Показалось, что она никогда больше не увидит сестру. Легкомысленную Лельку с пронзительно синими глазами и жадным интересом к жизни. И по собственной вине не увидит. Ведь если бы она не подсунула Лельке это страшное дело о кражах…
Но тут Лешка с тяжелым вздохом сказал:
—Ничего с твоей сумасшедшей сестрицей не случилось. Не считая пары синяков, разбитого носа и скромного вывиха.
Тамара, только что похоронившая Лельку, всхлипнула. Лешка проворчал:
—Не волнуйся, она уже дома. Серега ее облизывает, а Мишка с Динкой поливают слезами. И свой дурацкий эксперимент она перенесла на завтра. Если он вообще понадобится…
И Лешка бросил трубку. Потрясенная Тамара посмотрела на часы: только двенадцать. А где же тогда Игорь и… милиция? Неужели… Желтый «Мерседес»! Их не так много в городе, а уж такого цвета…
Она вопросительно покосилась на телефон, но звонить не захотела. Почему-то показалось, по телефону не узнать правды. Не обращая внимания на удивленные взгляды Татьяны Петровны и старика бухгалтера, Тамара бросилась к шкафу, схватила с вешалки свой кожаный плащ и пулей вылетела из комнаты. Про долгожданный новый заказ она и не вспомнила.
***
На Советском проспекте Тамара понемногу начала приходить в себя. Наверное, из-за настороженных и временами сочувственных взглядов прохожих. Только сейчас она поняла, что всю дорогу бежала.
Остановившись у витрины сувенирного магазина, Тамара заставила себя отдышаться и брезгливо поморщилась, глядя на свое отражение. Плащ наброшен на плечи, волосы висят мокрыми сосульками, по лицу стекают капли дождя, влажная блузка прилипла к груди…
Она сунула руки в карманы плаща — пусто. Только носовой платок и свернутая квадратиком сотня, даже щетки для волос нет. И почему она, как все женщины, не носит сумки? Вон у Татьяны Петровны в ней только что розового слона нет, а так все, что душе угодно.
Напряженно глядя в оконное стекло, Тамара кое-как расчесала пальцами волосы и промокнула носовым платком лицо. Подумав, надела и застегнула на все пуговицы плащ и беспомощно пожала плечами: сделать большее не в ее силах.
У магазина Скобелева девушка остановилась и взволнованно осмотрелась — никого. Даже зевак нет. Или милиция уже уехала? Забрав… забрав виновных? Но ведь машину могли угнать! Если Воскресенский не полный дурак, он так и заявит!
Тамара зябко поежилась, поймав себя на мысли, что она уже не ищет оправданий для Игоря и не думает о его невиновности, она просто не хочет, чтобы его арестовали. Он слишком красив для тюрьмы! Или для лагерей. Ему там не место.
Понимая, что тянуть время бессмысленно и это ничего не изменит, Тамара решительно шагнула к крыльцу. «Девчонки наверняка уже все знают», — подумала она. И все-все ей расскажут. Вряд ли продавщицы забыли Тамару, все-таки она тогда зашла в кабинет Игоря и хорошо помнила, какими любопытными взглядами ее встретили, когда она вышла.
Тамару раздражала тишина в огромном помещении, будто ничего плохого здесь не случилось. Вселенское спокойствие! По-прежнему у входа и на лестничных площадках дежурили полусонные охранники в парадных черных костюмах, по этажам неспешно передвигались солидные покупатели и просто любопытные — дешевых вещей тут не продавали,— по-прежнему везде горели яркие лампы, уж очень пасмурно было на улице.
Тамара поднялась на третий этаж и застыла в изумлении: ювелирный отдел был открыт. Открыт, как в обычный день!
Она осторожно заглянула внутрь — ничего не изменилось. Словно она переместилась в то субботнее утро, когда впервые появилась здесь с дурацкой идеей самостоятельного расследования.
У дальней витрины, как в прошлый раз, стояла какая-то женщина и рассматривала товар. А Таня со Светой были в тех же голубых форменных халатиках с визитками у воротничков. Они о чем-то беззаботно болтали и не спускали глаз с единственной покупательницы.
Лимонное деревце у окна все так же радовало глаза гостей четырьмя плодами, а китайская роза — единственным бутоном. Девушка в белом платье продолжала куда-то бежать, и безобразной дешевой бижутерии на ней не стало меньше.
Дверь в комнату Игоря была закрыта, и сердце Тамары учащенно забилось: а вдруг он арестован? Девчонкам просто на него наплевать, кто он им, отдел же прикрывать из-за ареста Воскресенского не сочли нужным.
Тамара побледнела, голова внезапно закружилась, и она прислонилась к стене. А потом заставила себя войти в отдел и поздороваться.
Девчонки посмотрели на нее с любопытством, но без малейшего сочувствия. Светка так даже отвернулась к окну и стала напевать себе под нос какую-то популярную мелодию. Таня вежливо спросила:
—Подошла вам цепочка?
Тамара судорожно сглотнула и кивнула. Света хмыкнула. Таня покосилась на закрытую дверь и понизила голос:
—Вы к Игорю?
—Я? Да. А… он на месте?
—Ага. Только у него неприятности.
Почувствовав, как повлажнел от пота лоб, Тамара пролепетала:
—Какие?
—Машину утром угнали, представляешь?
—«Мерседес»?
—Ну да. Так что он не в себе, это ж какие деньги…
Света обернулась, глаза ее недобро блеснули, и она сказала:
—Незачем было выпендриваться! «Жигули» ему, видите ли, не машина!
—Кончай, Светка,—одернула Таня.—Ты же знаешь, Игорь еще не все долги отдал, обидно же…
«Еще и долги у него!—ахнула про себя Тамара.—Нашел способ их вернуть, скотина!»
Не обращая больше внимания на девушек, она почти вбежала в кабинет Воскресенского и с грохотом захлопнула за собой дверь. Тамара буквально кипела от возмущения. И вовсе не кража драгоценностей была тому причиной— в конце концов, Тамара не верила, что богатство в нашей стране можно нажить абсолютно честным путем, так что не грех и поделиться, — но убийство… Покушение на убийство ее бедной сестры?! И сидит, подлец, здесь как ни в чем ни бывало, в полной уверенности, что милиция ничего не докажет!
