Хоркин бросил быстрый взгляд на рисунок и спросил:
— Могу я поговорить с мальчиком?
Я позвала Игоря.
— Наедине, если можно.
Я вышла, тщательно прикрыв за собой кухонную дверь.
Минут через двадцать Олег отпустил Игорька и позвал меня.
— Никакой олигофрении у ребенка, конечно, нет, — сказал Хоркин. — И всех членов своей семьи он любит, каждого, разумеется, по-своему.
— Почему же тогда он никого не нарисовал?
— Мальчик просто не успел. Все дело в том, что школьный психолог грубо нарушила методику проведения теста. Оказалось, она собрала весь класс, раздала каждому ученику листок бумаги и ручку, а через пятнадцать минут пришла и собрала рисунки. А Игорек не понял задание, он задумал изобразить что-то вроде семейной фотографии, но успел только тщательно прорисовать рамку.
Я обозлилась на подлую Марину Остаповну. Зачем она пугала меня школой для дебилов? Неужели только ради того, чтобы выбить из обеспокоенной мамаши взятку?
— Вообще рисуночные тесты, — продолжал Олег, — требуют индивидуального подхода. Психолог должен фиксировать любую мелочь, в том числе в какой последовательности ребенок рисует и что он при этом говорит. И конечно, для интерпретации рисунка необходим профессионализм и большой опыт.
— Значит, школьный психолог — дилетант? — осенило меня.
Хоркин вздохнул и уклончиво ответил:
— К сожалению, в общеобразовательных школах работает очень много непрофессионалов. На маленькую зарплату выпускник университета не пойдет, вот бывшие учителя биологии, труда или физвоспитания на скорую руку переквалифицируются в психологов. Возможно, в будущем эта ситуация изменится. Однако если у тебя или твоих знакомых какие-то проблемы с детьми, лучше консультироваться у платного специалиста. Вот, держи, может быть, пригодится. — И Олег вытащил из кармана пиджака визитку.
«Олег Анатольевич Хоркин, психотерапевт», прочитала я на белом прямоугольнике, и у меня тут же возник вопрос:
— Слушай, а зачем ты работаешь в «Радости жизни»? Ни за что не поверю, что ради дополнительного заработка.
— Нет, — улыбнулся Олег, — не ради денег. Дело в том, что я пишу диссертацию. С клиентами фирмы происходят значительные психологические изменения, порой люди вновь обретают смысл жизни. Я изучаю, насколько такое искусственное вмешательство в судьбу может быть полезно. У меня уже собран значительный фактический материал. Тема моего исследования звучит так…
Но он не успел договорить, потому что за моей спиной раздалось вкрадчивое:
— Добрый вечер.
Я обернулась и увидела Максима. И хотя Малахов улыбался, глаза его сверкали нехорошим огнем. Я изобразила бурную радость:
— Олег, познакомься, пожалуйста, это Максим.
— Муж, — веско добавил Малахов, буравя гостя взглядом.
— Очень приятно, — вежливо сказал Хоркин.
— А это Олег, — сказала я, стараясь, чтобы мог голос звучал как можно беззаботнее. Но провести Малахова мне не удалось.
— Олег? — взревел он, словно раненый буйвол. — Тот самый?
Увы, я заняла неправильную позицию. Вместо того чтобы изобразить равнодушие или самой идти в наступление, я принялась трусливо обороняться.
— Вовсе нет, — залепетала я, — это совсем другой Олег… мой случайный знакомый… то есть давний коллега… мы с ним выросли в одной песочнице…
— Он твой любовник! — припечатал Малахов громовым голосом.
Бедняга Хоркин переводил взгляд с Макса на меня и обратно. Впрочем, надо отдать психологу должное: он оставался невозмутим. Наверное, в своей практике ему приходилось видеть еще и не такое.
А «муж» продолжал бушевать:
— Меня не было всего час, а он уже успел просочиться! — Тут Максим посмотрел на ноги гостя, и его физиономия приобрела багровый оттенок: — И он в моих тапочках!
— Ну, извини, пожалуйста, других не нашлось. Что же, Олегу в носках ходить?
— А по мне так пусть он вообще убирается ко всем чертям! — завопил ревнивец и вышел из кухни, оглушительно хлопнув дверью.
Сгорая от стыда и не смея смотреть психологу в глаза, я принялась бормотать извинения. Но он жестом остановил меня и как ни в чем не бывало сказал:
— Пожалуй, мне пора. На сегодня у меня запланированы еще кое-какие дела.
Хоркин отправился в прихожую, я благодарно затрусила следом. Олег снял злополучные тапки и, отдавая их мне, сочувственно промолвил:
— Советую вам пройти курс семейной терапии. Вдвоем. По всей видимости, в семье назрели серьезные проблемы, пришло время их обсудить.
Я кивнула. Не объяснять же, что наша ячейка общества благополучным и естественным образом сама развалится через полторы недели.
Когда за Олегом закрылась дверь, я поняла, что только что у меня стало на одного потенциального жениха меньше. И теперь их общее количество равно нулю.
Опытный кавалер должен сводить даму в театр так, чтобы чувство благодарности у нее осталось, а желание сходить еще раз — нет.
У меня не было ни того ни другого. Каждые пять минут я поглядывала на часы: сколько еще до антракта? Казалось, минутная стрелка намертво прилипла к циферблату. Нет, это выше моих сил! Я с тоской смотрела на сцену, где балерины синхронно дрыгали ногами, и хмуро размышляла, за каким чертом меня сюда принесло. Но самое неприятное, что винить мне было некого. Я собственными руками организовала этот культурный досуг.
А началось все после того, как ушел Олег Хоркин. Я отправилась на поиски Малахова с твердым намерением устроить небольшой, но разрушительный скандал. «Муженек» обнаружился на кухне, где в компании Оли и Игорька наворачивал котлеты по-киевски с пюре. Смотрелись они так мило и по-домашнему, что вся моя решимость испарилась без следа. Ну, если разобраться, так ли уж Максим виноват? Как там в народе говорят: ревнует — значит, любит? У каждого свои недостатки. Я тоже, в конце концов, не подарок.
Малахов выглядел спокойным, казалось, он начисто забыл о недавнем инциденте.
— Котлеты будешь? — будничным тоном поинтересовался он.
В этот момент в дверь позвонили.
— Я сейчас, — быстро сказала я и выскользнула в коридор.
У меня мелькнула мысль, что это вернулся Олег. Возможно, на моей личной жизни еще рано ставить жирный крест. Но когда я посмотрела в «глазок», сердце ухнуло в пятки. За дверью стоял Руслан Супроткин. Господи, ну почему мужчина моей мечты пришел так не вовремя?
Решение созрело мгновенно: надо быстренько его выпроводить. Я едва приоткрыла дверь, высунула нос наружу и затараторила:
— Привет, извини, но сейчас не лучшее время для визитов, дети разболелись.
— Что с ними? — поинтересовался Руслан, пытаясь просунуть в узкую щель коробку с пирожными. — Бери, это эклеры.
Я схватила пирожные, но на порог следователя не пустила:
— У одного ветрянка, у другого коклюш, а третий свинку в яслях подхватил. Ты в детстве перенес эти заболевания?
Руслан наморщил лоб:
— Свинку вроде бы нет.
— Вот видишь! Значит, тебе сюда нельзя, у нас строжайший карантин. Это же очень опасно!
— Ну ладно, тогда я зайду после карантина, — нехотя согласился капитан, и я обрадовалась, что мне так ловко удалось его обхитрить.
Рано радовалась. Словно в фильме ужасов «Мумия возвращается», за моей спиной опять раздался вкрадчивый голос:
— Добрый вечер.
Я представила себе сцену ревности, которую Малахов сейчас устроит, и от страха у меня потемнело в глазах. Однако на этот раз Макс избрал абсолютно другую тактику.
— Ты почему это гостя за дверью держишь? — тоном радушного хозяина спросил он.
Пришлось впустить Руслана в квартиру. Капитан с подозрением оглядывал Малахова, а тот напустил на себя самый добродушный вид.
— Дорогая, представь меня своему другу, — сказал Макс.
Я вздрогнула от этого «дорогая».
— Руслан, знакомься, это Максим, — выдавила я из себя, прекрасно зная, что за этим последует.
— Муж, — добавил Малахов, крепко пожимая протянутую руку.
Супроткин бросил на меня красноречивый взгляд, но ничего не сказал. Мне хотелось крикнуть: «Это неправда! Никакой он мне не муж, просто у меня работа такая!», но я помалкивала, помня о своем обещании: ни за что не разрушать иллюзию клиента. Хотя, положа руку на сердце, этому клиенту следовало хорошенько настучать по голове, чтобы выбить из нее всю дурь.
А Малахов продолжал разыгрывать хлебосольного отца семейства:
— Отужинаете с нами? А может, по рюмашке? У нас есть отличная абрикосовая настойка, сам этим летом делал. Милая, ведь абрикосовка еще осталась?
Я раздраженно ответила:
— Нет, ты всю ее выдул на прошлой неделе.
— Ах как жаль! — сокрушенно вздохнул Малахов. — Ну да ладно, найдем что-нибудь другое. Значит, жду вас на кухне. — И, интимно понизив голос, он добавил: — Да, любимая, у Ларика опять понос, не знаю, возможно, это рецидив заболевания. Надо опять вызывать врача. Впрочем, обсудим это позже…
