Фандор задумался. Своим многословным рассказом толстая консьержка не сообщила ему ничего, но зато повергла в сомнения. Чем иным был стремительный отъезд Мари Паскаль, как не бегством, поспешным бегством? Она поняла, что обстоятельства складываются не в её пользу, и решила исчезнуть… А может быть, ей это посоветовал Фантомас? Выходит, Король преступлений знал то, что знал Жюв, и был готов к схватке… Значит, застать его врасплох не удастся!
— Не знаете ли вы, куда она могла поехать? — спросил журналист. — Как вы думаете, она покинула Париж?
Мадам Сейрон размышляла добрую минуту.
— Вполне возможно… — сказала она наконец. — А то чего бы ей брать чемодан? И потом мне показалось… я не уверена, но мне показалось, что она сказала кучеру: «На вокзал Монпарнас!»
Фандор лихорадочно рылся в памяти, стараясь припомнить, не называла ли Мари какую-нибудь деревню или местность, расположенную по этой железнодорожной ветке. Это могло существенно облегчить поиски… Но он ничего не мог припомнить.
— Может быть, у неё есть родственники или друзья в деревне? — спросил он. — Вы случайно не знаете?
Мадам Сейрон радостно всплеснула руками:
— Вот здорово! Как это вы догадались? У неё действительно есть родственники где-то там… по линии Монпарнас… Она часто ездит с этого вокзала… Ну конечно, у неё там родственники! Вот только где?..
Фандор задумался. Он чувствовал, как все нити, за которые он пытался ухватиться, ускользали у него из рук. Вдруг его осенило:
— Мадам Сейрон! Ведь она должна была получать письма от родственников… А там обратный адрес! Пойдёмте поищем письма в её комнате! У вас есть ключ?
— Конечно, конечно… Вы хотите подняться?
— Ну да, мадам Сейрон! Я произведу обыск в вашем присутствии…
Фандор вошёл в чистенькую, светлую комнатку Мари с чувством искреннего волнения. Если правда, что душа человека отражается в окружающих предметах, то в этой комнате должно было обитать существо с чистой и светлой душой. Яркое солнце освещало рабочий стол кружевницы, корзину с принадлежностями её ремесла, нитками, пяльцами, спицами… Здесь всё говорило о скромной трудовой жизни…
Ничто здесь не свидетельствовало о том, что хозяйка отлучилась надолго. Всё было прибрано, все вещи стояли на своих местах, на столе лежала начатая работа… Казалось, хозяйка вернётся с минуты на минуту.
Но Фандор говорил себе, что не должен поддаваться иллюзиям. Он пришёл сюда не для того, чтобы наслаждаться очарованием этого места, но для того, чтобы произвести здесь обыск.
— Прошу вас, мадам Сейрон, — обратился он к консьержке, — помогите мне. Займитесь вот этим большим шкафом, и если обнаружите письма, скажите мне.
— Хорошо, месье… А вы осмотрите этот маленький секретер?
— Да, я займусь секретером…
Фандор всё ещё не решался приступить к делу. Ведь у него не было ордера на обыск, и, строго говоря, его действия были незаконными. Но он сказал себе, что цель у него благородная — разоблачить пособницу Фантомаса и что в случае чего Жюв его прикроет… Успокоив себя таким образом, он начал обыскивать секретер.
Ничего особенного он здесь не обнаружил, кроме листов чистой бумаги, начатых писем к друзьям, узоров для кружев… На одной из полок лежала стопка старых журналов мод. В выдвижном ящике он обнаружил ручки, карандаши, маленькое зеркальце, другие мелкие предметы.
— Вы что-нибудь нашли? — спросил он у мадам Сейрон.
— Ничего… А вы?
Как раз в этот момент Фандор трудился над последним ящиком секретера. Ящик был заперт, но журналисту удалось открыть его с помощью одного из своих ключей, который подошёл к замку. Там, под пачками чистых почтовых конвертов и открыток, он обнаружил несколько мелких предметов. Взяв их в руки, он почувствовал, что силы оставляют его…
— Разрази меня гром! — ворчал он. — Что за дьявольщина?
В руках он держал несколько драгоценностей — кольцо, брошь, серёжки, — и вместе с ними ключ, обыкновенный, довольно массивный ключ от квартиры…
Эти драгоценности не принадлежали Мари Паскаль, у Фандора на сей счёт не могло быть никаких сомнений. Значит, они были украдены? Украдены у кого? Что это был за ключ?
Чем дольше смотрел журналист на драгоценные безделушки, тем отчётливее вырисовывалась перед ним страшная истина. Он припоминал, что видел их на несчастной Сюзи д'Орсель в день её гибели.
— Боже мой! Чёрт побери! — шептал Фандор, в то время как мадам Сейрон продолжала шуровать в шкафу, как бы не замечая происходящего. — Чёрт побери! Теперь нет сомнений… Мари Паскаль — сообщница Фантомаса!
«Но почему она оставила драгоценности здесь? Почему не забрала их с собой?» — спрашивал он себя. И сам же отвечал: «Конечно, она хотела подбросить их кому-то, чтобы сбить со следа Жюва, как она уже поступила однажды с пресловутой рубашкой! И ключ — конечно, это ключ от чёрного хода в квартире Сюзи д'Орсель — хранился здесь с той же целью! Я должен скорее сообщить обо всём Жюву. Интересно, что он скажет?»
Теперь Фандор думал только о том, чтобы как можно скорее разыскать Жюва. Надо было действовать без промедления. И Жюв как комиссар сыскной полиции обладал такими возможностями, которых не было у журналиста. Например, он мог дать телеграммы на все станции железнодорожной линии вокзала Монпарнас с описанием беглянки и с инструкцией о её задержании!
Фандор направился к выходу.
— Мадам Сейрон, — сказал он, — я вижу, мы здесь только зря теряем время. Сейчас я ухожу и буду действовать иначе… Сегодня вечером вы будете у себя?
— Да, месье… Вы так ничего и не нашли?
— Ничего…
Журналист стал спускаться по лестнице, а консьержка смотрела ему вслед с насмешливым выражением лица.
— Как же! — прошептала она. — Ничего не нашёл… А сам побелел, как полотно! Оказалось, что провести тебя — проще простого! Жюв поумнее — он бы так дёшево не купился! Ну да теперь они оба у меня в руках!
Выйдя из подъезда, Фандор кликнул фиакр.
«У нас с Жювом назначена встреча вечером, — подумал он. — Но я не могу ждать до вечера. Я должен увидеть его немедленно!»
— На улицу Бонапарт и поскорее, — крикнул он кучеру. — Будут хорошие чаевые!..
В первых числах января стояла необычная для Парижа морозная погода, и никто не радовался этому больше, чем члены парижского клуба конькобежцев. Объявленный этим аристократическим клубом Большой ледяной вечер в Булонском лесу обещал удаться на славу впервые за много лет.
Уже вошло в обычай потешаться над ежегодно объявляемым праздником парижских конькобежцев: на нём всегда было много избранной публики, много изысканных зимних туалетов, не было одного — льда… Но на этот раз денёк выдался как на заказ (это был тот самый день, когда произошёл взрыв в метро): солнце светило, на небе не было ни облачка, а мороз даже усилился.
Бал конькобежцев должен был происходить на льду Верхнего озера. Он имел благотворительный характер: весь сбор шёл в пользу парижских бедняков. За вход на каток полагалась очень высокая плата. Помимо всего прочего, это должно было предохранить лёд от слишком большого числа катающихся.
С приближением вечера бесконечная вереница роскошных экипажей и шикарных автомашин потянулась в парк. Они останавливались у турникета с правой стороны озера, и дальше посетители следовали пешком. Среди деревьев были накрыты богато сервированные столы, где гостям предлагали шампанское и обменивались приветствиями и любезностями.
Господин Фуке-Лежандр, председатель Комитета по организации праздника, беседовал с маркизом де Сераком, и оба они то и дело поглядывали в направлении главной аллеи. Отвечая на вопрос своего собеседника, маркиз де Серак отвечал изысканно светским тоном:
— Могу вас заверить, что Его величество твёрдо мне обещал посетить ваш прекрасный праздник.
Успокоенный, господин Фуке-Лежандр отошёл к разноцветному тенту, где под руководством известного парижского ресторатора накрывали стол, предназначенный для членов Комитета и наиболее почётных гостей. А маркиз де Серак замешался в толпу, раскланиваясь направо и налево и отвечая на почтительные приветствия. Глядя на этого элегантного, светского, любезно улыбающегося пожилого господина, невозможно было себе представить, что — как в этом был уверен Жюв, — под столь привлекательной внешностью скрывался бандит, чьи преступления заставляли всех трепетать.
Можно ли было поверить, что этот свежий, отдохнувший, свежевыбритый, безукоризненно одетый и причёсанный джентльмен ещё совсем недавно под видом «примитивного человека» Уауауа заставил Жюва чуть не всю ночь бегать за собой по улицам, устроил дикую гонку в тоннелях парижского метро, закончившуюся грандиозным взрывом, который только по счастливой случайности не привёл к многочисленным жертвам?
