– Профессор, друг мой! – сказал он жестко и холодно, пихнув Файнберга в спину тяжелым баллоном.
– По трое! По трое! – командовал откуда‑то с мостика низкий, дребезжащий голос, какие бывают у боцманов. Человек говорил в мегафон и по – французски. – На боевой взвод. Стрелять без предупреждения.
Файнберг поскользнулся и повис, цепляясь за борт шлюпки. Грин втащил его как кота, за шкирку, так чтобы на спину грохнулся. Принц швырнул баллон с кислородом, и не докинул. Вертясь, как авиационная бомба тот полетел вниз, ударился о борт и с шипением исчез в волнах.
– Вихорь!
Отставной подполковник ГРУ вытянул руки как смог, и поймал второй, тоже не долетевший до шлюпки баллон, едва не кувырнувшись при этом за борт.
– Ты, главное, сам не падай! – заорал он, глядя, как из ходовой рубки выбегают люди уже не с короткоствольными автоматами.
Это были те самые дальнобойные карабины, что у пиратов в моторках. Те самые, со светящейся зеленой точкой. Светлячком.
– Семен!
Семен Цапля после вывалки не сделал ни одного лишнего движения. Идиллически сидел в лодочке над десятью метрами пустоты и волнами, и не снимал твердой руки с выкрашенного в красный цвет рычага.
– Семен, давай!
Две короткие вспышки. Заряды термита зажглись и пережгли стальные тросы, удерживающие шлюпку. Аварийная скоростная вывалка. Рекомендована при пожарах и взрывах. Не рекомендована при наличие среди пассажиров шлюпки женщин и детей. Тамары и Ленечки тут слава богу не было.
* * *
Синий огонек мигал теперь, не переставая. Рыжий хотел швырнуть рацию за борт катера, но не решился. Катер не входил в состав инвентаря российского сухогруза, но имел итальянский гоночный мотор, способный дать на пять узлов больше, чем любая шлюпка. Плюс – мощный прожектор на носу и турельный пулемет на корме.
Впереди снова мелькнул оранжевый корпус шлюпки. Их так красят, чтобы удобнее было спасать потерпевших крушение. Сейчас это было выгодно Рыжему по другой причине.
– Гаси, – подсказал сидевший у руля Луи.
Прожектор погас, и две зеленые линии прочертили беснующиеся волны. Лучи лазера отражались от дождевых капель, разбивались на них, но упорно прыгали с белой полосы пены на оранжевые борта. На человека в изодранной белой рубашке с короткоствольным автоматом в руках, который, уперев для устойчивости колено в борт, целился за корму.
Короткая очередь. Две длинные очереди. Шлюпка вильнула, уходя из‑под огня, и повернула к берегу. Там ее непременно расшибет.
– Включай.
Прожектор загудел, раскаляясь. Ослепительный белый кружок, качающийся над волнами, будто маленькое злое солнышко. Шлюпка метнулась в другую сторону, как заяц. Еще несколько выстрелов. Грин целился по прожектору, но не попадал, только патроны тратил. Короткоствольный автомат против двух снайперских карабинов. Это смешно.
– Гаси.
Длинная очередь, и человек в белой рубашке закачался, схватившись за плечо. Рядом с ним в лодке возник другой, огромный и оскаленный. Повалил раненого в лодку, и поднял автомат на уровень плеча.
– Падайте! – заорал Рыжий, но заорал по – русски, а этот язык понимал только Луи, да и то с грехом пополам. Один из снайперов, схватившись за ухо, охнул и повалился. Пули из автомата рассыпались кругом как горох, и зазвенели о стекло прожектора. Бронированное.
– Бери пулемет, Луи! Никуда они не денутся при таком прибое.
– Если не уйдут в русло, мсье.
– Они не самоубийцы.
– Но они просто не знают…
Это верно, подумал Рыжий. Как‑то в голову не пришло, что проклятый Принц может чего‑то не знать.
– Дырявь лодку из пулемета! – приказал Рыжий, и тут же заметил, что в тропической штормовой ночи стало светлее.
К реву ветра и визгу моторов прибавился еще один звук, ровный, рокочущий, с каждым порывом становящийся то глуше, то резче. А свет шел сверху, с приближением рокота он становился все ярче. Раненый снайпер ткнул вверх рукой и завопил не по – французски даже, а на родном наречии.
– Это что еще за дерьмо? – удивился даже невозмутимый Луи.
Угловатый корпус и широкие лопасти зависли над волнами, заливая их ледяным голубым сиянием. Металлическая стрекоза казалась слишком маленькой, чтобы вместить нужный для полетов на вертолете экипаж, но вместе с тем очень тяжелой, и угловатой, как будто сделана была из цельного куска железа, сплющенного молотами в преисподней.
По носовой части и стабилизаторам тянулись, как кладка какого‑то железного насекомого, ряды овальных, продырявленных на конце стволов. Их было не меньше двух десятков. Неуклюжий на вид аппарат уверенно шел сквозь шквальный ветер, накренившись почти под сорок градусов, словно яхта, закладывающая галсы в бейдвинд. Аппарат швыряло из стороны в сторону, но он бесстрашно снижался.
– Это не дерьмо, Луи, – сказал Рыжий, и даже кривая усмешка не смогла скрыть его восхищения: – это российский беспилотный геликоптер «Магма». И взяться ему в этом участке океана неоткуда, кроме как с эсминца адмирала Дзюбы.
* * *
– Встреча с Чинганчгуком, более того, встреча с Чинганчгуком не где‑нибудь, а на борту “Майи Плисецкой”…, – совершенно спокойно вещал в это время на шлюпке Принц. – Мы одним своим существованием связали нашему тайному врагу руки настолько, что он вынужден постоянно держать нас в поле зрения. И для своих целей подбирать тех злодеев, которых мы упустили. Искать других у него не остается времени. В этом варианте уже то хорошо, что мы играем белыми, а противник черными. Наш противник перестал нас опережать на шаг, с чем вас, джентльмены, и поздравляю.
Первая очередь с вертолета легла аккуратно между шлюпкой и катером.
– Гляди‑ка, «Магма», – сказал Вихорь, приподнимая голову над бортом.
– What’s shit? – спросил Грин, скрипнув зубами.
Файнберг перевязывал его, правда, глядел при этом мрачно. Но перевязывал старательно.
– That isn’t shit, – задумчиво проговорил Принц, – это, пожалуй, единственное из того, к чему приложил Валерка, и что так нельзя назвать.
– Их выпустили две штуки. – Вихорь перевернулся на спину и, выщелкнув обойму, пересчитал патроны в автомате. Негусто: – показали на салоне в Ле – Бурже, одобрили, обмыли. А потом выяснилось, что большую часть денег на серийное производство кто‑то перевел в оффшоры. Валерка клялся, что не знал…
– И одна из этих штук оказалась на эсминце Дзюбы. – сказал Принц. – Повезло.
Беспилотный вертолет поймал пару воздушных потоков и, переместившись поближе к катеру, обрушил шквал огня прямо перед его носом.
– Впечатляет.
Вода кипела, в сполохах огня было видно, как бросились на дно катера все, кроме рослого негра, который с натугой поворачивал ствол пулемета вверх.
– Это Луи, – сказал Файнберг: – он довольно неплохо стреляет из пулемета.
Пулеметные очереди скрестились. От вертолетных лопастей полетели искры. Рулевой винт был защищен броневым кожухом, но это не помогло.
– Эх, Валера – Валера, – досадливо протянул Сергей.
Геликоптер клюнул носом, и уверенно пошел к берегу. Пару раз он плюнул огнем, как будто лошадь всхрапнула, не понимая, куда это ее потянула перегруженная телега. Семен Цапля, не дожидаясь приказа, рванул рукоять мотора.
– Правьте к берегу, сэр, – велел Принц. – мы войдем в устье.
– В устье? – автоматически переспросил Вихорь. – в эту сточную речушку?
– Севернее пристань, – пояснил принц: – там уже услышали стрельбу, и там нас будут ждать еще катера пиратов. Южнее открытый океан и французский крейсер в двухстах милях. По понятным причинам нам правильнее дождаться эсминца адмирала Дзюбы.
– Адмирал Дзюба спятил? – нервно спросил Грин, указывая забинтованной рукой на вертолет, как раз неточно заложивший вираж и расстрелявший неглубокое уже море метрах в пятидесяти левее шлюпки.
– А вы думаете, сэр, что беспилотный вертолет может отличить нашу шлюпку от пиратской по нашим честным глазам? Он видит захваченный корабль и удирающее от него судно. Все логично.
Вихорь заложил крутой крен, Семен Цапля заглушил мотор, вертолет проскочил перед шлюпкой и стрелять даже не попытался. А за кормой покачивался на волнах катер. Прожектор на нем все‑таки расколотили.
– А теперь, полный вперед, джентльмены!
Речушка оказалась и впрямь грязная на вид, но неожиданно полноводная. Только раз шлюпка вспахала килем песчаную отмель, но все обошлось ушибом подбородка и прикушенными языками. Хлопая днищем по разлившейся в устье зеленоватой воде, лодка на полной скорости наскочила и порвала что‑то вроде пластиковой сети.
– в Окладинске мы замеряли стоки. Там точно такая же сеть, даже буйки такого же цвета, – любуясь собственной способностью философски мыслить в стрессовой ситуации, отметил Вихорь: По логике впереди нас ждет аэрационная камера и охлаждающий душ.
Стекавшая в море испокон веку река проточила в скалах проход, у самого устья широкий, но сужающийся вглубь материка. Вертолет типа «Магма», героически нырнул туда, и пошел на снижение.
