Уложив друга на заднее сиденье, я выпотрошил его бумажник и пустым бросил на пол. Автомобиль спрятал в соседней рощице. Пешком вернулся в дом. Мария сидела в кресле возле камина, держала в руках диктофон и плакала. Я нашел тряпку, ведро и начисто отмыл пол. Проверив не осталось ли подозрительных следов, взял под руку Марию и отправился к автобусной остановке, туда, где спрятал в кустах свою машину. Она послушно брела за мной, ни о чем не спрашивая. Я отвез ее в пустую квартиру Кристины, долго отпаивал лекарствами и уговаривал не звонить в милицию.
— Виктора не вернешь, — твердил я, — зачем оставлять сиротой Варвару?
В конце концов она согласилась сделать все так, как я просил. Через несколько дней в рощице нашли Виктора. Мы с Марией его опознали. Мария была в шоке, не могла говорить. Она все время молчала, своим молчанием помогая и мне и себе. Я, как друг семьи, рассказал следователю, что семья Заславских образцово-показательная, что Мария прекрасная хозяйка, а Виктор — нежный муж и любящий отец. Он не имел врагов, зато вез в бумажнике довольно крупную сумму денег, собирался менять мебель в квартире.
Позже я узнал, что и моих соседей и соседей Марии подробно опрашивали. Видимо, отклики о нас были самые положительные. Следствие склонилось к версии “ограбление”. Виктора похоронили.
* * *
Шли дни, я пытался вернуться к работе. В целом теория была готова, но требовала тщательного оформления — долгий кропотливый труд, который потихоньку давал плоды. Моя теория начала приобретать изящество и легкость. В другое время я был бы счастлив, но Заславский своей смертью разрушил мою привычную жизнь. Все мне было не так, все не радовало. Мне сильно не хватало Виктора. Я часто ловил себя на том, что жду его звонка. Казалось, вот-вот он придет в мой дом, сядет на диван в гостиной, закинет ногу на ногу и с кривой ухмылочкой начнет подтрунивать надо мной, злить, критиковать…
Лишь потеряв его, я понял как часто опирался на его плечо. Он был мне как старший брат, более разумный, более опытный, более умелый в бытовых вопросах. Теперь я чувствовал себя беспомощным. Рыдает Варя, рыдает Мария, я куда-то бегу, делаю какие-то дела и все не так, все плохо. Сколько раз я себе говорил: “Роберт, ты неумеха, у Виктора это получилось бы гораздо лучше”. В одном я себя не упрекал: в том, что скрыл причину его смерти. Виктор смотрел на жизнь очень трезвым глазом, он понял бы меня.
За всем этим переполохом на задний план отошла Кристина. Я не мог оставить Марию одну, редко бывал дома, а если бывал, то сидел у компьютера. Кристина бродила по квартире незаметной тенью. Она чувствовала свою вину. Она была причастна к трагедии, она скооперировалась с Мархалевой, помогала ей подслушивать, меняла пленку в диктофоне… Если бы не диктофон…
Мархалева исчезла. К ее же благу. Я ненавидел ее с яростной злобой. Не знаю, что было бы, появись она в моем доме. Эта бездельница, ветреная дамочка, которая вовлекла меня в глупую авантюру, закончившуюся трагедией, могла бы серьезно пострадать от моей руки. Во всяком случае я был в этом уверен.
Моя сестра чувствовала мое настроение и не промолвила о Мархалевой ни полслова. Другое событие напомнило о ней: снова принесли корзину с цветами. Ее получила сама Кристина. Довольная, она читала любовную записку, когда я вошел в гостиную и обнаружил подарок. Я пришел в бешенство, и вот тут-то Кристина меня просветила, что поток корзин не был остановлен. Они продолжают систематически поступать в нашу квартиру.
Я ворвался в цветочный магазин и набросился на продавщицу. Она была удивлена и клятвенно меня заверила, что отменила заказ. Я понял, что Мархалева меня перехитрила: она заказала цветы в другом месте.
“Ну я ей покажу, чокнутой рифмоплетке!” — подумал я, охваченный желанием сделать это сейчас же. И тут я понял, что даже не знаю где искать эту сумасшедшую. Где она живет? Какой номер ее телефона?
Вернувшись домой, я бросился звонить Тамаре. Я был разъярен, говорил с напором и лишь в середине своей обличительной речи с удивлением обнаружил, что Тамара не перебивает меня. Молчит. Я осторожно поинтересовался:
— Что случилось?
— Роберт, — всхлипывая, сказала Тамара, — Мархалевой больше нет.
— Как — нет? — опешил я. — То путается под ногами, а как только понадобилась, так сразу нет?
— Роберт, Соня погибла. Попала под колеса грузовика и получила травмы, несовместимые с жизнью.
Я где стоял, там и сел — в прихожей на пол.
Видимо, моя нервная система была изрядно подорвана: сообщение об этой чокнутой Мархалевой я принял очень близко к сердцу. Был потрясен. Разум никак не мог согласиться с тем, что молодая красивая, полная жизненных сил женщина, погибла. Казалось, что Мархалева бессмертна — столько в ней было энергии и оптимизма. И вот она мертва.
— Жалко, — сказал я. — Такие люди не должны уходить молодыми из жизни. Вокруг таких только все и вертится.
— Роберт, — прорыдала Тамара, — Сонька была моей лучшей подругой. Не знаю, что мне делать, как пережить. Куда ни гляну, везде она.
О, как я понимал Тамару! Не то ли и сам переживал в связи со смертью Виктора? Я поехал ее утешать. Мы долго говорили о Мархалевой. Тамара мне все рассказала. Оказывается, Мархалева была прекрасным человеком.
— Роберт, — рыдала на моем плече Тамара, — Сонька никогда для себя не жила: все для кого-то старалась. И не жалела для людей ни здоровья, ни времени, ни сил. Даже своих денег не жалела.
— О, да, — согласился я, вспоминая как много она для меня сделала.
Так мы устроены, люди: оценим человека только тогда, когда его потеряем. Кто Мархалевой моя Кристина? Даже не подруга. А она из сочувствия к моей сестре посылает ей эти чертовы корзины. Которые, между прочим, недешево стоят. А сколько времени потратила она на Максима, прежде чем истину вызнала. Ведь если бы не Мархалева, он женился бы на любовнице Виктора и воспитывал чужого ребенка. А теперь, даст бог, Кристина помирится с мужем и все вернется на круги своя.
А как она выручила меня с покойной Лидией. Уж не знаю каким образом ей удалось договорится с Вованом, но он не обманул: меня никто не беспокоит. А эта история с парнишкой из Питера. Я чувствовал себя бездарем после той злополучной конференции, а теперь воспрял духом, поверил в себя, в свою теорию, и все потому, что Мархалева докопалась до истины: парнишка украл мой труд. Я — первый!
Возможно она переусердствовала с Заславским, но и здесь ее можно понять. Он обидел ее, был с ней груб. Женщины такого не прощают. Конечно, она имеет и недостатки, но в целом Мархалева удивительная женщина. Это я быстро признал.
Слезы Тамары разбередили мою, еще не зажившую рану. Убитый горем, я отправился к Марии. И она и Варвара сразу заметили, что я подавлен. Пришлось им сообщить:
— Мархалева погибла.
Варвара схватилась за сердце и закричала:
— Я пропала!
Тут же выяснилось: Мархалева и здесь помогала. Она пообещала Варе осуществить мечту всех женщин. Варя уверена была, что ее жених, с которым она в ссоре, “сам приползет на коленях и будет униженно просить прощения”. Именно так она и сказала. Узнав об этом, я, поеживаясь, заверил:
— Если Мархалева обещала, значит так и было бы.
Варя залилась слезами:
— Кто теперь найдет отца моему ребенку?
А Мария задумчиво произнесла:
— Какая она душевная женщина, эта Мархалева. Зря мы с Витей на нее ополчились.
Совесть едва не загрызла меня. Если они ополчились, то что сделал я? Я же поедом ел эту добрую женщину! В таком мрачном настроении я вернулся домой. Там ждало меня странное известие. Кристина протянула запечатанный конверт и сообщила:
— Не знаю, кто принес. Позвонили в дверь. Когда я открыла, никого не было. На пороге лежало это. Роби, здесь твое имя.
Я взял конверт и отправился в кабинет. Там его распечатал и с удивлением прочитал. Содержание выглядело загадочным: “Многоуважаемый Роберт, если вам небезразлична ваша судьба, возьмите с собой паспорт и отправляйтесь…”
Далее были указаны адрес и фамилия женщины, которую я в своих интересах должен разыскать. Неизвестный автор, опять же ссылаясь на мои интересы, агитировал меня соблюдать осторожность и всеми способами стараться избежать слежки. Я был так заинтригован, что не стал это дело откладывать в долгий ящик, а сразу поехал. И … приехал в больницу.
“Что за шутки?” — рассердился я, но все же назвал в регистратуре женское имя, упомянутое в письме.
Мне сказали:
— Ожидайте.
Минут пять спустя ко мне подошла миниатюрная женщина в белом халате и спросила:
— Паспорт с вами?
Я протянул ей паспорт, она внимательно его изучила, затем вернула мне и сказала:
— Следуйте за мной, Роберт.
“Что за чудеса?” — удивился я, но, не задавая вопросов, пошел за женщиной. Мы поднялись на шестой этаж, потом долго петляли длинными коридорами и остановились у металлической двери. Женщина постучала — выглянул охранник и с подозрением уставился на меня.
