Собственно говоря, тем лучше, справится с таким, для опытной Мальвины труда не представляло. Так считала она, но мы то с вами, дорогие читатели знаем чуть больше о характере Роберта Тюфякова.
— Так, я на разведку. Попытаюсь слиться с местным населением. Женщина она всегда меньше подозрений вызывает, больше доверия и прочее. Бенедиктов за старшего, Чебурек ответственный за жратву, а Громила пойдет со мной, будет связным.
Мужчины безропотно подчинились, за время короткого путешествия они привыкли выполнять все ее приказы, иначе можно было и по шее схлопотать. А смысл? Все равно от их решений ничегошеньки не зависело.
Короче говоря, когда Мальвина вышла на запыленные, дурно попахивающие улицы поселка, местные веселились не первый день. Идея Мальвины, слиться с местным население была в корне неправильной, но она ведь не знала, что этот остров в основном населяют мужчины и что в данном случае появление Громилы, Бенедиктова или Чебурека выглядело бы более естественно. Тем более, она не могла знать, о том, что первая женщина, ее предшественница, оставила в поселке о себе такие воспоминания…
Первый местный, увидевшей девушку, высказал бурное удивление, но не восторг по поводу ее появления. Его Мальвина встретила возле мусорной кучи. Грязный, нечесанный, с всклокоченной головой, в полосатых трусах, с литровой бутылкой «Мартини» — «Бьянко» он лежал рядом с такой же грязной, зачуханной свиньей. Свинья совершенно пьяными глазами уставилась на девушку и громко пьяно хрюкнула:
— Хрру-хру! — как бы выражая свое удивление появлению незнакомки.
— Ище? — едва ворочая языком, голосом передовика алкогольнго фронта, поинтересовался лежащий рядом мужик, тыкая бутылкой в рыло свинье — Пей, — ик-, только и мне оставь, — ик-, не будь свиньей.
— Эй, мужик, — позвала его Мальвина, пытаясь привлечь внимание.
— Гляди-ка…, заговорила…, — с трудом подбирая слова произнес алкаш. — А говорят, свиньи, не люди… Если свинья много выпьет качественого напитка, не пойла там какого-нибудь, то станет человеком… О! — произнес мужик такую длинную фразу и притомившись, снова хлебнул из бутылки.
— Эге-гей, товарищ! — снова позвала его Мальвина. Подходить ближе она не хотела, зловонная лужица растекающаяся от кучи, батальон мух носящийся вокруг, пьяная свинья, воняющая навозом и помоями, не вызывали желания приблизиться к этой живописной парочке.
— Товарищ? — слово в пьяном мозгу вызвало интересные ассоциации, алкаш, все так же неподвижно лежащий, произнес голосом Диогена: — Гусь свинье не товарищ… Обидно… А вот я, свинье — друг!
— Мать твою, башку поверни, — крикнула девушка, метнув в алкаша камушек, подобранный с земли. Ее терпению пришел конец.
Камушек щелкнул аккурат по затылку. Мужик ойкнул и повернулся, открыв рот, чтоб выплеснуть на того козла, который это сделал, весь поток нецензурщины, который мог сейчас воспроизвести его измученный алкоголем язык.
Увиденное потрясло. Напротив мусорной кучи стояла молодая, абсолютно лысая баба, в короткой юбке, топике и с сережкой в пупке.
— Белочка, ик, — голосом обреченного смертника произнес он, выпучив глаза.
— Мальвина, — злым голосом представилась девушка, наконец-то дождавшаяся внимания.
— Нет, белочка…, — упрямо и печально произнес мужик, — Допился… Прощайте мама, прощай свин, — ик-,ка. Горячка белая, белая горячка…, — завыл-запричитал мужик, обхватив голову руками.
Свинья, на которую причитания собутыльника произвело тягостное впечатление, принялась подхрюкивать в унисон. Вой с визгом подхватили собаки, катающиеся в пыли.
«Сейчас весь поселок сбежится», — подумала девушка, необходимо было остановить как-то это безумие. Девушка огляделась и увидела, возле хижины, на заборе, два здоровенных кувшина желтовато-оранжевого цвета, из бутылочной тыква. В южных широтах ее на огородах выращивают, Громила рассказывал. Тыкву высушивают на огне и используют как сосуд с водой. У них еще такое интерсное название было, смешное, не то кикибас, не то колбасы. Вспоминать было некогда, девушка сняла два горшка, осторожно ступая, высматривая места где нет зловонной жижи, добралась до этого урода и шлепнула кувшинами по голове.
Мужик взмахнул руками, и тихонько осел на землю. Его вопли смолкли, свинья недовольно хрюкнула и засеменила прочь от кучи, пока ей самой не досталось, вслед за ней прекратили тявканье собаки. Наступила тишина. «Калебасы» — с удовлетворением вспомнила Мальвина, название этих самых горшков, черепки которых держала сейчас в руках.
Девушка оглянулась, никого. Похоже ее борьба за тишину, не привлекла ничьего внимания. Тем лучше. Она двинулась дальше. Второй, равно как и третий и четвертый, встреченный ею местный житель были точно такими же информационными трупами как и тот первый. Добиться от них хотя бы одного нормального слова было просто невозможно, про причине сильной алкогольной интоксикации, говоря простыми словами — перипития. Правда, наблюдалась одна общая, любопытная деталь, все местные с удивлением воспринимали факт ее появления. Они пялились на нее так же, как любой землянин разглядывает зелененького инопланетянина, выползшего из своей тарелки посреди городской площади, в час пик.
Черт их знает, может лысых девушек никогда не видели, или я за время мотания по этим джунглям так сильно изменилась… Надо бы зеркало раздобыть, в порядок себя привести, что ли. Хоть бы баба какая-нибудь по дороге попалась. Что они их под замком держат, в гаремах? Ни одной еще не встретилось. Так рассуждая сама с собой Мальвина добрела до «Гранд-Отеля», ее конечно позабавила помпезность и наглость, но такие вещи встречаются сплошь и рядом. Вот например, Белые Дома, пальцев не хватит сосчитать, сколько их по всему земному шарику разбросано… Мальвина толкнула дверь гостиницы и оказалась внутри здорового помещения. В баре работал кондиционер, один, но шуму от него было столько, что Мальвина не слышал никого вокруг.
За стойкой бара, спиной к ней сидела молодая девушка. Кроме нее в помещении никого не было.
Наконец-то, хоть один нормальный человек во всем этом вертепе.
— Эй, подруга, нехорошо в однова-то пить, — бодрым голосом произнесла Мальвинка, подсаживаясь к девушке.
Девушка развернулась, явив перемазанное зеленкой и заклеенное пластырями лицо, перебинтованные руки и в упор глядя на Мальвину, произнесла:
— Сговорились, что ли суки, — произнесла она и схватив здоровенную бутылку огрела Мальвину по бритому черепу. Последняя мысль, промелькнувшая в отключающемся сознании — «Странная какая-то девушка».
Очнулась Мальвина от резкого запаха керосина или бензина. Она октрыла глаза, пытаясь понять, почему темно. То ли у нее что-то с глазами, то ли на улице ночь. Страшно болела голова, и почему-то нечувствовалось ни рук, ни ног.
Мальвина попыталась пошевелиться и не смогла. На секунду ее охватила паника, паралич. Автомобильная авария? По-этому пахнет бензином… А где машина? Девушка подняла глаза. Неба не было… то есть, не было звезд… Потому что… Потому что над ней был потолок какого-то сарая. А руки и ноги работают, только они затекли, потому что связаны… Тут Мальвина все вспомнила. В баре, какая-то придурошная долбанула ее бутылкой по голове, связала и куда-то перетащила. Зачем?
Тут позволим себе маленькое отступление. Мальвине было непонятно «зачем», но мы то с вами дорогой читатель знаем, зачем. Мальвина столкнулась все с тем же Колокольчиком, который оплакивал свою несчастную судьбу. «Все зло от женщин!» — вывод к которому он пришел. В данном случае, можно согласиться с несчастным. Его сердце разбито из-за козней мерзейшей бабы, его искусала собака, вместо мерзейшей бабы, уютное гнездышко Капитана пришлось поменять на этот вертеп в «Гранд-отеле». К тому же сам Капитан, пострадал от рук и ног этой дряни. И вот перед Колокольчиком появляется еще одна баба. Ну чьи нервы выдержат, поэтому строго судить Колокольчика, полнявшего руку на ничем в принципе неповинную Мальвину мы не можем. Мальвина оказалось виновата только потому, что она была Евиной дочерью.
Мальвина же не стала загоняться по поводу «Зачем» или «за что». Она пыталась ответить на другие, более важные вопросы: «Сколько прошло времени с того момента? Как выбраться отсюда.»
Голова страшно болела, по-этому Мальвина могла сосредоточиться только на простых, коротких вопросах. Их было много, а вот ответа ни одного. Девушка попыталась пошевелиться, узел на ногах казалось затянут не так туго, как на руках. Мальвина попыталась ослабить веревки, шевеля ногами, но так можно год проболтать ногами.
Глаза уже привыкли к темноте и Мальвина могла наконец разглядеть, где она. Это был сарай, заполненный бочками, скорее всего топливо. Вертолеты или Катера, одно из двух. Девушка лежала на каких-то досках, покрытых пальмовыми листьями. Ишь, заботливые суки, перинку подложили, — усмехнулась про себя девушка. Какие-то ящики, рыболовные снасти. Это все не то. Мальвина лежала возле деревянной стены. Лунный свет падал как раз рядом с ней, она повертела головой, может на полу что-нибуудь подходящее… Нет, ничего нет. Девушка перевела взгляд на стену, в лунном свете что-то тускло блеснуло. Мальвина пригляделась — гвоздь. В стену был вбит здоровенный гвоздь с массивной шляпкой, на нем висела сеть. Вот оно!
