– И не подумаю, – я гордо вскинула голову, хотя и понимала, как смешно это выглядит, – тебе придется тащить меня волоком!
– Если не пойдешь по-хорошему, я сделаю тебе очень больно! Прострелю сначала локти, потом колени…
– Ага, и бдительная соседка, услышав выстрелы, вызовет милицию! Кроме того, с простреленными коленями тебе меня точно придется нести! Лучше скажи – кто был убит вместо тебя. Мне, знаешь ли, очень интересно…
Я просто-напросто тянула время в надежде, что соседка услышит голоса в саду и поинтересуется, что же у нас тут происходит.
– Черт с тобой! – Ольга скривила губы. – Все равно ты уже никому не сможешь ничего рассказать!
Она перевела дыхание и, следя за мной полным ненависти взглядом, поведала удивительную историю.
Нина была любовницей Радунского, и именно она уговорила его кинуть своих сообщников. Она убедила его, что делить с ними украденные алмазы глупо. Радунский спрятал камни, но не сказал ей куда: видимо, достаточно хорошо ее знал и понял, что решительная девушка может и его оставить с носом.
Радунский хотел скрыться из страны, но сообщники опередили его и подстроили аварию. Нина была в машине вместе с ним, она отделалась легкими ушибами, а любовник умер в приемном покое больницы.
Перед смертью с ним оставался санитар Барсов.
Нина заподозрила, что Радунский, понимая, что умирает, успел ему что-то сказать. Она познакомилась с Барсовым, задурила ему голову и женила на себе – не только для того, чтобы сменить фамилию, но и для того, чтобы прощупать его, вытянуть из него все, что он знает.
Барсов крепко пил и как-то в подпитии проболтался, что умирающий Радунский действительно кое-что ему сказал. Больше того, Барсов сообщил, что алмазы хранятся в ячейке одного из питерских банков. Но код ячейки не выдавал, несмотря на все Нинины ухищрения.
И тут случилось непредвиденное – сообщники Радунского подослали к Барсовым своего человека. Нине пришлось его убить – в порядке самообороны, как она сказала. Но идти на зону она не собиралась и подбросила улики, указывающие на мужа.
Барсову дали срок, а она мучительно ломала голову, как скрыться от сообщников Радунского и в то же время найти алмазы.
Тут подвернулась поездка на «Жуковском». Она купила путевку, чтобы скрыться из родного города, и судьба поднесла ей неожиданный подарок: теплоход затонул, соседка по каюте погибла, и Нина, прихватив ее документы, сменила имя и стала другим человеком.
Под именем Ольги Кочетовой она перебралась в Петербург – подальше от людей, которые ее могли узнать, и поближе к вожделенным алмазам…
Тут рядом оказался мой муж, которого новоиспеченная Ольга затащила к себе в постель и буквально вила из него веревки. Грех не взять что плохо лежит!
Ее жизнь налаживалась, но алмазы были все так же недостижимы.
Правда, ей удалось выяснить, в каком банке у Радунского был открыт счет. Скорее всего, там же он абонировал и сейфовую ячейку. Однако без кода открыть эту ячейку было невозможно.
А тут случилась новая неприятность – на выставке Ольга столкнулась с Леонидом Старостиным, одним из сообщников покойного Радунского…
Старостин ее, похоже, узнал, так что нужно было снова подумать о перемене места жительства и имени. Но алмазы не отпускали ее от себя, манили своим магическим сиянием…
И она решилась на рискованный шаг: попробовала снова связаться со своим невезучим мужем.
Тем временем Барсов отсидел часть срока и был выпущен по условно-досрочному освобождению. На зоне он тяжело заболел, поэтому ему недолго довелось наслаждаться свободой. Его встретила двоюродная сестра Нины, Люся Волкова, которая и прежде имела на него виды и даже переписывалась с ним во время отсидки. Они прожили с Барсовым несколько месяцев, и тот перед смертью сообщил-таки Люсе код банковской ячейки.
Эта Люся и получила депешу от Нины, с изумлением узнав, что та жива.
У Люси был код, но она не знала, в каком банке находится ячейка, и связалась с двоюродной сестрой. Она предложила той объединиться, совместными усилиями найти алмазы и поделить их поровну.
Ольга согласилась, ей был необходим код, хотя она вовсе не собиралась делиться с провинциальной родственницей: у нее были на этот счет совсем другие планы.
Люся приехала в Петербург утром пятого октября. Сестра встретила ее на вокзале и прямиком привезла в свой – точнее, в мой – загородный дом. Там она напоила ее чаем со снотворным. Люся заснула, а сестра перерыта ее вещи и нашла среди них семизначный код ячейки. После этого бедная родственница была ей уже не нужна – точнее, нужна совсем для другого дела…
Ольга надела резиновые перчатки, вооружилась моей тяпкой и убила Люсю, до неузнаваемости изуродовав ее лицо. Никто, кроме мужа, не знал, что к ней приезжает двоюродная сестра, а муж будет молчать, чтобы не оказаться замешанным в деле об убийстве.
Таким образом, все примут труп Люси за ее труп, точнее, за труп Ольги Кочетовой, и она сможет снова скрьпься, чтобы получить алмазы и появиться в другом месте, под другим именем и в совсем другом социальном статусе…
После убийства она при помощи электрической грелки изменила предполагаемое время смерти, на тот случай, если потом ее кто-то увидит, и прямиком отправилась в банк.
Но там код не сработал.
Ольга поняла, что Люся подстраховалась, подсунула ей фальшивый код, а настоящий либо запомнила, либо где-то спрятала, она ведь гуляла по саду, пока сестра готовила завтрак…
– Еще бы, – вставила я, – уж она-то знала, что тебе нельзя доверять, ее небось Барсов предупредил, что к тебе не то что спиной – боком поворачиваться и то не стоит… Алмазики-то тю-тю!
– Но теперь благодаря тебе я их наконец-то получу! – удовлетворенно хмыкнула Ольга.
И я поняла ее игру. Она заранее планировала сделать меня «козлом отпущения», поэтому устроила скандал в ресторане. То-то я удивлялась, с чего это она так на меня налетела! Тогда же, под шумок, она стащила у меня из сумки брелок от поводка, который потом «потеряла» на месте преступления, как неоспоримое доказательство моей вины. И ведь ее план отлично сработал – следователь Кудеярова проглотила эту наживку! А теперь я своими собственными руками отдала ей код ячейки, можно сказать, вручила ей алмазы на блюдечке с голубой каемочкой! Но какова зараза? Всех ведь провела!
– Ну что, довольна? – прошипела злодейка. – Я удовлетворила твое любопытство? Теперь шагай в сарай! Пора заканчивать эту комедию! У меня нет времени!
Я вспомнила канистру с бензином, которую видела в сарае, и поняла ее план: она оглушит меня, обольет бензином и подожжет… мой обгорелый труп найдут и посчитают, что я погибла от неосторожного обращения с огнем или от неисправной проводки.
Ну уж нет, своими ногами я туда не пойду!
– Вперед! – приказала она и подняла пистолет. – Не вынуждай меня на крайние меры!
– А мне-то не все ли равно? – Я постаралась, чтобы мой голос не дрожал. – Ты меня так и так убьешь, лучше уж я умру на солнышке, среди своих любимых роз!
– Ах ты, сучка! – Ее лицо перекосилось от ненависти. – Думаешь, я с тобой играю? Ты не представляешь, с каким удовольствием я спущу курок!
Она навела на меня ствол пистолета. Раздался щелчок – наверное, она сняла оружие с предохранителя.
Я не сводила глаз с дула: сейчас оттуда вырвется крошечный кусок свинца, и я перестану существовать…
Ольга сверкнула глазами и положила палец на спусковой крючок…
Василий Макарович открыт дверь своим ключом. Бонни оттеснил его в сторону и первым ворвался в квартиру. Он обежал ее в считаные секунды и вылетел в прихожую, недоуменно подвывая.
– Что воешь? – осведомился дядя Вася, потрепав пса по загривку. – Василиса еще спит? Буди ее, сколько можно дрыхнуть!
Бонни задрал огромную морду и глухо заворчал.
– Ты чего? – Дядя Вася снял ботинки и крикнул в глубину квартиры: – Тезка! Ты здесь? Мы пришли!
Ему никто не ответил.
Он прошел в спальню, увидел пустую кровать и по-настоящему забеспокоился.
Бонни тащился рядом с ним, то и дело тревожно взлаивая и заглядывая ему в глаза.
– Ну вот, сам же за кошкой побежал, – приговаривал дядя Вася, осматривая жилище. – Не удрал бы, мы бы гораздо раньше пришли… дались тебе эти кошки!
Тут на глаза ему попалась оставленная Василисой записка.
– Ох ты, мать честная! – Он схватился за голову. – Опять в какую-нибудь неприятность попадет! Ох, чует мое сердце…
Бонни ухватил его зубами за штанину и потащил к выходу.
– Что, думаешь, надо на выручку ехать? – спросил дядя Вася, открывая дверь квартиры. – Да я и сам так думаю! Ох, только бы не опоздать!
Они уже съехали с трассы, и до дома Василисы оставалось километров восемь, когда видавший виды дяди-Васин «жигуленок» закашлял, захрипел и заглох.
– Ох ты, несчастье какое! – запричитал дядя Вася, открывая капот машины. – Ну что ж ты со мной делаешь? Не мог еще немножко потерпеть… ты смотри, будешь так себя вести – сдам в металлолом!
