— Просто, судя по вашему внешнему виду, это маловероятно, — утвердительно заявил доктор.
— Интересно узнать почему? — нахально ухмыльнулся Огнев.
— Туда просто так не берут! — завелся профессор. — Там навыки определенные нужны! А вы что думаете? Сидит тут, усмехается! Просто с улицы в спецназ не попадают! Там строгий отбор! Физически крепкие, высокие, отлично стреляют. А вы! Да сразу видно, что у вас навыков никаких быть не может.
«Или провоцирует на ответную агрессию, или дурак», — подумал Огнев и поудобнее устроился на стуле.
— Туда берут людей, физически подготовленных. Не то что вы! — продолжал распаляться профессор. — Я же вижу, что вы в жизни никаким спортом не занимались! Наверное, троечку в школе по физкультуре имели! И то еле-еле.
«Точно дурака, — решил Огнев.
— Ну что вы нам на это скажете? — закончил возбужденный доктор.
— А почему вы решили, что спецназ — это банда кретинов с автоматами? Киношек пересмотрели? Осторожней надо быть, можно в глупое положение попасть...
— Может, вы нам объясните?
— Пожалуйста. Спецвойска — это армейские подразделения, выполняющие специфические задачи, вот и все. Задачи могут быть всякие разные, диверсионная деятельность — это крайность. Существуют подразделения связи, пеленгации, специальные автомобильные части и многое другое.
— Но вы имели в виду именно это! — выкрикнул врач.
— Я ничего не имел в виду. Я с вашими коллегами об этом не беседовал. И не кричите так, уши закладывает.
— Вы психологу сказали!
— Что именно? — Огнев посмотрел на докторшу.
— Ну, — стушевалась психолог, — что вы подробности, службы обсуждать не будете... Я сделала вывод, надо было конкретнее...
— А вы меня вообще конкретно не спрашивали. Ведь так?
— Я и не обязана, — пролепетала психолог, — могли бы сами...
— А откуда я знаю, что вас интересует? Кто здесь врач? Я, что ли?
Профессор непонимающе посмотрел на коллег и снова возопил:
— Нас не интересует номер вашей части! Я сам прекрасно знаю, что к чему! Что вы там про подписку о неразглашении говорили? Я уверен, что никакой информацией вы обладать не можете! Вы обязаны сказать, чем занимались в армии, а не вводить всех в заблуждение!
«Да ты, батенька, псих», — подумал Огнев. Кроме психолога и странноватой женщины-психиатра, с которой Дмитрий уже сталкивался, остальные врачи с недоумением смотрели на профессора, не понимая, чего он прицепился к явно нормальному человеку.
— Так что именно вас интересует?
— Чем вы в армии занимались?
— Служил.
— Это мне и так ясно! Не тяните!
«Надо отвечать, не отстанет», — мысленно прикинул Огнев.
— Был переводчиком.
— С какого языка?
— С голландского, — бухнул Дмитрий.
— Так бы сразу и сказали, — заныла психолог.
— А вы не спрашивали, — отреагировал пациент.
— Хорошо, — сказал профессор, — и что вы переводили?
— А вот об этом вы лучше в Министерстве обороны поинтересуйтесь.
— Вы не такая большая шишка, чтоб мы еще проверяли! — заголосил профессор. — Тоже мне, спецназ! Развели тут тайн! Почему в протоколах ничего нет? Я вас спрашиваю!
— А мне откуда знать? Я протоколов не пищу, претензии не ко мне.
— Его и не спрашивали, — вмешалась невропатолог, — в документах ничего нет, я дело просмотрела. Он тут ни при чем...
Профессор сбился с мысли и повернулся к психологу.
— А вы почему не выяснили?
— Мне никто этой задачи не ставил, у следователя совершенно другие вопросы... Потом он сам вопросы поставил...
— Какие еще вопросы? — небрежно бросил председательствующий. — Тут он отвечать обязан, а не мы!
— В соответствии с правами свидетеля, — встрял Огнев.
— Так то свидетель, — скривился глава комиссии. — Вы тут при чем?
— Он свидетель, — невропатолог подала листок.
— Как свидетель? — удивился профессор. Огнев понял, что врач даже не удосужился посмотреть его документы.
— Так... Действительно, — профессор почесал затылок, но быстро вернулся в прежнее состояние. — А вы что, так хорошо УПК знаете?
— Достаточно.
— А откуда это граждане все выясняют?
— Из книжек, — язвительно сказал Огнев. — Читать в школе учат.
— Не юродствуйте! У вас что, УПК дома лежит?
— А как же! Настольный бук, можно сказать.
— И вы читали... — съехидничал профессор.
— Естественно.
— У вас что, юридическое образование есть?
— Нет...
— Ну вот, — председатель гордо оглядел собравшихся.
— Что — «вот»? Прочитать любой может, для этого особого образования не надо.
— Практика и теория — разные вещи, — напыжился врач. — Не по книжкам знать надо...
— Ага, здорово. Значит, в УПК чушь написана?
— Вы еще слишком молоды, чтоб об этом судить!
— Это дело наживное. Хуже, если в зрелом возрасте ума не прибавляется...
— УПК — книга для людей с высшим образованием, — профессор не услышал последнюю реплику, — а у вас — незаконченное, отсюда все беды, — подобное более чем странное изречение заставило всех переглянуться. — Надо знать, как вопросы ставить! Вот, кстати, откуда у вас вопрос о вашем логическом восприятии?
— А мне следователь регулярно заявляет, что в заявлениях логики не видит. Хотелось бы получить мнение компетентных специалистов. Может, я в чем ошибаюсь, прислушался бы...
— Логично, — кивнул профессор. «Естественно, — подумал Дмитрий. — А ты как думал?»
— Хорошо, это мы отразим в заключении. А что вы вообще от следствия хотите?
— Для начала — ответов на мои заявления.
— Но вам не могли не отвечать!
— Посмотрите в деле, оно перед вами.
Профессор открыл папку и начал перелистывать страницы. Снова вмешалась невропатолог:
— Там действительно нет ни одного ответа, я проверяла...
Профессор почесал бровь.
— А сколько там заявлений?
— Около тридцати.
— Так, — председатель комиссии разозлился на придурка-следователя, спихнувшего на них разбирательство по своим же огрехам и не предупредившего заранее о том, что сам же и является причиной недовольства «пациента». Сразу становилась понятна суть претензий Огнева. Однако и его наглость должна быть наказана, решил профессор.
— Нужно было добиваться ответов!
— Как? Паяльник в зад прокурору вставить? Посодют за такое.
— Но почему вы настаиваете на продолжении следствия? — вмешалась странноватая женщина-психиатр. — Вы невиновны, обратитесь в суд...
— Ага, еще что посоветуете? Я три года ждать не собираюсь. В Выборгском районе наколбасили, вот пусть сами и разбираются.
— Это логично, — снова сказал профессор.
— Но все-таки, — не унималась психиатр, — вы думаете, только у вас неприятности? Пусть лучше преступников ловят настоящих, чего это вы их отвлекаете?
Все присутствующие посмотрели на говорившую. В глазах Огнева сквозило раздражение, у всех прочих — размышления о диагнозе.
— Мне абсолютно наплевать, ловят они кого-то или нет. Меня мое дело интересует...
— Хорошо. Объясните вот эти странности, — психиатр помахала листочком, — вот вы на переводчика учились, а занимаетесь какими-то патентами и изобретениями.
— Да, кстати, — обрадовался поникший было профессор.
— Все очень просто. Я увидел, что переводчик — это уже неперспективно, и переключился на другую работу...
— Почему это? — перебил профессор. — Вон телевизор смотришь, так все с переводчиками ездят!
— Я не синхронист, нас этому не учили.
— А-а! — с умным видом изрек председательствующий. — Да, для этого требуется талант.
— Видимо, у меня его нет, — согласился Огнев. Спорить с безумным психиатром было скучно, даже скучнее, чем доводить Султанова, хотя и со следователем интеллектуальное развлечение находилось на уровне перетягивания каната, — я решил выбрать что-нибудь более экономически выгодное. Технические изобретения, по крайней мере, приносят доход.
— Абсолютно верно, — безапелляционно заявил профессор. — Вот, товарищ объяснил, нет у него таланта переводчика, он выбрал другую форму заработка. Патенты — дело перспективное.
Мирный исход не удовлетворил женщину-психиатра.
— А что это вы говорили о гравитации? Как это вы в этом разбираетесь?
— Да, поясните, — председатель откинулся на спинку стула. — Гравитацией занимаются узкие специалисты в этой области, я многих гравитологов знаю.
«Вот это да! — Огнев чуть не упал от удивления. — Ну, профессор, ну, выдал! Весь мир не знает, откуда вообще гравитация берется, а он уже область науки организовал, и словечко-то какое — гравитология! Вот это индюк!»
— Я когда в институте работал, закрытом, — вальяжно пояснил профессор, — видел многих физиков — гравитационщиков, очень сложная область знаний...
«А институт, видимо, был закрытый, потому что там главным физиком был именно ты, — подумал Дмитрий, — в одной палате с Наполеоном проблемы ломал».
