— Целиком и полностью с тобой согласна, но напомни, если забуду ей позвонить. Эти россказни про убийства, конечно, глупость, но лучше держать руку на пульсе. Для нашего же спокойствия.
В этот момент я увидела кондитерский магазин и закричала:
— Маруся, останови! Куплю Саньке торт!
— Правильно, — сказала Маруся. — А я прямо вся куплю Саньке шоколадку.
— О, как ты добра!
В кондитерском Маруся сразу же встретила старую знакомую, с которой когда-то работала в своем буфете.
Встретила и тут же бросилась делиться новостями, их изрядно скопилось за те пять лет, что приятельницы не виделись. Я поняла, что это надолго, и приуныла, но не решилась их тревожить (знакомая, к несчастью, стояла за прилавком).
Каким-то чудом я успела купить торт раньше, чем Маруся обнаружила, что продавщица и знакомая — одно лицо. По этой причине я топталась рядом с Марусей, нетерпеливо перекладывая торт из одной руки в другую. Видимо, Марусе это действовало на нервы, потому что она дала мне ключ от «жигуленка» и раздраженно приказала:
— Чем приплясывать тут, старушка, лучше пойди положи в багажник продукты.
И я пошла.
И тут же у входа в магазин нос к носу столкнулась с Тамарой.
— Мама, — радостно закричала Тамара, — как удачно я тебя встретила. Какими здесь судьбами?
— Мы с Марусей делали покупки, — ответила я. — Маруся осталась трепаться с приятельницей, а я иду к ее машине.
Радость из Тамары мгновенно улетучилась.
— Как неудачно, Мама, я вас встретила, — хмурясь, сказала она. — Хорошо, что ты меня предупредила, сейчас бы налетела на эту корову. Теперь я совсем туда не пойду, хотела купить кекс Дане.
— Да хватит вам дуться друг на друга, — сказала я, имея в виду их ссору, — уже не дети.
— Вот именно, что не дети, — буркнула Тамара, — поехали, Мама, со мной, я сегодня без охраны и сама за рулем. — Она кивнула на свой, стоящий рядом с Марусиным «жигуленком», «Мерседес».
Я понимала, что увести меня из-под носа Маруси для Тамары дело чести, и в, общем-то, не была против, да и Маруся повела себя беспардонно (так долго трепаться — преступление), но, с другой стороны, у нее горе.
— У Маруси горе, — скорбно качая головой, сообщила я.
— Да ты что! — смягчаясь, воскликнула Тамара. — Умер кто-то?
— Да нет, ее Ваня ушел.
Тамара удовлетворенно рассмеялась:
— Нашла горе. С таким горем она родилась, с ним же и умрет.
— Ну-у, — замялась я, понимая, что отчасти Тамара права, — все же жалко ее.
— Мама, ты невозможная, нашла кого жалеть! Ты чем заниматься сейчас собираешься?
— Сяду в «жигуленок» Маруси и буду ее ждать. Должен же нас с тортом кто-то отвезти домой, не телепаться же в метро.
— С ума сошла? — ужаснулась Тамара. — Маруся умеет трепаться часами, а ты будешь ее ждать? Твой торт плесенью покроется. Поехали, я отвезу тебя.
Кстати, у меня есть новость.
С этими словами Тамара схватила меня за руку и, не принимая возражений, потащила к своему «Мерседесу». Я вырвалась и метнулась в магазин. Без всяких объяснений сунула ключи от «жигуленка» Марусе в декольте (она меня даже не заметила) и вернулась к Тамаре.
«Нечасто можно увидеть Тамару без ее телохранителей», — уже в «Мерседесе», в оправдание себе, подумала я, глядя на превращающийся в точку «жигуленок»
Маруси.
— Ты не надумала с квартирой? — тем временем поинтересовалась Тамара, следя цепким взглядом и за мной и за тем, что творится на дороге. — О будущем Саньки надо позаботиться уже сейчас, тем более подвернулся удачный случай.
Компания Тамары в Питере за бесценок приобрела долгострой и развернула бурную деятельность. Около года Тамара убеждала меня купить в этом строящемся доме квартиру моему сыну, главным аргументом выдвигая ее дешевизну.
— Тома, — раздраженно отмахнулась я, — если ты думаешь, что мне некуда выбросить свои деньги, то жестоко ошибаешься. С этой задачей легко справляюсь и без тебя, а что касается Саньки, то он как раз в школу пойдет, когда ты сдашь в эксплуатацию свой дом.
Однако Тамара была непробиваема.
— Вот и хорошо, — обрадовалась она. — Санька будет лучше учиться, зная, что жильем он уже обеспечен.
— Странная у тебя логика, — удивилась я. — Баба Рая и без того называет моего сына барчуком и все уши ему прожужжала, что у него уже все есть и ему не придется на старости лет подаваться в няньки, а если я, не дай бог, куплю еще ему и квартиру, она умрет от зависти к его детству. Санька же сделает вывод, что нет смысла учиться вообще, раз и так все есть. И потом, что я с этой квартирой буду делать?
— Ты ее сдашь за приличные деньги. Это же ежемесячный доход.
— Боюсь, этот доход введет меня в большие расходы, слишком он далеко. Всем известно, какие сейчас квартиранты. Они будут меняться один за другим, а я разорюсь на одних поездках в Питер. Нет, Тома, нет, и не морочь мне больше голову. Никогда не соглашусь, даже если эту квартиру будешь даром давать.
— Жалко, — расстроилась Тамара. — Очень выгодная была бы сделка. Я же тебе по дружбе хочу уступить, а ты отказываешься…
— Лучше говори свою новость, — прервала я, понимая, что пошел второй виток обработки клиента.
Тамара оживилась:
— Ах, новость! Представляешь, на меня было покушение!
— Да что ты?! — испугалась я.
— Да! — с гордостью подтвердила Тамара. — Думаю, настоящее покушение.
— Так почему же ты мотаешься без охраны?
— А, толку от нее чуть. Если очень захотят, все равно убьют, — довольно-таки небрежно заметила Тамара. — Я поехала по своим женским делам, не таскать же мне за собой мальчиков. И, если честно, мне уже надоело ходить под конвоем. Воли хочу.
— Понимаю, понимаю.
— Ничего ты не понимаешь. Мы сидели с Розой в кафе и обсуждали сделку. Кстати, вот Роза не стала ерепениться, она покупает квартиру.
— Ей-то зачем? — удивилась я. — Квартира у нее уже есть, а детей нет.
— Во-первых, что касается детей, еще не все потеряно, а во-вторых, квартира в Питере достается по такой выгодной цене, что есть смысл ее потом обменять на Москву с расширением.
— Наша маленькая Роза хочет большую квартиру? — изумилась я. — Ей что, не хватает уборки?
— Это не наше дело, — отрезала Тамара. — Может, она прислугу наймет. Так вот, мы сидели в кафе, и вдруг я услышала странный звук, и сразу же на нас посыпалась штукатурка.
— Да ты что? — делая большие глаза, воскликнула я. — А потом ты нашла в стене пулю и выбросила ее в кусты, и еще за вами гнался официант.
— Так ты все знаешь, — разочаровалась Тамара. — Кто тебе рассказал?
— Роза, разумеется, только вряд ли стреляли в тебя.
Ты и сама так не думала, раз убедила Розу, что вишенью были бритоголовые «бизнесмены».
— Мама, не будь наивной, ну зачем бы я стала пугать нашу Розу? В ней и без того душа еле держится. Да и сплетен мне не надо. Представляешь, сколько у некоторых будет радости, когда пройдет слух об этом покушении?
Здесь Тамара явно намекала: на Марусю, в первую очередь на нее. Но зря она так, Маруся вредная, конечно, но и добрячка известная.
— Конечно, я, пользуясь случаем, — продолжила Тамара, — тут же перевела стрелки на бизнесменов (господи, столько «бля» я в жизни не слыхала), а наивная Роза и поверила, что покушались на них, но я-то знаю, что покушались только на меня. Кому нужны эти дешевые «бычки»? Раз уж покушались, так только на меня!
Я, не разделяя ее мнения, удивилась и спросила:
— Почему ты так уверена?
— Мама, ты невозможная, — закричала Тамара. — Знаешь же, чем я занимаюсь. Вот, долгострой купила, большой компании дорогу перешла. Компания эта корни в Питере пускает и потому всех на корню купила, да и я так умею, почему бы и мне в Питере корни не пустить? Знаешь, сколько у меня врагов?
— Лучше не перечисляй, — испугалась я.
— Вот. И не только поэтому, что врагов много, я уверена — покушались на меня. Это каким же надо быть слепым, что послать пулю на три метра левее этих бизнесменов? В нашей стране брака много, конечно, но не до такой же степени. А больше там стрелять было не в кого. Не в официанта же? И уж тем более не в Розу. Уж ее-то преступно убивать, святым делом человек занимается.
Я усмехнулась:
— Понимаю, что ты расстроишься, но возражу.
— Возразишь? — изумилась Тамара. — Это как же?
— А вот так: если стреляли в тебя, то почему прошили шляпку Розы? Вы что, сидели как голубки, прижавшись друг к другу головками?
— Мама, что ты такое говоришь? Мы с нормальной ориентацией и сидели достойно. Между нами был стол, и Роза, как всегда, сидела, откинувшись в кресле, так что головы были на приличном расстоянии.
— Следовательно, снайпер не мог так лихо промахнуться, чтобы продырявить шляпку Розы, целясь в тебя, — уточнила я.
— Шляпку Розы? Кто сказал тебе такую чепуху? — возмутилась Тамара. — Шляпка Розы в порядке.
