При слове «приют» Дот побледнела, и Фрина это заметила, поскольку сама испытывала сходное чувство. В годы ее детства, которое прошло в тяжелых условиях, приют казался кошмарным призраком, забиравшим детей в никуда и навсегда.
– Нет-нет, не стоит их беспокоить, – поторопилась возразить Фрина, беря девочку за руку и усаживая рядом с Дот. – Мы с радостью присмотрим за бедной крошкой, правда, Дот?
Дот кивнула и пошла за новой чашкой чая и тарелкой для девочки. Сержант уже было повернулся, чтобы уйти, но Фрина схватила его за руку.
– Я забыла вам кое-что сказать, – прошептала она. – У старухи на пальцах ничего не было, верно? А когда я впервые увидела ее, пальцы были унизаны кольцами, очень дорогими – с изумрудами и бриллиантами.
– Спасибо, мисс Фишер, это очень поможет. Тогда мотивом могло послужить ограбление, хотя вряд ли это продвинет следствие. Как себя чувствует дочь?
– Когда я уходила, она спала мирным сном. Как только Дот закончит завтрак, я отправлю ее помочь больной привести себя в порядок. Пусть доктор Герон осмотрит ее еще раз, пока она не поднялась, у бедняжки очень сильное отравление.
Сержант согласился, с этим и откланялся. Фрина вернулась к своему столу и обнаружила, что девочка уплетает яйца и бекон и запивает тост чаем. Она ела жадно, словно изрядно проголодалась.
– Не спеши, дорогуша, еды вдосталь, – заверила ребенка Фрина. Девочка подняла на нее глаза, улыбнулась и, отложив нож и вилку, отхлебнула чай.
Фрина дала девочке спокойно наесться, а сама наблюдала за ней. Та умела держать себя за столом, видимо, кто-то научил ее; а если она сама заплела себе косы, то это свидетельствовало об аккуратности малышки. Конечно, нельзя ее винить за фланелевое платье, которое явно было сшито для кого-то помоложе и потоньше. Фрина решила, что от платья необходимо избавиться как можно скорее. Девочка не проронила ни слова, но понимала, что говорила ей Фрина, – следовательно, она знала английский, это уже проще. Хотя синие круги под глазами свидетельствовали о нездоровье, девочка казалась достаточно крепкой. Ногти на больших, красивой формы пальцах были обгрызены.
Девочка закончила завтрак и с довольным вздохом отставила тарелку. Фрина налила ей еще немного чая.
– Я Фрина Фишер, а это – Дороти Уильямс. А тебя как зовут? – спросила она спокойно.
Девочка нахмурилась.
– Я не могу вспомнить! – сказала она и расплакалась.
Дот поспешила снабдить ребенка носовым платком и обнять ее. А Фрина поторопилась сказать:
– Не беда. Мы станем звать тебя Джейн. Хочешь пожить у меня немного?
Джейн перестала плакать и, утирая лицо, кивнула. Фрина улыбнулась.
– Вот и хорошо, решено. Теперь мне надо пойти поговорить с этим милым полицейским, а ты найди себе пока какое-нибудь приятное занятие. Там, на полке, есть игры и книги. Дот тебе поможет. Увидимся через час, Дот.
Фрина набросила на плечи красное пальто, проверила, лежат ли в кармане сигареты и деньги, и вышла на холодный двор в поисках сержанта Уолласа.
Она застала его скорбно разглядывающим дверь конюшни, откуда двое прилично одетых мужчин выносили носилки.
– Отправляем ее на вскрытие в Мельбурн, – объяснил полицейский в ответ на вопрос мисс Фишер. – Надеюсь, она и впрямь была мертва, когда это случилось.
– Я тоже. А с новой загадкой я пока недалеко продвинулась.
– Так девочка и впрямь ничего не помнит?
– Ничегошеньки. Я назвала ее Джейн. Она и в самом деле ехала в том поезде?
– Да, мисс, ее там видели в предпоследнем вагоне. И билет у нее во второй класс в один конец. На ней не было ничего, что помогло бы ее опознать, поэтому наши люди в Балларате и послали ее назад – решили, что два таких загадочных преступления могут быть как-то связаны.
– Совсем не обязательно, – возразила Фрина. – Возможно, она и не имеет к этому никакого отношения.
– И это верно, – согласился сержант, еще больше мрачнея.
– Что ж, тело увезли, и теперь мне придется сообщить об этом мисс Хендерсон. Вообще-то женщине это сделать было бы проще, но я не думаю, что вы…
Фрина вздохнула. Она это предчувствовала.
– Ладно. Я поговорю с мисс Хендерсон, а вы за это покажете мне место преступления.
– Договорились, – согласился сержант Уоллас, и Фрина вернулась в гостиницу.
Когда она вошла в комнату мисс Хендерсон, та сидела на кровати и жевала маленький тост, запивая его чаем. Дот отвела Джейн в ванну и теперь убеждала девочку помыть уши. Мисс Хендерсон посмотрела на скорбное лицо Фрины и сказала:
– Мама умерла, верно?
– Боюсь, что так.
– Знаете, я так и думала.
Мисс Хендерсон заплакала как-то беззащитно и, казалось, забыла, что все еще держит в руках кусок хлеба и чашку с чаем. Фрина забрала у нее чашку и тост и протянула носовой платок – она предусмотрительно прихватила с собой целых три.
Мисс Хендерсон вытерла лицо, наклонилась вперед и крепко ухватила Фрину за запястье.
– Ведь вы детектив, верно? Я читала о том деле: об ужасном коротышке, которого вы поймали в Квинсклифе.[3] И про котенка испанского посла. Вы умная. Вы наверняка сможете поймать его для меня.
– Поймать кого? – переспросила Фрина, борясь с желанием высвободить руку. – Успокойтесь, мисс Хендерсон.
– Убийцу, конечно.
– Вы правда хотите меня нанять? Подумайте хорошенько. Я ведь могу докопаться до истины.
– Именно этого мне и надо, – решительно ответствовала мисс Хендерсон. – Я знаю, что от мамы никому житья не было. Мне порой самой хотелось ее убить, прости Господи, но это не значит, что я и впрямь сделала это или кого-то подговорила. Убийство – такое чудовищное преступление! И зачем? Зачем? Больше всего от нее доставалось мне: она изводила меня, пилила день за днем, час за часом, так что казалось, я вот-вот сойду с ума! Если у кого-то и была причина желать ей смерти, так это у меня, но я этого не делала. И теперь я не знаю, как поступить и к кому обратиться. – Мисс Хендерсон несколько минут не могла унять рыдания, потом все же успокоилась и отняла платок от лица. – Поэтому я хочу нанять вас, мисс Фишер, чтобы вы нашли убийцу мамы. Узнали правду.
– Хорошо, – согласилась Фрина и присела на край кровати. – Но только при условии, что вы допьете чай и не будете пытаться вставать до прихода доктора.
– Я все выполню, мисс Фишер, скажите – она очень страдала?
– Нет, – ответила Фрина, вспомнив страшный удар по голове, – наверняка она сразу потеряла сознание. Нет, я уверена, что она не страдала.
– А как она… умерла?
– Ее ударили по голове чем-то тяжелым, – объяснила Фрина. – Достаточно было одного сильного удара. Но тело ее было очень изуродовано уже после смерти, возможно, в результате падения из окна.
– Могу я ее увидеть?
– Нет, тело отправили в Мельбурн на вскрытие. Вы сможете увидеть ее позже. Она выглядит хорошо. Лицо совсем не пострадало. Вы не испытаете потрясения.
– Мне немало пришлось пережить, пока мама была жива, – проговорила мисс Хендерсон с кривой усмешкой. – Не думаю, что она способна потрясти меня и после смерти.
Фрина оставила Юнис Хендерсон допивать чай, а сама отыскала Дот; та несла одежду Джейн.
– Ну что, нашлись какие-нибудь метки или ярлычки из прачечной?
– Ничего, мисс. Знаете, что я скажу: она очень аккуратная девочка, но не привыкла пользоваться ванной. Наверное, с детства мылась над тазиком.
Фрина вспомнила, как сама мылась над тазиком до тех пор, пока смерть нескольких молодых людей не вынесла ее наверх – в мир водопровода и ванных комнат. Она получала таз горячей воды и, стоя на коврике, постепенно снимала одежду: сначала мыла лицо и руки, потом, стянув рубашку, – грудь и спину, потом нижнюю часть тела, сняв юбку, а под конец становилась ногами в таз (если тот был достаточно широк для этого) и обливала всю себя литром или одним полным чайником горячей воды. С точки зрения экономии это было очень удобно, но не шло ни в какое сравнение с радостным погружением в горячую ароматную ванну. Фрина почти позавидовала тому счастью, которое должна была испытать Джейн.
– А что ты можешь сказать о ее одежде?
– Она все донашивает, – уверенно заявила Дот. – Видите, вот тут подол дважды отпускали, да и цвета все полиняли от стирок. Сами, видимо, шили, – добавила Дот, демонстрируя внутреннюю сторону воротника, на которой никогда не было ярлыка. – Да к тому же еще и небрежно. Майка и панталоны шерстяные, но старые, заштопанные и такие истертые, что можно пальцем проткнуть.
– Что ж, в этом она ходить больше не может, – рассудила Фрина. – Подыщи-ка ей что-нибудь из моих вещей, если подойдет.
– Нет, мисс, лучше я пойду и сейчас же куплю ей какую-нибудь подходящую одежду, – заявила Дот, потрясенная предложением нарядить маленькую беспризорницу в шелковое белье Фрины. – Так будет лучше, мисс.
Фрина выдала Дот сумму, достаточную, чтобы купить одежду, в которой девочка могла бы доехать до дома мисс Фишер, а сама снова отправилась на поиски сержанта. Тот все еще был во дворе и угрюмо курил, беседуя с воронами, которые сидели на заборе у коровника.
