А дальше-то что? Я внимательно и бесстрастно разглядывала его, чувствуя некоторое приятное волнение от неординарности ситуации, а где-то глубоко в душе деликатно давало о себе знать легкое сожаление... Передо мной всплыло другое лицо, с другими, голубыми глазами... Вот бы сейчас напротив меня сидел не этот, а тот!.. Тот, который за целых три дня не нашел минутки мне позвонить. Тот, с которым какая-то дама общалась не слишком интеллигентным тоном...
Нет, к черту! Клин клином!
Я вернулась к действительности, которая, надо отдать должное, на поверку оказалась не так уж плоха, хоть и требовала от меня кое-каких, минимальных впрочем, усилий. Хозяйка дома не может до бесконечности сидеть набрав в рот воды и по-идиотски таращиться на гостя. Я встала с кресла.
– Хотите чаю? С прискорбием должна признаться, что ничего другого в этом доме не найдется, зато чаю могу предложить в неограниченном количестве.
– Не откажусь, хотя вовсе не обязательно.
Я приготовила чай, принесла сигареты и снова плюхнулась в кресло, чувствуя себя уже более-менее хозяйкой положения. Почему-то чай показался мне фактором, стабилизирующим обстановку. Слегка смущала, правда, мысль о щербатом потолке, с которого в любой момент могла посыпаться штукатурка – она взяла себе за правило отваливаться в самые неподходящие моменты и норовила, подлая, угодить гостям прямо в чашку, но я успокоилась на здравом рассуждении, что не штукатурку же, в самом деле, он пришел сюда рассматривать, а меня, и если уж на то пошло, так это я устраиваю ему смотрины, а не наоборот. Любопытно, как он себя поведет и как станет объяснять свой странный визит. Ради чего он его затеял? Потянуло на пикантное приключение? Вообще-то обстоятельства укладываются в тривиальную схему, ситуация типична до банальности, вся загвоздка в том, что я-то особа ни в коем случае не типичная, не вписываюсь ни в какие схемы. И на дух не выношу всяческой тривиальности.
– Может, вы расскажете немного о себе, – сказал мой гость, слегка улыбаясь. Вид у него был такой, словно он ждал с моей стороны некой инициативы.
– По-моему, вы и так чересчур посвящены в мои дела, – запротестовала я. – Пора бы уж и мне кое-что о вас услышать.
– Где же чересчур, ничего не знаю, кроме того, что у вас оригинальный склад ума и вы интересуетесь человеком из номера триста тридцать шестого. И расстраиваетесь из-за него – на мой взгляд, совершенно напрасно.
– Да еще пускаюсь в сумасбродства, довольно рискованные и глупые.
– Что вы называете сумасбродством?
– А как иначе можно назвать нашу встречу? Приглашать незнакомца в такое дикое время! По телефону вы могли быть неотразимы, а на поверку оказаться заурядным бандитом.
– Надеюсь, не оказался?
– Просто повезло, дураков бог бережет. Впрочем, с вами еще надо разобраться. Хорошо бы взять интервью на манер читательской анкеты в “Пшекрое”: ваш духовный паспорт. Каков ваш идеал счастья?
– Спокойствие. Спокойствие, спокойствие, и еще раз спокойствие.
– В таком случае вы не туда попали. Спокойствие – это последнее, что вы можете найти в моем обществе. А что вам больше всего не нравится?
– Раки. У меня от одного их вида аллергия. И хамство.
Я задумчиво приглядывалась к нему. Кем этот человек может быть?
– Кто вы, собственно? – не удержалась я от вопроса.
– Законопослушный гражданин ПНР. Кроме того, как я уже говорил, коммерсант, разведен, детей нет. Очень много работаю, имею прекрасную квартиру, словом, живу себе поживаю.
– И где же вы поживаете?
– В центре. Но речь не обо мне, речь о вас. Ведь это вам докучало скверное настроение! Вы вот обмолвились насчет своих сумасбродств, интересно послушать.
О сумасбродствах, которые я за свою жизнь натворила, можно рассказывать бесконечно, тема неисчерпаемая. Но что-то меня удержало от исповеди. Я на ходу придумала пару идиотских историй, которые, учитывая мой прошлый жизненный опыт, не произошли со мной по чистой случайности и потому выглядели столь же не правдоподобно, как и правдивые. Несколько раз во время нашего разговора мой гость отпускал экивоки, давая понять, что не такой уж он сторонник исключительно интеллектуального времяпрепровождения, но я уже крепко стояла на твердой почве. Нет, решительно по телефону он мне нравился больше. Вот только голос, неотразимый его голос ничуть не проигрывал от непосредственного общения.
В полтретьего он согласился, что пора и честь знать. Прощаясь с ним, я спросила:
– А как, собственно, вас зовут? Лично мне представляться нет необходимости, табличку на моих дверях и слепой прочтет. Теперь ваша очередь отрапортоваться.
– Владислав, – сказал он, и почему-то мне показалось, что он соврал.
Закрыв за ним дверь, я попыталась собраться с мыслями. Нет слов, субъект интересный и на уровне. Похоже, его слегка разочаровала стерильная благочинность наших посиделок. Тому факту, что он, строго говоря, не представился, я как-то не придала значения. Меня больше занимало, настроен ли он продолжать знакомство.
"Если ты признаешь только таких баб, которые готовы на все с первым встречным, – телепатически заявила я ему, – то можешь повеситься”. Отправив это послание, я залегла в ванну.
В полчетвертого меня вытащил из купели звонок. Значит, вот оно как! Следующие полчаса мы вели разговор, из которого следовало, что знакомство наше, состоявшееся при столь оригинальных обстоятельствах, стоит тем не менее поддерживать.
* * *
Телефон затрезвонил сразу же, как только я вошла в квартиру. На этот раз я не мчалась домой сломя голову, не хватала такси и даже прошвырнулась по магазинам. Недрогнувшей рукой сняла я трубку.
– Иоанна? – раздался до боли знакомый голос.
Ох! После четырех дней ожидания! Случись это вчера, я бы от волнения потеряла дар речи. А сегодня? Неужто все-таки клин?..
– Как дела? – с дружелюбной мягкостью отозвалась я. – Рада слышать твой голос.
– Я звонил тебе уже в понедельник, приехал в Варшаву в субботу вечером. Тебя не было дома. Хотел позвонить на работу, да посеял записную книжку со всеми телефонами. А помню только твой домашний. Извини, что больше не перезванивал. Совсем зашился, не соображаю, на каком я свете.
– Жаль, а я надеялась с тобой повидаться.
– Непременно повидаемся. Договоримся о встрече, как только немного управлюсь с делами. А вообще какие новости?
Всякие, но мне как-то несподручно было ему выкладывать. В понедельник, значит, звонил... Я почувствовала, как благостный покой нисходит на истерзанное мое сердце. Ну хорошо, подожду, когда у тебя найдется на меня время. Главное, что ты есть на свете, что позвонил, что можно с тобой поговорить и, уже не таясь, звонить.
Через сорок пять минут я положила трубку, ни до чего, правда, не договорившись, зато до краев переполненная надеждами и счастьем. Блаженство мое слегка лишь омрачала мысль, что если кому-то очень чего-то хочется, то всегда найдется возможность на это что-то выкроить время. Но я все равно чувствовала себя счастливой, особенно по сравнению с недавними муками.
Я снова уселась за статью, но и на этот раз мне не суждено было с нею разделаться. От борения с родным языком меня опять отвлек телефон.
– Добрый вечер, – хлынул мне в ухо мягкий, чарующий голос.
– Вечер добрый, – отозвалась я, стараясь извлечь из себя те же чарующие модуляции и посылая своей душе заговорщицкую улыбку.
– Как самочувствие?
– Немного лучше. Хотя до идеала еще далеко. Откуда вы звоните, с работы?
– Нет, как ни странно, из дома. Сегодня управился с делами пораньше, успел даже выбраться в город и купить на тахту покрывало, очень даже приличное.
– Какое? Опишите.
– Мягкое такое, серое, пушистое, как мех. Красивое. Я, видите ли, люблю обставлять свой дом. Вообще я к нему очень привязан.
– А какая у вас квартира?
– Неплохая, грех жаловаться. Две комнаты с кухней и всякими мыслимыми удобствами.
– И какой компанией вы там живете?
– Один.
– Значит, приходится платить за лишний метраж?
– Представьте себе, не плачу ни гроша.
– Как это? Квартира кооперативная?
– Нет, государственная. Да, еще тут со мной обитает собака.
– У вас есть собака? Обожаю собак. А какой породы?
– Ньюфаундленд. Чистопородный, с родословной, особой выводки, один такой на всю Польшу.
Я и в самом деле в собаках души не чаю, долгие годы, можно сказать, воспитывалась вместе с собакой, так что у нас сразу же завязалась оживленная дискуссия насчет всяких собачьих достоинств, недостатков, темперамента и прочего. Договорилась я до того, что, когда улеглась спать, перед моими глазами клубились своры тявкающих барбосов.
На следующий день он опять позвонил. Я уже начинала свыкаться с его звонками и, когда на третий день ни одного не было, почувствовала себя не в своей тарелке. Снова стало тоскливо и жалко себя, несчастную и заброшенную. Телефонный справочник сам собой раскрылся на букве “Г”. Позвонить? А ведь обещал, что даст о себе знать, как только немного освободится... Гостиница “Варшава”...
