В общем, после почти двухчасового разговора с теткой Луизой у подруг окончательно сложилось мнение о ней. Себялюбивая черствая женщина, к тому же совсем малообразованная и не отличающаяся большим умом и хорошей памятью, так как постоянно забывает, кому и что соврала. Но при этом – хвастливая и завистливая до чрезвычайности. С подругами тетка Луиза прежде держалась чуточку свысока, еще бы, ведь она была замужем и обеспечена за счет мужа, но теперь вдруг она принялась заискивать перед девушками.
– Слушай, ей что-то от нас надо, – прошептала Леся, едва выйдя от тетки Луизы на подгибающихся ногах.
Несмотря на выпитый кофе, Лесю одолевала страшная слабость. Казалось, что из нее выпили всю кровь, все жизненные соки. Кира чувствовала себя не лучше. У нее кружилась голова, и хотелось принять горячий душ.
– Просто вампир какой-то эта твоя тетка!
– Ты тоже это почувствовала?
– И очень завистливая. Как ее перекосило, когда ты похвасталась своими новыми сережками!
– Тут же вытащила из сейфа все свои брюлики!
– И ведь не побоялась, что мы растреплем всем о ее богатстве.
Тетка Луиза действительно, движимая то ли тщеславием, то ли элементарно желая похвастаться, открыла встроенный в стенную нишу маленький сейф и вынула оттуда целую пригоршню золотишка. Цепочки, кресты, перстни и браслеты были вытащены из пакета и небрежно брошены ею на стол.
– Это так, ерунда, – отмахнулась женщина, явно наслаждаясь произведенным эффектом. – Цветмет. Изделия, которые как покупаются, так и продаются исключительно на лом.
Однако многие из этих цепочек и браслетов тянули на несколько сот граммов и могли представлять сами по себе предмет мечтаний для какой-нибудь небогатой простой девушки. Конечно, их художественная ценность была невысока. Машинное плетение, зачастую – очень грубое, фабричная штамповка, в лучшем случае украшенная лазерным узором. Но золото есть золото, как ни грубо оно спаяно, но определенную ценность оно имеет всегда.
– Не на это смотрите, вот сюда смотрите! Вот тут есть на что посмотреть.
И с этими словами тетка Луиза поставила перед подругами ларчик на четырех львиных ножках. И уже судя по тому, как осторожно водрузила она этот ларец перед девушками, те поняли, что в нем хранится нечто весьма ценное.
– А вот тут у меня лежат драгоценности, которые достались мне от моего второго супруга. Я вам говорила, что он был ювелиром? Ах, нет? Ну так он им был. И тут – вещи, которые он изготавливал своими собственными руками. Он был знаменитый мастер!
И тетка принялась выкладывать перед онемевшими от восхищения девушками кольца, подвески, серьги, браслеты, кулоны… Имелась у нее даже диадема, выполненная в виде корзиночки с цветами и так густо усыпанная драгоценными камнями, что у подруг от их блеска даже зарябило в глазах.
– Красиво?
– Полный восторг! И это все – настоящие камни?
– Конечно! Ни одного искусственного кристалла. Все это – работы моего мужа.
Но вот насчет последнего у подруг сразу же возникли сомнения. Многие изделия были еще с царскими пробами. Сколько же лет должно было быть супругу Луизы, чтобы он мог своими руками изготовить эти вещи?
– Ну, кое-что тут из моих фамильных драгоцен-ностей.
И снова – нестыковка в рассказе Луизы. Совсем недавно она рассказала подругам, как нищенствовала в детстве, потеряв родителей, пока ее не взяла к себе бабушка. Конечно, возможно, драгоценности Луизе достались от ее бабушки, но вроде бы со старушкой они тоже бедствовали, питались хлебом и помидорами, которые выращивали у себя в огороде.
В общем, вранья в рассказах Луизы было много. Но иной раз проскальзывала и правда. Например, в наличие у нее усыпанной изумрудами, сапфирами и жемчугом диадемы никто из родни не верил, а между тем диадема эта у тетки имелась и была даже красивее, чем ее описывала Луиза.
За просмотром драгоценностей время пролетело незаметно. И когда подруги вышли на улицу, то обнаружили, что у Леси в телефоне значатся семнадцать непринятых вызовов от ее мамы. А у Киры – так даже и все восемнадцать.
– Меня твоя мама любит больше! – подколола Кира подругу. – О! Опять звонит! И опять – мне!
– Скажи ей, что мы уже едем. Только возьмем бутылку вина и сразу же приедем.
– Думаешь, такую новость ей стоит сообщать под вино? Тут лучше бы подошел коньяк или крепкий – ликер.
Сошлись на том, что себе они купят коньяк, а для Лесиной мамы возьмут какое-нибудь хорошее вино. После нескольких бокальчиков будет легче сообщить тете Свете, что ее опасения вполне оправданны. Луиза не только встречается с Ленчиком у себя дома, но уже побывала и у него в гостях, причем не единожды. И, учитывая тот факт, что одна она быть не любит, сам собой напрашивался вывод: очень скоро тетка Луиза вновь выйдет замуж.
– За кого, надеюсь, тебе понятно? – спросила Леся у своей мамы, когда они уже сидели за столом.
Тетя Света моментально схватилась за голову:
– Нет, это невозможно! Неужели эта дрянь все же настроилась на бедного Ленчика?!
– Почему это бедного? Напротив, очень даже обеспеченного.
– О, боже! Это просто ужасно! У меня были на Леню свои планы.
– У тебя?! Мама, но ведь ты…
– Не у меня лично, разумеется, – раздраженно откликнулась мама. – Я прикидывала, что Аннушка могла бы составить чудную пару нашему Ленчику.
Аннушкой звали ближайшую и единственную подругу Лесиной мамы, с которой у той сохранились хорошие отношения. Видимо, отчасти это происходило из-за редкой незлобивости характера Аннушки, а также из-за ее хронической невезучести в личной жизни. Завидовать ей было просто невозможно, только жалеть. Аннушка уже отпраздновала свой полувековой юбилей, но ни один мужчина так и не позвал ее под венец. К тому же она работала библиотекарем, получала мизерную зарплату и ничего, кроме библиотечной пыли и стен библиотеки, никогда в жизни не видела.
– А она так мечтает выйти замуж. Наш Ленчик был бы для нее идеальным вариантом! Тем более что когда-то давно я их уже знакомила. И они очень понравились друг другу. У них даже было что-то вроде романа. Ну, насколько это возможно при их хиленьких темпера-ментах.
Да уж, темперамент дяди Лени походил на переваренную капусту. Ну, а Аннушка… Она была типичной квашней – рыхлой, пухлой и какой-то кислой. Да, эти двое прекрасно подходили друг другу, что уж и говорить. Добавить немножко яичка для смазки – и вышел бы душистый пирог с капустой.
– Почему же у них ничего не получилось?
– Ты что, не помнишь тетю Марину? Да она держалась за Ленчика, как утопающий цепляется за спасательный круг. Мертвой хваткой! Она сразу же просекла, что Аннушка не будет за ней ухаживать так же хорошо, как это делал Ленчик. Аннушке и самой нужен уход, до того она тетеря неповоротливая. Вот тетя Марина и приложила все свои силы, чтобы разлучить их.
Мать имела на Ленчика огромное влияние. И, конечно, выстоять против нее он не смог.
– Так и остался он одиноким. И Аннушка тоже замуж не вышла. Вот было бы славно поженить их сейчас, когда тетя Марина уже не сможет ставить им палки в колеса.
Леся покачала головой. Она прекрасно понимала, что рыхлой, неторопливой Аннушке никогда не выстоять против напористой энергичной тетки Луизы. Если уж последняя наметила себе в новые мужья дядю Ленчика, то тому даже и рыпаться не стоит.
Лесина мама ужасно огорчилась. И свою досаду тут же выместила на подругах:
– Лучше бы вы и не ездили никуда! Только расстроили меня еще больше!
И ушла спать, присовокупив напоследок, что такой никудышной дочери, наверное, нету ни у кого в мире. Можно подумать, Леся могла бы что-то изменить в планах тетки Луизы, даже если бы и очень захотела.
Однако на следующий день выяснилось, что Лесина мама не собирается так легко сдаваться. Уже в одиннадцать часов утра в калитку вошла та самая Аннушка – Анна Сергеевна Головачева. Впрочем, фамилия не вполне верно отражала сущность Аннушки. Вернее было бы назвать ее Пузачева, Пузанова или и вовсе Жиртрестова, потому что в калитку она с трудом протиснулась. И после такого подвига долго сидела на скамеечке, утирая полное потное лицо и пытаясь отдышаться.
Кошки же при виде Аннушки издали ликующие мявки и бросились к ней. Аннушка была неизменно добра к ним. И всегда готова была поделиться лакомым кусочком с Фантиком и Фатимой, которых обожала и подобных которым зверюшек не могла сама содержать лишь по причине злостной аллергии на кошачью шерсть.
Тем не менее Аннушка отважно погладила обеих кошек по очереди и даже взяла их на руки, поцеловав в макушки, что грозило ей новым приступом астмы. Затем обессиленно уронила руки и простонала:
– Ох, давно я так далеко не ходила! Надо было на такси до вашего дома доехать. А я чего-то подумала, что надо и прогуляться. От самого шлагбаума к вам топаю.
От шлагбаума, отделявшего «Чудный уголок» – поселок, в котором жили подруги, от всего остального мира, – до дома девушек было от силы триста метров. И Аннушка так запыхалась, пройдя эти метры? В таком случае, ей стоит серьезно подумать о своем здоровье.
