Маша не отличалась особой рассудительностью. Поэтому, не почувствовав обычного ежемесячного женского недомогания, она, вместо того чтобы тут же нестись к гинекологу, легкомысленно подумала: «Это от нервов», — и укатила в четырехмесячные гастроли по Латинской Америке.
В советские годы большинство эстрадных артистов (впрочем, как и сейчас) зарабатывали «чёсом» — мотались с концертами по необъятным просторам СССР. Но самым сладким считался выезд за границу, потому что тогда певицам и танцорам платили долларами, суточные следовало тратить в чужой стране, что Маша и проделывала с огромной радостью, покупая себе одежду, косметику и многое другое, недоступное обычным советским женщинам. Отказываться от шикарных гастролей по Латинской Америке подобной ерунды Машенька не собиралась. Поэтому, помахав Мише рукой, она с легким сердцем улетела в Боливию.
Вернувшись в Москву, слегка обеспокоенная тошнотой и невесть откуда взявшейся слезливостью, Маша все же сходила к доктору и ахнула, услыхав диагноз:
— Вы беременны, аборт делать поздно.
Михаил, узнав о положении, в котором оказалась его любовница, растерялся и воскликнул:
— Как же так? Отчего раньше не заметила?
Маша уперла руку в бок:
— Ты не рад?
— Э… э… — забормотал слегка испуганно Антонов, только сейчас сообразивший, чем ему грозит создавшееся положение.
Слишком эмоциональная, горячая Маша способна на резкие поступки, она может заявиться к Анне, устроить жуткий скандал. В общем, Михаил испугался. А Маша, заметив в глазах возлюбленного страх, поступила странно.
— Ладно, — тихо сказала она, — постараюсь все-таки сделать аборт.
— Что ты! — замахал руками Миша. — Это опасно.
— Значит, рожать? — уточнила любовница.
— Ну… у… у… — замямлил Антонов.
— Пошел вон! — рявкнула возлюбленная и выставила кавалера на улицу.
Михаил не очень расстроился — Машенька проделывала подобное не раз. Мужчина вышел из подъезда и медленно двинулся вдоль детской площадки. Он великолепно знал, как будут развиваться события дальше. Вот сейчас девушка вылетит на балкон и закричит: «Дорогой, прости, прости!..»
Миша остановился и задрал голову вверх. Лоджия была пуста. Более того, Маша не стала вечером добиваться Антонова по телефону. Через неделю, решив задуть огонь ссоры, Миша сам позвонил любимой.
— Как дела? — бодро спросил он.
— Приезжай, — неожиданно спокойно ответила Маша.
Обрадованный Антонов тут же прибыл по знакомому адресу.
— Тебе следует принять решение, — едва он переступил порог, заявила Маша, — выбирай: либо я с ребенком, либо Анна. Пока я жила сама по себе, мне на все было плевать, но теперь положение изменилось: не хочу, чтобы моя дочь ощущала себя ненужной.
— Отчего ты решила, что появится девочка? — удивился Миша.
— Не о том думаешь! — топнула ногой Маша. — Я или Анна?
И снова Антонов растерялся. Он не был готов к подобному разговору, не предполагал, что любовница столь жестко поведет себя. В голове Миши мигом забурлили мысли. Анна спокойная, рассудительная, с ней надежно и уютно. Кроме того, в семье устоявшийся быт, имеется хорошая квартира, дача, везде сделан ремонт, куплена новая мебель, есть машина, в общем, основные денежные вливания совершены, теперь можно жить спокойно. Дети подрастают, особых хлопот с ними нет. А что ждет Мишу в случае ухода к Маше? Конечно, приятно, попарившись в баньке, броситься в ледяную воду, но это удовольствие хорошо раз в неделю. Ежедневно жить в обнимку с… землетрясением, мягко говоря, обременительно. К тому же остро встанет финансовый вопрос: Анне придется платить алименты на сына и дочь. У Маши небольшая квартирка, втроем в ней будет тесно, летом придется снимать дачу. Ясное дело, Анна не пригласит к себе на фазенду бывшего мужа и его новую жену. И машину, купленную на подаренную тестем сумму, придется оставить первой семье. Антонов вновь превратится в нищего парня безо всякой поддержки и особых перспектив…
Только Миша додумал до этого момента, как Маша крепко толкнула его в грудь. От неожиданности, чтобы устоять на ногах, Антонов сделал шаг назад, за порог, дверь в квартиру с треском захлопнулась прямо перед его носом. Михаил начал звонить, потом стучать кулаком в дверь, но Маша не отвечала.
В конце концов мужчина рассердился.
— Не хочешь — не надо! — крикнул он и ушел.
Лишь дома ему в голову пришла мысль, заставившая похолодеть. Что, если Маша заявится к Анне и устроит «разбор полетов»?
Несколько месяцев Михаил вздрагивал от любого шума, доносившегося с лестничной клетки, но Маша не давала о себе знать, и мало-помалу Антонов успокоился. Он малодушно решил, что певица, проявив благоразумие, сделала аборт и вычеркнула его из своей жизни.
Спустя три года после описанных событий Миша, почти забывший Машу, получил приказ от начальства сводить на концерт прибывшего из Сибири гостя фирмы.
— Развлеки его по полной программе, — велел директор, — он нам нужен. Сначала пусть песни послушает, потом в ресторан его отведи.
Антонов кивнул, взял билеты и отвез провинциала в Концертный зал. Второе отделение открывала Маша. Она слегка пополнела, но выглядела потрясающе.
— Экий персик, — причмокнул губами провинциал, — красотка первый сорт. Эй, ты куда?
— В туалет, — шепнул Миша, — живот прихватило.
Использовав все свое обаяние и приложив к нему некую сумму, Антонов проник в гримерку к бывшей любовнице. Та встретила Михаила равнодушно.
— Зачем пришел?
— Просто так, — слегка растерялся Миша, — посмотреть на тебя.
— Посмотрел? — прищурилась Маша. — Теперь вали отсюда в…
Сообщить адрес, по которому следовало отправиться бывшему возлюбленному, певица не успела. Дверь распахнулась, появилась пожилая женщина с девочкой на руках.
— Очень уж Лаура плачет, — тихо сказала нянька, — к вам просится!
Маша слегка покраснела, но потом сказала:
— Ладно, Нина Ивановна, оставьте девочку и идите.
Антонов во все глаза уставился на малышку, Маша обняла дочь и поправила огромный бант, украшавший волосы ребенка.
— Это моя дочь! — воскликнул Миша.
— Да пошел ты… — буркнула Маша. — Лаура только моя. Три года с тобой не виделась, и еще бы сто лет не встречаться.
В общем, разговора не получилось. Миша ушел, но с тех пор его стала терзать совесть. Сын Костя и дочка Лана оказались очень похожи на Анну — светловолосые, белокожие, с прозрачно-голубыми глазами. Дети, рожденные в законном браке, обрели и материнский ровно-холодный характер. А Лаура показалась Мише похожей на него. Антонов был смуглый брюнет, и малышка даже в столь раннем возрасте имела роскошные смоляные кудри, глубокого тона карие глаза. Можно было посчитать Лауру копией цыганки Маши, но Михаил мигом решил: девочка — его копия.
Промаявшись пару недель, Антонов приехал к Маше и заявил:
— Ты не имеешь права лишать меня общения с дочерью.
Маша скривилась:
— Она Иванова, а не Антонова.
— Но ведь Михайловна! И названа в честь моей сестры!
— Просто так записала отчество, — пожала плечами певица, — а имя нравилось давно.
— Не будь жестокой! — взмолился Миша.
— Ладно, — кивнула Маша, — переезжай к нам.
— Но у меня есть семья! — воскликнул Миша.
— Приходящий папа нам не нужен! — рявкнула певица. И повторила давние слова: — Выбирай: либо я, либо она.
— Послушай, — попытался урезонить гордячку Антонов, — девочке нужен отец…
— Либо я, либо Анна!
— Буду помогать материально.
— Отлично, можешь платить алименты Анне, — усмехнулась Маша.
— Я не могу развестись с женой. Пойми, у нас дети!
— Не знала, что Лаура котенок, — оборвала Михаила бывшая возлюбленная.
Разговор зашел в тупик и закончился гневным заявлением певицы:
— Тебя сюда никто не звал, пошел вон!
Антонов удалился и попытался забыть Машу с Лаурой.
Шли годы, Михаил Петрович разбогател, стал успешным бизнесменом, а вот Маша совершенно исчезла с подмостков. Пару раз Антонов хотел пойти на концерт с ее участием, велел своей секретарше купить билеты, но девушка не сумела выполнить задание босса. В конце концов Михаил Петрович выяснил: Маша катается по провинции, дает концерты в крохотных клубах, для Москвы она больше не представляет интереса, столица любит молодых.
Антонов честно пытался выкинуть из головы мысли о певице и дочке, но нет-нет да в голове возникал неприятный вопрос. Может, он сделал неправильный вывод? Вдруг, решись тогда Антонов порвать с Анной, он был бы теперь более счастлив?
Если честно, Костя и Лана не очень радовали отца. Нет, они были хорошими детьми, но какими-то апатичными, никогда не бросались на шею папы с поцелуями. Да и Анна с каждым прожитым днем становилась все более и более равнодушной к мужу. Михаил сам себе напоминал жеребца, который после тяжелой работы понуро бредет в привычное теплое стойло, получает качественный корм и встает копытами на свежую подстилку. На условия жизни вроде бы грех жаловаться, но, вот парадокс, порой появляется зависть к тому, кого то целуют, то бьют. Хотя, наверное, к Мише просто подобрался кризис среднего возраста, поэтому и лезут в голову мысли о страдающих четвероногих, которые на самом деле, вероятно, абсолютно счастливы при виде полной кормушки.
