Мачеха отчаянно пыталась завоевать доверие падчерицы. Она водила Лизоньку по магазинам, осыпала ее подарками, разрешала брать свои драгоценности, пользоваться косметикой. Лизавета живо усвоила: если хочешь устроить дома вечеринку, скажи Кате, она помчится к отцу, и тот позволит табору подростков носиться по особняку. Кто замял дело, когда Лиза, взяв без разрешения в гараже машину, с ветерком прокатилась по Рублевскому шоссе и попала в милицию? Кто ходил в школу к директрисе и просил забыть о подвигах Лизаветы? Кто вызвал врача, когда Лизонька впервые напилась до свинячьего визга? Кто, в конце концов, отвез на аборт Веру, подругу Лизы, и не выдал тайну девочки ее родителям?..
Ответ всегда один: Катерина.
Вот только Лиза пользовалась мачехой, а относиться к ней по-человечески не собиралась.
– Хитрая твоя Катька, – один раз сказала Вера. – Я свою мачеху живо вон вытолкала.
– Как тебе это удалось? – заинтересовалась Лиза.
Вера провела курс молодого бойца.
– При отце я ей улыбалась и приседала. Как только папа уезжал, сразу говорила гадости. Танька дура, она сразу принималась ему звонить и жаловаться. Папендель в хату припрет, я снова сю-сю, му-сю. Ну и выгнал он кретинку. Поверь: это самый верный способ! У меня уже шестая мамуля! И мой способ безотказно срабатывает.
Лиза переняла опыт лучшей подруги, но Катя ни словом не обмолвилась Константину о хамстве дочери.
– Ну хитрованка! – возмущалась Вера. – С такой нелегко бороться, но можно. Дождись момента, когда ее на тусовку позовут, и испорти Катьке внешний вид, вроде случайно кофей на прическу пролей.
Лиза восхитилась фантазией Веры и решила воплотить ее в жизнь. Долго томиться в ожидании не пришлось. В субботу Катюша, уложив волосы, села за стол, чтобы перед вечеринкой легко поужинать. Падчерица понесла от кофемашины полную чашку, споткнулась, кофе очутился на голове мачехи.
– Ой, ой, – фальшиво запричитала хулиганка, – я зацепилась о ковер! Нечаянно!
– Ничего, – дрожащим голосом ответила Катерина, – сейчас под душ встану, поеду в гости с конским хвостом.
Когда Катюша ушла, Лиза показала ей вслед язык и услышала слова горничной Жени Матихиной:
– Как тебе не стыдно! Прекрати издеваться над Катей.
– Заткнись, – топнула ногой Лиза.
– Отвратительно себя ведешь, – заявила прислуга, – на ремень напрашиваешься.
– Еще слово вякни и останешься без работы, – завизжала Лизавета, – ты веник, вот и не лезь к хозяевам.
Женя цокнула языком.
– Знаешь, кто тебя из швейцарской тюрьмы вызволил? Катя. Она Константину заявила: «Нехорошо девочку родительской ласки лишать, верни дочь в Москву». А ведь могла навсегда запереть тебя за границей. Катерина добрая, хорошая, умная.
– Голодранка, – фыркнула Лиза, – замуж вышла от бедности, теперь тратит чужие деньги и рада.
– Дурочка ты, – не выдержала Женя.
– Значит, Катька святая, а я идиотка? – набычилась девочка.
Горничная опустила глаза и промолчала. Хорошо, что в этот момент к Лизе пришла подруга Соня и беседа с Матихиной была забыта.
Сонечка Лузгина дружила с Лизой с пеленок, более того, девочек вместе отправили в Швейцарию, в пансионат. Богатый папа Софьи был солидарен в вопросах воспитания с отцом Лизы.
Сколько раз девочки рыдали в иностранной школе, сколько раз их наказывали за строптивость и неповиновение местным порядкам! Сонечка всегда поддерживала Лизу, она была тихой, скромной, но принимала участие во всех безобразиях, придуманных чересчур бойкой Лизаветой. За долгие годы дружбы Соня стала для Лизы как сестра. И, слегка повзрослев, начала одергивать Елизавету. Ерофеев считал, что подруга очень благотворно влияет на его дочь и, в свою очередь, относился к Соне как к племяннице.
Но иногда способность здраво рассуждать покидала и Софью.
– Наверное, Катя твоего папу приворожила, – сказала как-то раз Лизе лучшая подруга, – напоила Константина Львовича особой настойкой или подарила ему заговоренный талисман.
– Часы! – подпрыгнула Лиза. – Он с ними не расстается.
– Надо их выкинуть! – загорелась Соня.
Елизавете удалось стянуть брегет и зарыть в самом дальнем углу сада. В краже обвинили молоденькую девчонку, недавно взятую в дом в качестве помощницы горничной. Ее с позором выгнали вон. Лиза, мечтая справиться с Катей, испортила жизнь другому человеку: о такой ерунде, как прислуга, Ерофеева не задумывалась.
Отец, покричав некоторое время, поехал в Столешников переулок и приобрел новые часы, вот только Катюшу он любить не перестал. У Лизаветы от злости сводило судорогой ноги. Один раз ей приснился сон: отец и мачеха справляют пятидесятилетие свадьбы, они не изменились внешне, Константин не поседел и не согнулся от возраста, Катюша не обзавелась морщинами и не лишилась лучезарной улыбки. Ерофеевых завалили подарками, а тамада сказал:
– Чудесную пару хочет поздравить Лизочка.
И в центре зала появилась ужасная старуха с горбом.
На этом месте Лизавета проснулась и опрометью бросилась к зеркалу, настолько реальным было сновидение. Когда в стекле отразилось лицо подростка, Лиза перевела дух, но впечатление от кошмара было мощным и Лиза рассказала обо всем Соне.
Лучшая подруга озабоченно сказала:
– Сегодня конец рабочей недели, завтра суббота.
– Ну и что? – удивилась Лизавета.
– Сны с четверга на пятницу всегда сбываются, – заявила Софья. – Они вещие.
– Врешь, – посерела Лиза.
– Нет, – замотала головой Соня, – пройдет месяц, и все сбудется.
В Елизавете проснулось благоразумие.
– Золотую свадьбу справляют через пятьдесят лет совместной жизни.
– Ты не умеешь толковать сны, – не успокоилась подруга и пошла к полкам. – Ну-ка, почитаем сонник. Вот, слушай: «Если вам привиделось собственное лицо в старости, значит, вы стали объектом колдовства. Кто-то высасывает ваше здоровье и энергию. Немедленно примите меры, иначе очутитесь на больничной койке».
– Что делать? – прошептала Лиза, которой вид старинной книги в кожаном переплете внушил уважение.
– Надо подумать, – протянула Соня.
Вечером, около одиннадцати, лучшая подруга позвонила Лизавете.
– Выйди в сад, – велела она, – да прихвати сто баксов.
Просьба не удивила: девочки жили в бывшем дачном месте, которое постепенно превратилось в шикарный поселок, общаться они могли в любое время.
– Хочешь навсегда избавиться от Катьки? – прошипела Соня, увидев Ерофееву.
– Спрашиваешь! – подпрыгнула Лиза.
– Тогда слушай меня, – приказала закадычная подруга.
В паре Софья – Лизавета первая постепенно из аутсайдера стала лидером, к тому же Сонечка была старше Лизы, и хотя всего-то на полгода, но когда вы находитесь в подростковом возрасте, это принципиально. Ерофеева после возвращения в Москву всегда шла на поводу у Лузгиной. Тот вечер не стал исключением. Подруги устроились в беседке, которую Константин соорудил в самом конце громадного сада, и Соня изложила свой план.
Лизе предписывалось срочно помириться с Катей, пойти к ней, покаяться, посетовать на собственную глупость и вздорность, с чувством воскликнуть: «Прости, Катюша, я вела себя отвратительно, сейчас поумнела и поняла, как мне с тобой повезло».
Услышав этот совет, Елизавета возмутилась.
– Никогда! Срать с ней на одном гектаре не сяду, не то что в ноги кланяться.
– Ты не умеешь рассчитывать все на шаг вперед, – укорила ее Соня, – это только для отвода глаз. Потерпи месячишко, Катька уйдет навсегда.
– С чего бы это? – вздохнула Лиза.
– Ща узнаешь, – закатила глаза Соня. – Сто баксов взяла?
– Да, а зачем они? – только сейчас догадалась поинтересоваться Лиза.
Соня понизила голос до еле слышного шепота.
– В Кокошино живет колдунья, она умеет людей со свету сживать. Идти к ней надо сейчас, тут недалеко, через лесочек, я дорогу знаю, двигаем!
Лизавете стало страшно, но разве она могла показать при Соне свою трусость?
Девочки взялись за руки и поспешили по едва заметной тропочке. Соня не обманула, она действительно привела Лизочку к деревенской покосившейся избушке.
Ведьма оказалась нестарой женщиной, никаких сушеных жаб или дохлых мышей по стенам не висело, лишь в одном углу темнели иконы. Ритуал заклинания на гроб не произвел на Лизу особого впечатления. Тетка сначала сожгла в печке какую-то вонючую травку, прошептала несколько слов, взяла золу, насыпала в кулечек и велела Лизе:
– Натруси у нее под окном.
– На улице? – уточнила девочка.
– Ты хочешь беду вон увести, – объяснила ведьма, – поэтому постели дорожку.
Лиза взяла бумажный фунтик, отдал взамен сто долларов, тщательно вытряхнула серый порошок туда, куда велела знахарка, и начала ждать эффекта.
Следующий месяц Лизавета старательно изображала раскаянье и стихийно возникшую дружбу к мачехе. Катя выглядела счастливой, она утроила внимание к дочери мужа и постоянно говорила Константину:
