Девочка встала с пола и осторожно приблизилась к Музе.
– Сколько тебе лет? – спросила у нее Муза.
– Семь.
– Отличный возраст. Ты знакома с фортепияно? То есть с пианино? Вот с этим инструментом? – спросила у нее Муза.
– Да, я вот так пальцем нажимаю, – продемонстрировала девочка убойную музыку. – Это пианино мама купила не так давно…
– Понятно.
Антонина потянула Григория Георгиевича за рукав к выходу, чтобы Муза наладила контакт с ребенком.
– Я буду очень хорошо платить за занятия музыкой с моей дочерью, если ей это будет интересно, – в конце успел произнести мужчина, и Муза с Викой остались одни.
– Я не буду заниматься музыкой по воскресеньям! – сразу же твердо заявила девочка.
– Ты будешь это делать, когда захочешь, в удобное время, – ответила Муза. – А сейчас поиграем в игру «узнай звук».
– Я не знаю такой игры, но мне интересно. Это как мычит корова или лает собака?
– Нет, это как звучит та или иная клавиша на этом инструменте, это звуки музыки…
Муза спустилась вниз часа через два, заблудившись поначалу в большом и каком-то словно не жилом доме и еле найдя лестницу, ведущую вниз. Впору ей было уже кричать: «Ау, люди! Где вы? Хоть кто-нибудь! Выведите меня отсюда!»
Навстречу ей попалась все та же приятная женщина Антонина.
– Где Вика? – сразу же поинтересовалась она.
– У себя.
– Вы по лестнице спускайтесь в холл, там поговорите с Григорием Георгиевичем, правда, он немного принял на грудь, но все решаемо… при желании, – сказала Антонина.
– Да, я уж видела, то есть поняла.
– Все финансовые вопросы у нас все равно решает он. Вообще-то он не пьет, так получилось. Неприятности у него… А так он очень хороший человек, я работаю в этой семье уже пять лет и знаю, что говорю. Разговаривать вы будете о зарплате только с ним, он один зарабатывает на семью, – пояснила Антонина, выполняющая в доме функцию домоправительницы, это уже Муза поняла.
– А я к Вике, ей пора есть и спать, – сказала Антонина и исчезла в длинном коридоре просторного дома.
Муза спустилась в гостиную и увидела хозяина дома, развалившегося в кресле и с тупым видом смотрящего в телевизор. Под его длинными ногами валялась пустая бутылка емкостью ноль семь.
«Не самое удачное время говорить о чем-либо, не только о зарплате и о дочери», – прекрасно понимала Муза, тихонько крадясь вдоль стенки, чтобы не нарушить его пьяный покой, словно пытаясь уйти по-английски. Но он заметил ее и расплылся в улыбке.
– А… учительница! Как вас там? Афродита? А нет… Муза! Точно! Очень приятно! Сколько я вам должен за сегодняшний урок? Мы как договоримся? Вам платить зарплату за несколько уроков вперед или вы хотите получать по факту, за каждое посещение? – спросил он.
– Вы ничего мне не должны. Сегодня был не урок, а тестирование, – ответила Муза, больше всего мечтающая побыстрее унести отсюда ноги.
– Любое потраченное время оплачивается, – не согласился с ней Григорий Георгиевич, – когда вас ждать в следующий раз?
– Следующего раза не будет, – тоскливо ответила Муза, уже предвидя очередную бурю. Такое экспертное решение и трезвому было трудно объяснить, а уж пьяному, с замедленной реакцией и пониманием…
– Почему не будет? Я согласен на любой оклад, который вы попросите, – начал Григорий, приподнимаясь на диване и пытаясь сфокусировать на ней свой взгляд.
– Дело не в деньгах. У вашей девочки нет музыкальных способностей, нет слуха, как это называется, – пояснила она, понимая, что говорит в никуда.
– Как это – нет слуха?! – сразу же на тон повысил голос мужчина. – Так мы для того и берем репетитора, то есть учителя, чтобы научить играть!
– Поймите, научить играть можно ребенка со способностью к этому, развить эту способность еще больше, то есть раскрыть ее. А когда ее нет, не надо мучить ребенка, она никогда не сможет играть. Она вообще не различает не то что полутона, а целые ноты! – честно сказала ему Муза.
Но отца явно не устраивало открытие, что его дочку не собираются, то есть отказываются учить, признав неспособной…
– Да кто вы такая, чтобы ставить на моем ребенке клеймо, что она неспособная?! – сузил глаза Григорий. – У вас у самой сколько детей?
– У меня нет детей, – поджала губы Муза.
– Это многое объясняет! Да я за свою дочку порву любого! – распалялся он.
– Я в этом не сомневаюсь! Только я не говорила, что она бесталанная, я сказала, что к музыке способностей нет, а это немного разные вещи, – постаралась сохранять хладнокровие Муза.
– Не смейте говорить, что мой ребенок чего-то не может, стерва!
– Не смейте меня оскорблять! Я даже больше вам скажу, папаша! Ваша девочка не просто не имеет музыкального слуха, она вообще плохо слышит! – выпалила Муза в сердцах.
– Что?! Да как ты смеешь?! – вдруг взревел мужчина и, вскочив с дивана, запустил в нее бутылкой.
Такого Муза не ожидала. Но звук разлетающегося вдребезги стекла, даже и не рядом с ее головой, привел девушку в чувство. Она вздрогнула и припустила со всех ног. А вслед Музе неслось:
– Убирайся из моего дома, дрянная училка! Сама такая! Дура!
Наверное, только в таком состоянии можно было сразу же найти дверь и вылететь из дома пулей. Она пробежала по улице, вымощенной плиткой, рискуя сломать ногу, проскользнула в открытые, слава богу, ворота и побежала по коттеджному поселку в сторону трассы. Она даже несколько раз обернулась и проверила, нет ли за ней погони. Погони не было, конечно, да и не догнал бы Григорий ее в том состоянии, в котором находился, но до автобусной остановки она добралась вспотевшая и запыхавшаяся. В голове вертелись мысли одного толка. «Ну и дура я! Повелась на заработок! Еще один клиент! Богатый! Настю убью! Вот ведь я дура, он прав. Психопат какой-то пьющий, все они, эти богатые, такие ненормальные. Им запустить в человека бутылкой ничего не стоит. Так мне и надо! Ноги бы унести!»
Домой Муза вернулась на взводе. На сайте знакомств прочла пару неприличных предложений заняться сексом на камеру, посмотреть порнографию в уютном месте. И тут же пришло спасительное сообщение от Алексея: он готов с ней встретиться, несмотря на то что все еще не очень хорошо себя чувствует. Он сильно извиняется, что не смог прийти.
«Похоже, что он хронически чувствует себя нехорошо», – мелькнула мысль у Музы, но его открытое славянское лицо, переписка без намека на пошлость и его скупые фразы на фоне остальных сообщений выглядели очень прилично. И Муза вновь дала согласие на свидание, очень осторожно намекнув, что в этот раз она хотела бы с ним увидеться, а то у нее пропадает весь день. Алексей заверил ее, что обязательно придет, если ему кирпич на голову не упадет.
– Надеюсь, что этого не случится… – снова высказала робкую надежду Муза, и Алексей на следующий же день назначил ей встречу в большом торговом центре в час пик.
– Как я вас узнаю? Вы похожи на фото, которое выставили? – поинтересовался он.
– Я не знаю. Думаю, что да. Ему два года…
– А во что вы будете одеты? – продолжил интересоваться Алексей.
– Ой, меня ваш вопрос просто в тупик поставил. Знаете, как у нас, у женщин? Я пообещаю вам, подробно опишу, а сама возьму и надену в последний момент что-то другое. Поэтому лучше по фото, – честно сказала ему Муза.
– Ну, тогда я опишу себя! – радостно сообщил Алексей. – Я-то точно знаю, в чем приду!
– С удовольствием выслушаю, – ответила Муза, радуясь его сговорчивости.
На том они и договорились. На следующий день Муза снова навела полный марафет, благо это было несложно, так как особых изъянов на лице не имелось. Требовалось выделить только лучшие черты, то есть приукрасить их еще больше. Алексей прислал ей эсэмэску, что все остается в силе. Воодушевленная Муза пошла на свидание в надежде, что встретила свою судьбу. Муза надеялась и верила в это, ну как все мы… бабы дуры… В торговый центр она пришла раньше оговоренного времени, чтобы зайти с другого входа, снять шапку и припудрить носик. Муза сама себе понравилась в отражениях зеркальных витрин и мужественно отправилась к центральному входу, то есть оговоренному месту встречи, ровно в назначенное время. Эсэмэска «Извините, опаздываю на полчаса» несколько обескуражила Музу, но она решила дождаться Алексея, чего бы ей это ни стоило. Для начала она прошлась по отделу косметики и с умным, знающим видом понюхала несколько предложенных ей ароматов. Один даже понравился, но таких денег у нее не было. Прослонялась Муза в магазине в общей сложности минут пятнадцать и снова вышла в вестибюль. У декоративного фонтана, над которым уходили вверх эскалаторы, находилась лавка, на одном краю которой сидел какой-то мужчина с телефоном в руке, а на другом – большая пластмассовая свинья с большой праздничной коробкой в руках. То ли реклама всего магазина, то ли какого-то его отдела, но почему-то именно свинья. Музе было некуда деваться, и она втиснулась между ними, сев на лавку третьей. Мужчина еще сказал пару фраз и выключил телефон, а Муза, обладавшая абсолютным музыкальным слухом, невольно повернулась к нему, потому что его голос показался ей знакомым. Каково же было ее удивление, когда она увидела отца Виктории, Григория Георгиевича, который вчера чуть не убил ее пустой бутылкой! Она просто оторопела. Выглядел он очень хорошо: темно-синий костюм, черное приталенное пальто, синий шелковый шарф, бледное лицо с большими, выразительными глазами и темные волосы, небрежно лежащие на воротнике и шелковом шарфе.
