Но Луиза уже встала.
– Все в порядке, милая, мне действительно лучше взглянуть самой на стихийное бедствие.
– Пойду поищу Матвея, – засуетилась вдруг Лариса. – Куда он подевался? Сколько можно душ принимать? Когда я выходила из спальни, он уже собирался мыться.
Но Борис возразил:
– Вы лучше тут останьтесь. Ванная крохотная, все там не поместимся.
На лице Луизы появилось выражение изумления, но оно живо сменилось вежливой улыбкой.
– Лариса Яковлевна, попробуйте кекс. Я разберусь и вернусь, а потом вы отправитесь на поиски супруга.
– Эй, эй, доперло до меня, как до жирафа, – забеспокоилась Феоктистова. – В комнате, где нас поселили, ковер синий, занавески такие же. Труба в санузле там течет?
– Простите, да, – признался Борис. – Прошу извинения за причиненное неудобство.
Лариса вскочила.
– Плевать мне на ваши извинения! Где мой муж? Куда он подевался? В душе его нет, иначе бы вы Луизу туда не звали.
Хозяйка дома выскочила в коридор, Борис потопал за ней.
– Стойте! – взвизгнула Феоктистова. – Я с вами.
– Не стоит всем толкаться в маленьком помещении, – попытался помешать ей Кирилл, – там, наверное, грязно. Подождите, пока уберут.
– Я не барыня, как ваша мать, не боюсь жизненных трудностей, – бросила на ходу Лариса. И покинула столовую.
– Давайте разрежем этот кекс, – бодро предложила Лена. – Нинок, нож торжественно вручаю тебе, признанному мастеру разделки выпечки. Если за работу примусь я, то непременно превращу кексик в крошево.
– Зато ты чудесно играешь на фортепьяно, а мне на ухо медведь наступил, – слишком весело рассмеялась дочь Луизы. – Виктория Ивановна, дайте вашу тарелочку. Ванильный маффин большого размера – коронное блюдо нашей кухарки Зинаиды. Все, кто его пробует, умирают от восторга.
Я молча слушала, как Нина и Елена изо всех сил пытаются изобразить беззаботность. Молодые женщины сообразили, что в ванной синей гостевой произошла какая-то неприятность, и дело вовсе не в потекшей трубе. Луиза тоже быстро смекнула: случилось нечто необычное. Потому она и поспешила туда по зову Бориса. Любая хозяйка, у которой в особняке полно прислуги, пришла бы в негодование, если б в разгар завтрака с гостями в столовую ворвался кто-то с сообщением о потопе. Борис должен был сам устранить течь, дождаться, пока Луиза освободится, и доложить ей о проделанной работе. Но он прибежал за хозяйкой, значит… Что ж, теперь и мне очень захотелось узнать, что там произошло. Но как это сделать?
– Дашута, умоляю, принеси таблетки, которые врач велел мне пить перед тем, как есть сладкое, – неожиданно попросил Феликс. – Извини, что тебя утруждаю, но я сам не найду аптечку.
Я вскочила со словами:
– Конечно, милый, сию секунду.
И пошла к двери, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Хорошо, когда муж понимает жену без слов. Маневин никогда не жаловался на желудок и к гастроэнтерологу не ходил. Феликс сообразил, что я сгораю от любопытства, и нашел предлог дать мне возможность покинуть столовую.
Очутившись в коридоре, я растерялась. Особняк огромный, его топография мне неизвестна. Где расположена интересующая меня комната? Я повернула налево и через пару шагов уткнулась в стену. Тупик. Значит, надо двигаться в другую сторону. Я живо сменила направление и вмиг домчалась до лестницы. Поскольку она вела только наверх, выбора не было. Я побежала по широким ступенькам, устланным дорожкой бежевого цвета. Стены тут украшали картины с изображением собак разных пород, а на площадке, которая разделяла пролеты, сидел фарфоровый лабрадор почти в натуральную величину.
Я мысленно рассмеялась. Виктор Маркович отвел своим гостям на осмотр особняка и выбор подарка неделю. Но, похоже, за семь дней бездну безделушек не осмотришь. Интересно, что я сделала хорошего шестого сентября девяносто девятого года? В отличие от остальных гостей я могу точно сказать, чем занималась в тот день. Да-да, не удивляйтесь. И не думайте, что у меня память, как у мстительного слона, дело в том, что…
– А-а-а! – завопил кто-то со второго этажа. – А-а-а-а!
Взлетев наверх, я увидела бегущую мне навстречу фигуру, кричащую что есть сил, и поймала ее в объятия.
– А-а-а! – продолжала визжать пойманная мною Феоктистова. – А-а-а!
Послышался топот, около меня очутилась Луиза.
– Дорогая Ларисочка, тише, – заговорила хозяйка дома, – успокойтесь, все в порядке. Это просто обморок.
Я тоже забубнила:
– Все хорошо. Что вас испугало?
– Врач уже едет, – сообщил подоспевший запыхавшийся Борис.
– Вот и отлично, – сказала вдова, – Герман Львович прекрасный специалист, он живо поставит вашего мужа на ноги. На улице жара, духота…
Я взглянула на Луизу – что за чушь она несет? На дворе октябрь, правда сухой и красивый, настоящее бабье лето, но температура выше семнадцати градусов не поднимается.
– Что происходит? – спросил бас.
Обернувшись, я увидела Степана Андреевича, на сей раз с нормальным цветом лица.
– Антон, – крикнула мать, – ты где?
– Здесь, – ответил сын и тоже появился в поле зрения. – Степан Андреевич, я же просил вас остаться в кабинете. Зачем вы ушли?
– Женщина визжала, – начал оправдываться Степан, – я подумал, что случилось несчастье.
– Мой муж… умер! – простонала Лариса.
– Нет, он жив, – быстро заверила ее Луиза, – просто сознание потерял от духоты.
Антон сделал большие глаза.
– Где?
– В синей спальне, – почти шепотом ответила мать.
Антон развернулся и ушел.
– В синей спальне? – попятился Степан Андреевич. – Это она… О, это ее работа… Ни за что там не лягу!
– Вы хотите у нас остаться? – поинтересовалась Луиза.
– Естественно, – кивнул Богатов. – Но не желаю спать в синей гостевой.
– Что стряслось? – спросил Юрий Петрович, который только что поднялся по лестнице. – Даша, отпустите Ларису.
Я разжала объятия.
– Олежек… – застонала Феоктистова и осела на пол. – Мне плохо…
– Что происходит? – спросил адвокат.
– Как дела в столовой? – нервно поинтересовалась Луиза.
– Мама, кто кричал? – осведомилась Нина, возникая в коридоре.
– Чем заняты люди внизу? – задала свой вопрос хозяйка дома.
– Едят кекс, – объяснила дочь, – все спокойно. Я услышала вопль, когда пошла в туалет. В столовой полнейший порядок.
– Здравствуйте, люди, добра всем, – разнеслось по коридору.
– Герман Львович, вы приехали! – обрадовалась Луиза. – У нас проблема.
– Любую беду можно разрулить, – оптимистично заявил доктор. – В чем суть вопроса?
– Один из наших гостей потерял сознание в ванной, – начала вводить врача в курс дела хозяйка. – Решил принять душ, включил воду, и тут ему, наверное, стало плохо. Олег лишился чувств, губка, которой он хотел воспользоваться, заткнула сливное отверстие…
– Мне с потолка на голову закапало, я на первом этаже в туалете находился, – перебил ее Борис. – Побежал наверх, кран в ванной закрутил, госпожу Шкодину под благовидным предлогом из столовой вызвал…
– Где больной? – поинтересовался эскулап.
– В синей спальне, – вздохнула вдова.
– Опять, – поморщился Герман Львович.
– Господи, только этого не хватало… – попятилась Нина. – Снова!
– Пока Антон энергетический баланс тут не почистит, я с места не двинусь, – объявил господин Богатов. – У вас заночую, но не в синей спальне. Роза туда астральную дрянь подселила.
У меня закружилась голова – я ничего не понимала.
Доктор повернулся и пошел по коридору, Луиза посеменила за ним.
– Юрий Петрович, займитесь Ларисой, – приказала Нина. И уже для меня защебетала: – Все будет хорошо, Герман Львович знающий врач, очень ответственный.
Адвокат взял Феоктистову под руку.
– Давайте покажу вам собрание раритетов из хрусталя. При покупке каждая фигурка стоила около двадцати тысяч евро, сейчас цена возросла.
Лариса Феоктистова в секунду забыла о больном супруге.
– Можно одну такую взять?
– Мне надо срочно принять душ, – занервничал Степан Богатов. – Ощущаю липкость во всем теле – они точно рядом, прямо чую, как летят сюда астральные ведьмы.
Нина обняла его и потащила в левую часть коридора.
– Степан Андреевич, для вас – все что угодно, любой каприз исполню. Сейчас вы помоетесь, выпьете чайку…
– Сюда, дорогая, сюда, статуэтки чудо света, – «пел» адвокат, подталкивая Ларису вниз по ступенькам и, кажется, забыв, что говорил минуту назад. – Их Виктору Марковичу подарил невероятно известный пианист за благополучные роды своей жены. Хрустальные девушки на вид неказисты, никто из гостей их правильно не оценит, а вы будете знать, сколько они стоят…
Про меня все забыли, оставив в одиночестве. Некоторое время я не могла решить, что делать, потом пошла следом за доктором и Луизой. Очутилась у двустворчатых дверей, без приглашения открыла их и засунула нос в незнакомую просторную спальню.
