— А ты хоть раз у около него девушку видел?
— Бред несешь!
Я откинулась на сидение и устало сказала:
— Вот и поговорили.
— Мне кажется, она правду говорит, — несмело сказал Вадим.
— А мне — нет.
— Есть еще один способ убедиться, — тихо откликнулась я.
— Какой?
Я остро взглянула на него и спросила:
— Козырь, скажи… Тебе надо козла отпущения — или убийцу?
— Убийцу, — твердо ответил он.
— Тогда обыщи Толика и его квартиру. Там должно быть что — то, свидетельствующее против него! А если ничего — то последний способ — это, пардон, снять с него штаны.
— Совсем умом рехнулась? — зло ответил Козырь.
— Тебе меня убить надо — или истину узнать? — устало спросила я.
Козырь подумал, после чего взялся за сотовый. Набирая номер, он равнодушно сказал мне:
— Если ты ошиблась — отдам тебя Толику. И перед смертью ты ему все свое имущество отпишешь — в качестве компенсации.
Я даже не заледенела от его ужасных слов. Мне было все равно. Я устала бегать и петлять как заяц. Я просто хотела, чтобы все кончилось. И неважно как.
— Алло, Игорь, — говорил тем временем Козырь. — Подхвати трех своих ребят покрепче да срочно езжай к «Космосу». Через сколько будешь? Лады.
Вадим, не слова не говоря, завел машину.
А я жадно глядела через окно на проплывающий мимо город. Около «Космоса» наш джип пересекся с другим, они быстро переговорили и поехали дальше — я все это пропустила мимо сознания. Потому что остро чувствовала — вот он, последний финал драмы. И то, что я после него выживу — надежды мало.
Я вздрогнула, когда Козырь тронул меня за руку.
— Пойдешь с нами, — жестко велел он.
Я молча кивнула и вышла из машины — прямо к подъезду панельной пятиэтажки.
— Мы где? — тихо спросила я.
— В гости к Толику идем, — пояснил мне кто — то.
Мы вошли в подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж и один из парней настойчиво позвонил. Потом еще раз.
Потом еще.
— Открывай, — негромко велел Козырь.
Парень кивнул, достал инструменты и через минуту мы были в квартире моего врага.
И не успели мы перешагнуть порог, как я красноречиво посмотрела на Козыря.
— Что? — нервно спросил он.
— Ты у себя в квартире такой будуарчик станешь устраивать? — спросила я.
Он промолчал и широкими шагами, не разуваясь, прошел вглубь. Я последовала за ним.
Чем дальше я шла, тем больше меня охватывали сомнения. Сомнения в том, что мы попали по адресу. Квартира принадлежала девушке — это было несомненно. На диванах были раскиданы шелковые подушки с вышивкой, повсюду буйно росли цветы, чистота царила неимоверная. Был какой — то очень кокетливый и женский дух в этих комнатах.
Толика нигде не было.
— Он точно тут живет? — тихо спросила я.
— Да, — отрывисто сказал Козырь.
— А вы ранее у него были тут? Или может быть кто — то из ваших парней?
— Толик нелюдим, — так же коротко ответил он и повернулся к своим орлам: — Ищите все, что вам покажется странным.
— И газовый пистолет, — добавила я.
Через некоторое время начали поступать находки:
— анальная гелевая пробка — 4 шт, цвета разные;
— фаллоиммитатор — 3 шт, цвета разные;
— кружевные женские трусики огромного размера — 6 шт, цвета разные,
— различные смазки для анального секса — много, считать долго;
— газовый писто…
— Это же мой!!! — завопила я, выхватывая свой пистолет. — Мой!!! Можете проверить по номеру!!!
— Успокойся, — хмуро сказал Козырь.
— Но как же так! — я чуть не плакала. — Как же так??? Ведь вы знаете, что я Толику его не подкидывала, и из него Зыряна убили!!! И ведь наверняка на нем толиковы отпечатки!!!
— Еще отпечатки мы не проверяли, — цыкнул он на меня.
— Ну как же так, а? — рыдала я.
Тут из прихожей раздалось бряцанье замков — а было их у Толика три.
— По местам! — тихо приказал Козырь.
Парни встали у стеночки около двери. Я мышкой шмыгнула в кухню.
Толик долго возился в прихожей, слышно было, что он пришел не один, доносился тихий интимный шепот и смех. Я выразительно посмотрела на Козыря. Голосов было двое, и оба мужские.
Наконец Толик — слава богу что он шел первый! — вошел в комнату, и тут на него навалились всей Толпой.
Наверно, он просто растерялся. Не ожидал такого в своем доме, и к тому же так неожиданно. Он еще не успел начать драться по-настоящему, как руки его сковали наручниками.
— Ноги, ноги свяжите! — закричала я, только было поздно. Толик ударами ног раскидал всех парней как котят и отскочил в угол, яростным взглядом осматривая нас.
— Двери и окна перекройте, — негромко велел Козырь.
Из прихожей приволокли какого — то мордатого мужика лет сорока. Он жался к стеночке, втягивал голову в плечи и явно пытался себя убедить, что все это — лишь дурной сон. И скоро он проснется.
— Чего вы тут делаете? — рявкнул Толик.
— Пистолетик мой ищем! — злобно ответила я. — И ведь нашли мы его, голубь мой сизокрылый!!!
Он посмотрел на ствол, который я многозначительно крутила голыми руками, и усмехнулся:
— А ведь отпечатки на нем — твои, дорогуша!
— Еще отпечатки мы не проверяли, — злорадно хмыкнула я.
Я чувствовала себя на коне. Толик явно попался.
— Спасибо, Козырь, что привел ко мне эту тварь, — серьезно сказал Толик. — Век не забуду. А теперь — сними наручники, и оставь нас с ней.
— А что, у тебя интерес к девушкам проснулся? — удивилась я. — Я с тобой не собираюсь оставаться. Ты мне скажи — за что Зыряна грохнул???
— Я? — вытаращился он в глубоком изумлении. — Я??? Так это же ты его убила!!!
И так все это искренне прозвучало, что я даже сама заколебалась.
— А пистолет? — наконец спросила я.
— А пистолет я на месте убийства нашел. Отдал на экспертизу, установил что он твой, и обратно себе забрал.
Я взглянула на Козыря и поняла — это для меня смертный приговор. Однозначно. Он поверил Толику.
Я глубоко вздохнула и спокойно произнесла:
— Толик, будь хоть раз в жизни мужчиной. Зырян перед смертью написал письмо Козырю, и все ему рассказал. О том, что боится, что ты его убьешь. Вернее — чувствует это. И что если он умрет — это твоих рук дело. Он, мертвый, свидетельствовал против тебя.
— А что ж тогда только сейчас на меня братва наехала? — зло усмехнулся Толик.
— Так Зырян его обычной, бумажной почтой отправил. Только дошло, — пожала я плечами. — Зато как дошло — Козырь меня вызвонил и поехали к тебе. Все против тебя, Толик. Ты понимаешь, как смешно ты выглядишь, отпираясь от содеянного? Ты хоть просто скажи — за что ж ты его убил?
И тут Толик сломался от моего блефа. Как — то вмиг обмяк, и глухо сказал:
— Что вы понимаете… Да, мы любили друг друга. Родней родного много лет с ним были, пока он не решил уйти от меня и жениться. И я не стыжусь наших отношений, слышите??? Не стыжусь!!!
Эпилог:
Толика я с тех пор не видела. Что с ним стало — я не знаю. И боюсь спрашивать.
Козырю я все про Буйволовские планы рассказала. Я верила в его здравомыслие, и верила что он сделает как лучше. Я не хотела провоцировать войну меж городами, но я и не хотела, чтобы у нас снова сменился смотрящий. Потому что Иван — Иван меня не пожалеет.
А про самого Буйвола и его другана я ничего больше не слышала.
Я стала гораздо сильнее по Силе — ведь на моем теле отныне навсегда красуется вырезанный ножом крест. Он впитал в меня мои муки и мои заклинания — и потому благословение Христа отныне всегда со мной.
Мать из Израиловки вернулась в срок, я ее встречала. Она загорела, стала какой — то тихой и задумчивой. Цепочку с крестиком она купила.
Папенька покрестился в Иордане, чем безмерно гордится. «В этой реке Христос крестился!» — гордо оповещает он на каждом шагу и трясет сертификатом, подтверждающим это. Бумажка написана на иврите, никто ее прочесть не смог, но папеньке верят. Все знакомые алкаши зовут его уважительно Иисусом.
Ирку я отправила на курсы офис — менеджеров, когда она их закончит — ее ждет теплое место с отличной зарплатой в компании одного моего клиента.
Девчонок ее я так же устроила работать. Если дело только в том, что они пошли работать проститутками из-за финансовых проблем — то больше они не вернутся к этому. Зарплаты у них хорошие.
Серега вернулся — оказывается, я неправильно поняла Корабельникова, и Серега просто ездил к бабульке на фазенду, помогал на огороде, и слыхом не слыхивал о том, что тут творится.
А я, подчистив все концы, собралась в монастырь. Шесть загубленных душ висели надо мной.
На пороге меня поймал телефонный звонок.
— Алло! — сказала я.
— Это Игорь Петрович, — смущенно — страдальчески сказал мужской голос.
— Какой такой Игорь Петрович? — не поняла я.
— Из «Бастиона», — признался он.
И тут я его вспомнила.
— Что хочешь? — намеренно «тыкая», спросила я.
