– Уверена, в твоем исполнении они действительно будут бесподобны, – ответила Ника, с опаской поглядывая на сковородку.
К приходу Максима Григорьевича все было готово: развалившиеся котлеты были обернуты беконом и еще раз обжарены, картофельные лепешки в панировке, впитавшие в себя поллитра подсолнечного масла, были обезжирены с помощью салфеток и обструганы по краям ножом, морковный салат, удавшийся, как ни странно, сразу, возвышался в центре стола, переливаясь всевозможными витаминами. Кочкин принес торт и бутылку шампанского. Через полчаса пришел Игорь, и настала та торжественная минута, когда Максим Григорьевич собрался объявить о том, что преступник найден. Леська, тоже посчитав, что момент для ее откровений самый подходящий, приготовилась порадовать всех финалом своего расследования.
Максим Григорьевич поднялся из-за стола и сказал:
– Минуточку внимания, думаю, мое сообщение не оставит никого равнодушным. Сегодня я узнал, кто именно желает Олесе зла и кто ее преследовал все это время.
Леська, испугавшись, что фурор произведет не она, вскочила с места и выпалила:
– Нет, это я знаю, кто хочет меня убить, и я объявлю об этом всем!
– Не зря я чувствовал неладное, – нахмурился Максим Григорьевич, готовясь отругать свою невесту за повторное непослушание.
– Я ничего такого не делала, – пожала она плечами и мило улыбнулась. – Ника, подтверди.
– Да, Максим Григорьевич, мы практически ничего не делали, но только у меня почему-то все время было такое чувство, что над моей головой свистят пули, а за спиной брякают наручники.
– Предательница! – выпалила Леська и показала подруге язык.
– Хорошенькая взбучка тебе не помешает, – хихикнула Ника.
– Девочки, не ссорьтесь, – улыбнулся Игорь, – обещаю, влетит обеим.
Максим Григорьевич сел и, очень надеясь, что Леся и Ника не подвергали себя опасности, потребовал немедленного и подробного отчета об очередном акте самодеятельности. Прочистив горло кашлем, вжав голову в плечи, с трудом подбирая слова, которые сглаживали бы острые углы, Леся коротенько отчиталась о проделанной работе. Закончив речь фразой: «Веней и Инессой Павловной клянусь – я больше никогда так не буду», она посмотрела на Кочкина с самым невинным выражением лица, на которое только была способна.
– Ух ты! – порадовался Игорь, – Вот так история, неужели эта машина действительно когда-то принадлежала Тони Реду?
– Экспертиза покажет, – важно ответила Ника.
Максим Григорьевич конечно же отругал ее и конечно же сразу смягчился и простил – главное, что с девушками ничего не случилось, ничего уж не поделаешь с этими неугомонными особами.
– Значит, меня пытались убить Лапушкины, – подвела итог своему рассказу Леська. – Хотели мою машинку заграбастать, Тони Ред, небось, пятьсот раз в гробу перевернулся от такого безобразия. Все же мы молодцы – раскрыли самое запутанное преступление тысячелетия! – ее глаза хищно блеснули. – Уж я этим Лапушкиным задам! Требую, чтобы их посадили в одну камеру с маньяком-Телефонистом!
– Боюсь, разочарую тебя, – сказал Максим Григорьевич, разламывая вилкой остывшую картофельную лепешку, – угрозы и нападение – вовсе не их рук дело.
– Как это так? – изумилась Ника, которая, как и Леська, уже твердо верила в виновность Вени и Инессы Павловны. – Ясно же, что они все это из-за машины затеяли.
– Немножко не там вы искали, – улыбнулся Кочкин, – хотя и ваш улов не так плох. Олесю мечтает убить Митрохина Татьяна Аркадьевна. Сегодня я даже разговаривал с человеком, который по ее просьбе названивал с угрозами. Кстати, он полагал, что это невинная шутка.
Максим Григорьевич, насладившись изумлением, застывшим на лицах девушек, изложил все по порядку с того самого момента, когда борец со шпионами Косова Зоя Федоровна просигнализировала о приходе Митрохиной, и до того момента, когда любитель спиртных напитков Прохор признался, что он исполнял роль «телефонного злодея». Леська минуту молчала, потом свела брови на переносице, зло фыркнула, подскочила к подставке с ножами, выхватила топорик для рубки мяса и в угаре измельчила на мелкие кусочки морковку, не пригодившуюся для салата. Стук стоял такой, что у Ники по спине пробежал холодок.
– Вот что я с этой гадюкой сделаю! – вскричала Леська, демонстрируя на доске крохотные оранжевые кусочки. – Сейчас же едем к ней, – добавила она, засовывая «окровавленный» соком морковки топорик в задний карман джинсов. – Вы мне только не мешайте, я сама приведу приговор в исполнение.
Леську еле удалось утихомирить. Стоило ее успокоить, как она тут же тянулась то к ножу, то к молотку, то еще к чему-нибудь, опасному для жизни Татьяны Аркадьевны. Выпив бокал шампанского, она наконец-то угомонилась, вспомнила бывшего свекра, чуть было не всплакнула и пообещала себе и всем присутствующим раздобыть его телефон, чтобы при первой же возможности, как только ему станет лучше, позвонить и душевно поболтать.
– Максим, а Татьяну Аркадьевну теперь арестуют? – спросила она, вспоминая, как та ее душила.
– Да вот как раз думаю над тем, как бы это организовать…
– Тут и думать нечего: надо ее спровоцировать так, чтобы она вылезла из норы, а я опять побуду червяком на крючке, мне в прошлый раз даже понравилось. – Олеська подхватила бокал Ники и с удовольствием выпила прохладное шампанское. – И не отговаривайте меня, – строго добавила она, – вспомните, что я сделала с морковкой!
Подобный шантаж был всегда результативен. Максим Григорьевич отодвинул топорик подальше и тяжело вздохнул.
– Надо эту дамочку, возомнившую себя маньяком, подтолкнуть к действиям, – сказал Игорь. – Нужен повод, чтобы ее навестить.
– А повод долго искать не надо, – улыбнулась Леська, – я ей тумбочку верну, надоело уже спотыкаться об эту раскоряку, стоит в коридоре и ходить мешает.
Если вам предстоит посмотреть в глаза врагу – сохраняйте спокойствие и ведите себя достойно.
P.S. А вообще-то, делайте, что хотите, теперь вам можно все!
Брови Татьяны Аркадьевны поползли на лоб. Открыв дверь, она увидела ненавистную бывшую невестку и ее «родственничка», прижимающего к себе многострадальную тумбочку. Произведенным эффектом Леська осталась довольна.
– Сюрприз! – выкрикнула она и впорхнула в квартиру. Кочкин последовал за ней.
– Что все это значит? – напряженно спросила Татьяна Аркадьевна, глядя, как гости беспардонно располагаются на диване.
– А где Николай? – проигнорировав вопрос, спросила Леська.
– Он еще с работы не вернулся.
– Жаль, а я очень по нему соскучилась, – Леся сверкнула глазами и ехидно улыбнулась свекрови. – Я вообще в последнее время много о нем думаю – уж не проморгала ли я свое счастье?.. А вам как кажется, Татьяна Аркадьевна?
Пытаясь сдержать свою невесту, Максим Григорьевич кашлянул – доводить хозяйку квартиры до инфаркта цели не было.
– Не знаю, – поджала та губы, – что-то вы зачастили к нам.
– Да вот, – Леська дернула плечиком, – решила вернуть вам тумбочку. Не гармонирует она со шкафом, ошибочка вышла. Вы же наверняка соскучились по ней, так что забирайте.
Леська хорошенько подготовилась к встрече с бывшей свекровью: пообещала всем, что не убьет ее сразу же, а только спровоцирует к действиям. Так как целых два пункта нервировали Татьяну Аркадьевну – страх, что Олеся вновь станет женой Николая, и деньги по завещанию, было решено проехаться именно по этим моментам. Необходимо было намекнуть не только на возрождение былых чувств, но и дать понять, что завтра – единственный день, когда Митрохина может совершить запланированное убийство.
– Раз принесла, оставь, конечно, – снисходительно ответила Татьяна Аркадьевна и посмотрела на часы. Не очень-то ей хотелось, чтобы гости слишком задерживались, ни к чему Николаю лишний раз видеть Олесю.
– А мне отпуск продлили, послезавтра отправляюсь в Турцию – людей посмотреть, себя показать.
– Послезавтра? – переспросила Татьяна Аркадьевна.
– Ага, вы уж тут скучайте по мне. А на завтра запланировала кучу дел, хочу вещей прикупить. Как оказалось, у меня даже приличной сумки нет, наверное, целый день промотаюсь по магазинам, еще в салон красоты заскочить надо…
Леську так и подмывало добавить: «Так что завтра вечером жду вас за домом рядом со свалкой», но это было бы провалом операции, поэтому пришлось сдержаться. Эх, топорик бы сейчас в руки, да помахать им перед носом этой напыщенной индюшки, сразу бы во всем призналась… Максим Григорьевич кашлянул, оборвав Леськины мечты.
