нее попить кофейку. Пока пили, явился и курьер с конвертом для Тамары Михайловны.
– И что дальше?
– Преступник убил и ее.
Павел Степанович всплеснул руками и засмеялся. Фима не выдержала и тихонько ахнула. Слишком уж невероятными казались ей все те обвинения, которые Арсений выдвигал против душевного старика. Павел Степанович – жестокий убийца? Быть такого не может! Они ведь ночевали у него во флигеле. Ели с ним пироги. Пили чай. И после этого выясняется, что ночевали они под кровом хладнокровного злодея. Прямо мороз по коже.
Но сам Павел Степанович не спешил признаваться.
– Ну вы тут и нагородили, молодой человек. Надо же такое придумать! Еще и Тамару я убил! Да как же я мог ее убить? Вы что, не помните? Когда вы приехали первый раз к нам в интернат, она еще жива была. Мы с вами с ней общались по телефону, а затем отправились прямиком к ней. Я бы не успел вперед вас вырваться, чтобы Тамару Михайловну убить.
– Ошибаетесь. Это не МЫ все вместе с ней разговаривали по телефону, ВЫ вели с ней диалог.
– Ну и что? Зато вы слышали, как воспитательница наша Нюра с Тамарой Михайловной общалась по телефону. Или Нюру вы тоже подозреваете?
– Вот только Нюра хоть свою информацию и выдала в трубку, стремясь вызвать директрису на ее рабочее место, но ответ самой Тамары Михайловны она не слышала. И не могла услышать, потому что Тамара Михайловна к этому времени была уже давно мертва. Это зафиксировали эксперты, которые осматривали ее тело. Вы не рассчитывали, что мы его найдем, поэтому и действовали столь свободно.
– Ну правильно, валите все на меня, – горько произнес Павел Степанович. – Тамару убили – я виноват! Брата ее зарезали – тоже моя вина. Конечно! Я же человек с тяжелым прошлым. На меня просто все свалить.
– Прошлое ваше тут ни при чем. Но характер полученных ранений однозначно говорит о том, что преступником в обоих случаях был один и тот же человек.
– Я не убивал ни Михаила, ни тем более Тамару Михайловну, которую глубоко уважал. Ничего не указывает на меня!
– Вы человек с обширным криминальным прошлым. Вы постарались не оставить следов на месте совершенных вами преступлений. Вы бывали у Тамары Михайловны в гостях, и не один раз. Однако ваших отпечатков пальцев в ее доме практически не обнаружено. Единственный след остался на собачьей миске.
– Я кормил собак. Кто угодно это подтвердит. Альфа, Бета и Гамма мне как родные. А кто отпечатки стер, этого я не ведаю.
– Вы их и уничтожили. На втором этаже уборку делать не стали, потому что никогда туда не поднимались. Вот только знания ваши сильно устарели. Пока вы тут дырявили интернатские стены в поисках заветного тайника с золотом, наука шагнула далеко вперед во всех сферах. И предпринятых вами мер безопасности не хватило, чтобы полностью замести все следы. Мы нашли ваши отпечатки на телах ваших жертв.
– И что же? Мы были знакомы. Я этого и не отрицаю. Тамару Михайловну я мог и обнять. А с ее братом мы обменивались рукопожатиями при встрече, мы с ним много разговаривали, возможно в разговоре я мог случайно коснуться его рукой. Ваши доказательства – это курам на смех.
Он так уверенно это произнес, что Фима с ужасом поняла: и правда, курам на смех. Отпечатки в доме или на телах жертв ничего не стоят. Павел Степанович и не отрицает факта знакомства с погибшими. Она исподтишка взглянула на Арсения, ожидая увидеть его смущенным, но тот продолжал как ни в чем не бывало:
– Убив Тамару, вы избавились от ее трупа, закопав его в гараже. Нет тела – нет дела. Так вы выигрывали время, а возможно, и вовсе избегали расследования. Опытный в таких делах человек, вы понимали: одно дело, если директриса просто исчезла, если ее и станут искать, то действовать будут спустя рукава, не прилагая к поискам особых усилий. И совсем другое дело – это убийство. Поэтому вы постарались как можно лучше и глубже закопать тело. Времени у вас было достаточно. Вы даже успели вернуться назад в интернат и лично приветствовать нас. Затем вы изобразили дело так, словно бы Тамара Михайловна еще жива. И это была ваша ошибка. Когда мы нашли ее тело, то сразу поняли, что вы нам врали, изображая общение с женщиной по телефону. Вы не могли разговаривать со своей директрисой, и никто не мог, потому что она была мертва. И убили ее вы! После убийства вы забрали заветный конверт и приступили к очередному витку своих поисков. На сей раз радиус ваших изысканий сузился до совсем крохотной площадки, которая, по счастливому совпадению, находилась во флигеле, в котором вы проживали. Никто и ничто не могло помешать вам крушить стены и ломать перегородки, стремясь добраться до тайника с кладом.
Так вот почему во флигеле царил такой зверский холод! Это все из-за дыр в стенах, которые проделал этот старый любитель поживиться за чужой счет. В поисках халявы он продырявил все, что только представлялось ему возможным. Вот только вместо вожделенного золота и долларов он впустил в свой дом лютый мороз и свирепый ветер.
Но Павел Степанович держался невозмутимо.
– Это все полная дребедень, а не доказательства.
– Значит, вы никого не убивали?
– Не убивал!
– И признаваться не хотите?
– Если не убивал, то зачем же мне признаваться? Я не виноват в смерти этих двоих. Ни Михаила, ни тем более Тамару Михайловну я не убивал. Господи, как такое вам только могло прийти в голову!
– Ну, тогда извините, – развел руками Арсений, и все, включая самого Павла Степановича, слегка оторопели от такого поворота событий.
– Как? Извините?
– Да, извините. Раз вы ни в чем не виноваты, то всего вам доброго и можете быть свободны.
– И вы так легко меня отпускаете? Как же эти ваши нелепые утверждения, что я убийца?
– Но вы же не признались в содеянном!
– Нет. Я не признался. И моей вины в этих убийствах нет. Но когда вас это останавливало?
– Теперь все иначе. И милиция больше не милиция, а полиция. И методы работы у нас другие. Мы не можем засадить за решетку человека, если он отрицает свою вину, а доказать ее не получается. И все же я должен был попытаться получить от вас признание вины. Но раз вы утверждаете, что невиновны, то на нет и суда нет. До встречи и
