— Но ведь Пашка тоже по образованию инженер-строитель, — припомнила Мариша. — Они с Леонтией познакомились на какой-нибудь конференции?
— Скажешь тоже! — хмыкнул Лешка. — Леонтия — это наш босс. Мы с Пашкой работали на нее в числе многих тысяч других наемников, которых она вербует по всему миру.
— Да ты что? — ахнули подруги. — На Пашку положила глаз эта миллионерша?
Лешка удовлетворенно кивнул головой.
— И не просто положила глаз, а хотела, чтобы он на ней женился.
— Но зачем он ей сдался? — резонно спросила Мариша. — Он же гол как сокол. А ты говорил, что эта Леонтия предпочитает выходить замуж за богатеньких.
— Видимо, настал у нее в жизни такой период, когда она рассудила, что хватит ей выходить замуж ради выгоды. Теперь можно под старость и ради удовольствия мужа себе взять, — ответил Лешка и прибавил: — Не забывайте, что ей уже за полтинник. И хотя выглядит она лет на тридцать пять, но она-то сама свой возраст знает. В общем, я видел, что наша старуха серьезно на Пашку запала.
— А он?
— И он тоже, — неохотно отозвался Леша. — Время шло, и я видел, что богатство Леонтии все больше и больше застилает ему глаза. Засасывает. К роскоши ведь привыкаешь быстро. И я решил с ним поговорить. Вы можете мне не поверить, но я уговаривал его остаться с Олей. Твердил, что для Леонтии он всегда был и будет бедным инженеришкой, работавшим на нее.
— Но он тебя не послушал?
Лешка покачал головой.
— А когда я стал настаивать, мы серьезно поругались. Он полез в драку, я тоже в долгу не остался. В общем, расстались мы плохо. Я даже обозвал его сгоряча альфонсом. А через месяц у меня заканчивался контракт с фирмой Леонтии. Продлить мне его никто не предложил. А когда я обратился к Пашке, он высмеял меня. Дескать, чего это я из себя святую невинность строил, а когда до дела дошло, то сразу же к презренному альфонсу за помощью приполз. Конечно, он был прав. Но очень уж мне не хотелось в Россию возвращаться. Тут за такие деньги, какие я у Леонтии в фирме за месяц получал, мне нужно будет полгода горбатиться. Конечно, и у нас есть теплые местечки, где платят даже лучше, чем у Леонтии, только туда без мохнатой лапы не пробьешься.
— Значит, Пашке ты помогать не станешь? — спросила у парня Мариша.
— Я же не изверг, — вздохнул Лешка. — Но что я могу для него сделать?
— Позвони этой Леонтии и скажи ей, что случилось с Пашкой. Объясни, что его обвиняют в убийстве мужа девушки, которую считают его любовницей. А это не так. Пусть Леонтия подтвердит, что у них с Пашкой был серьезный роман. И на Таньку и ее квартиры ему зариться не было причины.
— Да вы что! — испугался Лешка. — Вы не знаете, какая эта Леонтия ревнивая! Да стоит ей услышать, что тут замешана какая-то другая женщина, она Пашку своими руками убьет.
— Но сначала пусть вытащит его из тюрьмы, — резонно заметила Юля.
— Да я и не знаю, как с ней связаться, — развел руками Леша. — Просто так ей не позвонишь. Все нужно передать через целый заслон секретарей. Нет, это плохая идея.
— Но тогда ты можешь рассказать следователю ту же историю, которую ты рассказал нам, — предложила Мариша.
— Это я могу! — согласился Леша. — Это пожалуйста. Я не подлый. И зла долго на людей не держу. Давайте телефон этого следователя.
От Лешки подруги вышли в приподнятом настроении. Лешка при них позвонил Круглову и договорился о встрече.
— Ну как? — встретила Оля своих подруг вопросом.
— Порядок! — бодро кивнула Мариша. — Завтра твоего Пашку отпустят. А может быть, и сегодня.
— Нет, я имею в виду, вы узнали, кто та женщина, с которой он мне изменял?
Мариша промямлила что-то невразумительно. Юлька не ответила ничего, судорожно думая, что ей важней, сдержать данное Пашке слово и оставить Ольгу в потемках или все же выдать подлеца и бабника.
— Девочки, — чуть не плача, произнесла Оля. — Я же знаю, что у Пашки есть любовница. Он сам мне об этом написал в своей прощальной записке! Помните?
Подруги кивнули.
— Так назовите мне ее имя! Больше я ничего не прошу!
— Тебе это будет неприятно, — заметила Мариша.
— Неважно! Говорите.
— Это… Это Леонтия! — произнесла Мариша и испуганно посмотрела на Ольгу.
Но та и не думала биться в истерике, рвать на себе волосы или хотя бы горько рыдать. Никаких признаков скорби на ее лице не отразилось. Но неожиданно Оля расхохоталась.
— Боже мой! — веселилась она. — А я-то подозревала всех! Буквально всех! Но только не эту надутую колокольню. Да она на целую голову выше Пашки, старше его почти в два раза и при этом смотрит на всех людей как на грязь. Ничего не скажешь, выбрал он себе подругу! Вот уж с кем он точно будет несчастлив!
И она победно улыбнулась.
— Я и сама не смогла бы Пашке придумать месть страшней!
— Так ты не расстроилась? — робко осведомилась Юля.
— А чего мне расстраиваться? Если бы он нашел себе молоденькую красавицу, тогда я бы разъярилась. А так ясно же, что он позарился на ее богатство. Ладно, бог с ним. Пусть уходит, все равно вернется. И вот тогда уж я его сама брошу! Ох как я его брошу! В ногах валяться будет, а я не подниму!
И, кровожадно сверкнув глазами, Оля погрузилась в сладкие мечты о том времени, когда она, богатая, преуспевающая и все еще сказочно молодая, повстречает своего потрепанного, измученного и ободранного мужа. Подруги решили ее не трогать. Тем более что у них на сегодня была запланирована еще куча дел. А на улицах уже совсем стемнело. До дома таинственно исчезнувшей Светланы они добрались через сорок пять минут. На правах старой знакомой Юлька сходила к обрадовавшейся ей консьержке.
— Что, все паспорт свой со Светки получить не можешь? — воскликнула бабка и рассмеялась противным смехом. — Я же тебе говорила, намучаешься ты с этой Светкой.
Юлька притворно вздохнула и присела на стул, который ей подвинула консьержка, в надежде разговорить ту. Юлькины надежды оправдались, от бабки она узнала, что Светлана до сих пор дома так и не появилась, но зато ее искал какой-то мужчина самой зверской наружности.
— Такой прихлопнет как муху и не заметит, — боязливо поежилась старушка. — А Светка не приходила. Я и то уже волнуюсь. Тот образина, который ее искал, проговорился, что вроде бы любовник он. Приревновал ее по какому-то поводу. В общем, поссорились они. Теперь ищет. А я так грешным делом подумала, что коли он сам такой жуткий, так небось и приятели у него не лучше. Не сделали ли они чего со Светкой нехорошее.
— А сюда зачем тогда пришел? — удивилась Юля. — Если бы он причинил Свете вред, то, по логике, не должен бы сюда и носа казать.
— А он наоборот решил, чтобы, стало быть, своим появлением подозрения от себя отвести, — невозмутимо отозвалась консьержка. — Только вряд ли он Светкин любовник. Она бы на такую рожу ни за что не позарилась. Светочка интеллигентных мужчин предпочитает. Таких, чтобы перед подругами похвастаться можно.
— А у нее и подруги, оказывается, были? — обрадовалась Юлька. — Может быть, они про нее что-то знают?
— Может быть, — пожала плечами консьержка. — Я только с одной из них хорошо знакома. Она учительницей в соседней школе работает. Я к ней своего внука устроила, чтобы она с ним после уроков отдельно позанималась. Он у меня по русскому языку плохо успевает. Что ни диктант, то двойка. Иришка с ним почти полгода возилась, но ничего, выправила. Тройки стал домой приносить. И даже четверку одну получил. Телефончик ее могу дать.
Телефон учительницы Юлька с благодарностью приняла.
— А живет она недалеко, — продолжила консьержка. — Ей в эту школу обратиться за работой Светланка посоветовала. Школа-то всегда специализированная была с углубленным изучением гуманитарных предметов. А теперь платной гимназией стала. Учителя там повыше зарплату получают, чем в обычных школах. Ирина Анатольевна и в школе работает, да еще учеников на дом берет. Хорошие деньги, я думаю, заколачивает.
— А ваш внук не у нее учится? — спросила Юля.
— Какая уж ему специализированная школа или платная гимназия, горе такое, двоечник несчастный! — воскликнула бабка. — Каждый год с матерью боимся, что на второй год и в обычной-то школе оставят или вовсе выгонят. Сейчас это запросто. С двоечниками никто особо цацкаться не станет. Не хочешь учиться, ступай в дворники. Вот и весь сказ!
Снабженная этой информацией, Юлька вернулась к подругам.
— Все ясно, — глубокомысленно кивнула Мариша. — Пропала Светлана! Звони этой Ирине Анатольевне. Чувствую, что пора бить тревогу!
Но Ирина Анатольевна по телефону разговаривать отказалась.
— У меня сейчас урок, — отрезала она. — Перезвоните через пятнадцать минут. Только не опаздывайте. Потом ко мне приходит следующая ученица.
