Я пожала плечами:
– Бывает всякое.
– Между нами говоря, – понеслась дальше Элен, – Алина и Дэвид – неудачники. Девушка в актрисы подалась, так ее, несмотря на папенькины связи, из трех вузов выперли: из «Щуки», «Щепки» и ГИТИСа! На первой же сессии вылетала, экзамены по мастерству пройти не могла. Иван три года терпел, а потом посадил ее на «Русскую зажигалку», редактором. Впрочем, многие своих детей тянут, это обычное дело. Только он дочери даже и думать о театральном вузе запретил, вот она и сбежала! Предполагаю, что Дэвид, всегда друживший с Алиной, хорошо знает, куда та подевалась. Может, в Питере учится или в Екатеринбурге.
– Да нет, – вздохнула я, припомнив встречу с Брюловым, – он очень обеспокоен судьбой сестры. Впрочем, хватит о «Русской зажигалке». Лучше скажи, что с Верой дальше было?
– Да ничего, – пожала плечами Элен, – сходила она к Брюлову, потолковала с ним, вроде он помочь обещал, признал в ней некий талант, а потом девочка погибла! Да так глупо и страшно!
– Так ты посоветовала Вере сходить к Брюлову? – спросила я.
– Ну да, – ответила та.
Выйдя от Элен, я побрела к метро. В жизни каждого человека бывает полоса неудач, и ничего страшного в такой ситуации нет. Ну не могу я разобраться в этом деле, топчусь на одном месте, ничего не понимаю… Не сумею я помочь Майе… Не поставят ее песню в ротацию на «Русском радио»…
Не напишу детектив… И не помогу Архипу… И что тогда случится? Да ничего хорошего! Все будет плохо!
Чувствуя огромную усталость, я села за столик в уличном кафе и машинально сказала подошедшей официантке:
– Латте, пожалуйста.
– Не делаем, – равнодушно обронила девица.
Мне стало совсем плохо. Да уж, неудачи пошли косяком. Крупные пополам с мелкими. На ерунду не следует обращать внимания, скажете вы. Оно так, но порой простой укус комара может довести до слез.
– Так что заказываем? – лениво спросила подавальщица.
– Капуччино, – безнадежно ответила я, готовясь услышать: «У нас только растворимый».
Но девица вяло кивнула и ушла. Стоит ли упоминать, что принесенный напиток оказался гаже некуда? Отхлебнув глоток, я отставила чашку, быстро расплатилась, вышла на улицу и в жутком настроении поплелась домой. Весело светившее солнце меня не радовало, улыбающиеся прохожие нагоняли еще большую тоску. Внезапно глаза наткнулись на плакат «Теперь каждая пара обуви обойдется вам в два раза дешевле». Я невольно притормозила у витрины, над расставленными туфельками висели объявления «50%», «Платишь меньше – берешь больше». А вон те белые лодочки очень даже ничего. Мне нужны именно такие.
Правда, они стоят недешево, но ведь здесь проводится акция, следовательно, я заплачу за симпатичную обувь половину цены. Надо ловить миг удачи.
Повеселев, я вошла в магазин, села на один из кожаных диванчиков и сказала незамедлительно подошедшей продавщице:
– Можно померить вон те, белые, с пряжкой?
– Конечно, конечно, – засуетилась девушка, – какой у вас размер?
Этот вопрос всегда приводит меня в некоторое смущение, дело в том, что при росте чуть выше метра шестидесяти и весе, не достигшем пятидесяти килограммов, я ношу сороковой размер обуви.
Отчего природа наградила меня такими ступнями, объяснить не могу. У папеньки совершенно обычный для мужчин сорок второй. Может, ножки достались мне от матушки? Но я не была с ней знакома, поэтому пребываю в недоумении. Удивляются и продавцы, услыхав на свой традиционный вопрос ответ: «Сороковой принесите, пожалуйста», они выдают стандартную реакцию, потому я очень хорошо знаю, какой сейчас последует диалог.
– Что вы, – вытаращила глаза девушка, выслушав меня, – наверное, ошибаетесь! Может быть, тридцать шестой.
– Нет, нет, сороковой.
– А.., вы не себе берете?
– Себе.
– Но вам такой будет велик!
– Надеюсь, вы не думаете, что я первый раз в жизни пришла в обувной магазин?
– Да, да, конечно, – закивала продавщица и ринулась в сторону подсобки.
По дороге она успела шепнуть что-то своей коллеге, та округлила глаза, глянула на меня, захихикала и пошла к кассирше. Я вздохнула – так всегда! Ну отчего мне неудобно? Ведь я получила великаний размер ноги не вследствие неприличной болезни, алкоголизма или непотребного поведения. Почему все женщины обязаны обладать маленькими ножками? На мой взгляд, на длинных ступнях тверже стоишь на земле. С какой стати я стесняюсь и нервно оглядываюсь по сторонам?
Кто и где решил, что бюст обязан быть огромным, ступня крохотной, волосы пышными и кудрявыми, а талия осиной? Давайте разберемся в проблеме до конца. Грудь определяется генетикой, можно обвязываться капустными листьями, мазаться всякими кремами, пить таблетки, но, коли маменька передала вам по наследству минус первый размер, ничего не поможет. Впрочем, и ноги, и талия, и волосы перешли к вам от родственников. Вы никогда не видели свою прапрапрабабушку, однако получили от нее короткие ноги. И что?
Да ничего, донашивайте то, что имеете, и не мучайтесь по этому поводу. Открою вам секрет, большинство манекенщиц переживает по поводу своего роста, торчащих там, где не надо, костей, сутулости и слишком квадратных плеч. Живите счастливо, поверьте мне, поговорка «Не родись красивой, а родись счастливой» абсолютно верна.
Я вздохнула. Как большинство людей, я горазда давать советы, только, объяснив другим, что им нужно гордиться сороковым размером ноги, сама я отчего-то сижу сейчас, засунув лапы под диванчик.
– Вот, – заорала продавщица на весь зал, – ваш сороковой!
Я вздохнула и быстро посмотрела по сторонам.
Слава богу, остальные покупательницы, занятые своим делом, не обратили внимания на бесцеремонный вопль.
Вытащив из коробки лодочки, девчонка поставила их на коврик.
– Ой, – вырвалось у меня, – отчего они такие здоровые?
– Так носик узкий и длинный.
– Но вон те на витрине смотрятся аккуратно.
– Ха! Там тридцать четвертый! А у вас сороковой, из-за носа туфли больше кажутся. Да надевайте!
Я покорно сунула лапы в баретки и глянула в зеркало. Да уж, Гасан Абдурахман ибн Хоттаб [15] отдыхает. Впрочем, нет, такая обувь пришлась бы по вкусу Маленькому Муку [16].
– Ну и как? – робко спросила я у продавщицы.
– Просто замечательно, – с энтузиазмом воскликнула девушка.
– Чуть-чуть жмут, – призналась с неохотой я.
– Это из-за узкого носа, – загрохотала услужливая продавщица, – вам нужен сорок первый номер.
С быстротой молнии иерихонская труба метнулась в подсобку, приволокла башню из коробок и снова принялась вещать на весь торговый зал:
– Вот, меряйте! На всякий случай я еще и сорок второй прихватила. Уж извините, если малы будут, но для женщин больше не делают. Для мужиков-то и сорок восьмой выпускают. Вот несправедливость! Правильно Арбатова говорит, надо у них власть отнять и нам отдать. Везде притесняют!
Значит, шпалы бабам носить можно, а ботиночки пятидесятого размера для них не делают! Классно придумали! Ходите босиком, телки.
Под неумолчные вопли я влезла в туфли и притихла. Сидят удобно, но выглядят…
– Послушайте, – тихонечко спросила я, – а нельзя ли найти такие же, но другие?
– Это как?
– Ну.., большие, но маленькие.
Продавщица покусала пухлую нижнюю губу, потом ее лицо озарила улыбка.
– А! Поняла! Вы хотите, чтобы изнутри они были сорок первого номера, а снаружи выглядели на тридцать пятый?
– Точно.
– Даже не ищите подобные, зряшное дело, – заорала девушка, – впрочем, я могу вон те показать или зеленые…
Продавщица излучала такую готовность услужить, так хотела мне помочь, что сказать: «До свидания, я ничего не куплю» – показалось мне просто неприличным.
– Выписывайте белые, – решилась я.
Кассирша, не менее приветливая и заботливая, чем продавщица, ласково сказала:
– С вас тысяча двести.
– На витрине объявление висит «Платишь меньше – берешь больше», – напомнила я.
– Правильно, – кивнула служащая.
– Но вы сейчас называете полную стоимость.
Кассирша рассмеялась:
– За тысячу двести вы сейчас получите две пары. Вот! Радуйтесь!
Я уставилась на четыре белые, устрашающе длинные, похожие на субмарины лодочки.
– Мне две не надо!
– Пользуйтесь моментом, у нас акция.
– Но к чему мне столько одинаковой обуви?
– У нас акция.
– Нельзя ли взять одну пару другого фасона?
– Нет, у нас акция.
– Но они же идентичные!
– У нас акция, – словно заевшая пластинка, твердила девушка, – вам сегодня повезло. Имеете много обуви за малые деньги.
– Но у меня не четыре ноги! Вот что, спасибо, но я не стану покупать эти лодочки, – брякнула я.
Лицо кассирши вытянулось.
– Желание клиента закон, – грустно протянула она, – только я уже чек пробила. Извините, вам подождать придется. Сейчас вскрою кассу, составим акт в семи экземплярах, сделаем копию вашего паспорта, всех страниц, заверим ее у нотариуса…
