Мила решила, что ей первым делом следует выбраться отсюда, доехать до Москвы и срочно позвонить следователю прокуратуры Вихрову. «Никакой самодеятельности! – пообещала она себе. – Только маленький трюк ради того, чтобы очутиться на свободе». Мила хорошо понимала, что выйти отсюда без приключений она сможет только в одном случае – если кто-нибудь откроет дверь снаружи. Приходилось идти на риск. Она проверила свое убежище за коврами – там было очень уютно и удобно, опять же – к двери близко. После этого наклонилась, приложила губы к замочной скважине и провыла:
– У-у-у!
Получилось негромко и не очень убедительно. «Может, снова покричать в банку?» – уныло подумала она. Банки на чердаке не нашлось, лишь старая алюминиевая кастрюля с прожженной в днище дыркой. Мила принесла кастрюлю к двери и снова повыла:
– У-у-у!
На этот раз вышло позабористее. Правда, выть ей пришлось довольно долго, и она даже слегка осипла, прежде чем ее услышали внизу.
– Послушайте, что это? – спросила гарна дивчина Дуся, взбежав на второй этаж. Видимо, у подножия лестницы находилась целая компания, потому что ей ответил нестройный хор голосов. Кто-то сказал:
– Тебе показалось!
Голос, принадлежащий Орехову, возразил:
– Нет, я тоже слышал – в доме выли!
Мила на полтона тише прогундосила в кастрюлю свое «у-у-у!».
– Это на чердаке! – заявил Дивояров, появляясь снизу. Мила видела его в замочную скважину. На нем были вельветовые брюки и водолазка, обтягивавшая наметившееся брюшко. – Сейчас посмотрим.
– У-у-у! – сказала Мила уже без кастрюли, пятясь к своим коврам.
– Говорят, тут поблизости были графские развалины, – хохотнул Дивояров. – Наверное, это чье-то фамильное привидение. Надо бы на него поглядеть. Ключ вот, на гвоздике висит. Никто не боится?
– Давайте пустим вперед Трезора! – предложил голос Ларисы. – Какая-никакая, а собака!
Мила про себя грязно выругалась. Опять Трезор! Трезор ее сразу же обнаружит. Боже мой, какой пассаж! Как избавиться от этой чертовой собаки? Она трясущимися руками достала из сумочки дезодорант и встала на четвереньки.
Окрыленный всеобщим вниманием, Трезор влетел на чердак и тут же бросился за ковры. Тут он нос к носу столкнулся с Милой, которая держала баллончик с дезодорантом в боевой готовности. Правда, сделать она еще ничего не успела, когда Трезор, вероятно, знакомый с последствиями «пшиканья», припал на передние лапы и начал пятиться назад, задрав хвост «ершиком».
Мила тотчас же поняла, что избрала неверную тактику. Она быстро спрятала дезодорант за спину и вытянула губы трубочкой. Глазки-бусинки тотчас же зажглись восторгом. Нежная собака тявкнула, лизнула Милу в лицо и как ни в чем не бывало побежала дальше.
– Ну, что, Трезорка? – спросила Лариса, появляясь на чердаке. Вслед за ней туда ввалилась целая толпа народу. – Ничего не нашел?
– Где же привидение с графских развалин? – спросил Лушкин, почесывая макушку.
– Вали отсюда! – уверенно сказала дородная Дуся.
– Давайте оставим здесь ненадолго собаку. Если что, она начнет лаять и распугает всех привидений! – предложила Лариса.
Трезора на ключ запирать не стали. Счастливая Мила готова была скакать от радости. Спустя пять минут она выпустила кудлатого спасителя, который помчался по лестнице, радостно повизгивая, и сама отправилась вниз. План ее был предельно прост – как можно скорее сделать отсюда ноги. Мила надеялась, что остальные гости уже сконцентрировались в одном месте, и ей удастся уйти так, как она пришла – вниз по лестнице, через черный ход.
Перевесившись через перила, Мила даже видела дверь черного хода. Но если раньше все остальные двери, выходящие в маленький холл, были закрыты, то теперь они оказались распахнуты настежь. Для того чтобы обслуживать вечеринку, Дивояров нанял людей со стороны, которые должны были готовить, носить блюда, убирать и мыть посуду. Все они уже приступили к своим обязанностям и гомонили внизу. Мила решила поискать вторую лестницу вниз, ведущую к парадному входу. Однако едва она двинулась по коридору второго этажа, кто-то затопал ей навстречу. Этот кто-то вот-вот должен был появиться в поле ее зрения. Заметавшись, Мила скользнула к первой же двери и прыгнула внутрь. Не составило труда догадаться, кто здесь расположился на постой. Слышался шум воды и громкое пение украинки, а на постели лежал рыжий парик, разметав длинные пряди по покрывалу.
Милу сразу же привлек этот парик. На улице стремительно темнело. Если надеть парик себе на голову и проскользнуть мимо кухни, наемные работники ничего не заметят. Женщину с рыжими волосами они уже наверняка видели. И, наткнись она на кого-нибудь из них, ничего страшного не произойдет. Ну, по крайней мере, ей так казалось.
В доме было хорошо натоплено, и Мила уже запарилась в куртке, но снимать ее не рискнула: если придется бежать, помешать ничто не должно. Только не хватало попасться в ловушку теперь, когда у нее документы исчезнувшей Вики Ступавиной. Если ее сейчас поймают, Дивояров догадается, кто выл на чердаке, проверит чемодан, обнаружит пропажу и тогда ее точно отсюда не выпустят. Интересно, Орехов замешан во все это?
Мила сама толком не понимала, что такое «все это». Она подозревала всех по очереди, сомневалась, отбрасывала сомнения, снова сомневалась… Только одно оставалось для нее неясным. Зачем за ней охотились? Если тут творятся темные дела, она к ним никакого отношения не имеет! Она ничего не знает, ни о чем не догадывается, ничего не видела.
Вода перестала течь, и Дуся замолчала. Сейчас она запросто может появиться из ванны – душистая, розовопузая и горластая. Надо быстро сматываться. Водрузив на голову парик, Мила высунулась в коридор и, не заметив ничего опасного, вышла. «Пойду опять к черному ходу, авось проскочу мимо кухни!» – решила она. Однако со стороны лестницы опять кто-то шел! Ничего не оставалось делать, как проскользнуть дальше по коридору и войти в следующую дверь. Сначала Мила приоткрыла щелку и, поняв, что внутри никого нет, забежала туда. Укрыться было решительно негде. Что, если пойти в ванную? Но обитатель комнаты вполне может захотеть освежиться перед вечеринкой.
Единственным подходящим местом, чтобы спрятаться, был круглый стол у окна. Стянув край скатерти пониже, Мила заползла туда и затаилась. В этот момент дверь отворилась. Выглянув из-под скатерти, Мила увидела Лушкина. Он подбежал к трельяжу, достал из верхнего ящика пудреницу и принялся махать пуховкой вокруг носа. Впрочем, этого ему показалось мало, и в ход пошел тональный крем. «Вот это да! – подумала Мила. – Наверное, не случайно он не взял с собой на вечеринку девушку».
Устраиваясь поудобнее, Мила нечаянно толкнула ножку стола, и сверху с грохотом что-то упало. Испугавшись почти до обморока, она завертелась на месте и в конце концов уперлась лбом в стену. Лушкин, мгновенно догадавшись, что в комнате кто-то прячется, задрал уголок скатерти и заглянул под стол.
– Дуська! – воскликнул он укоризненно. – Я же тебя просил не светиться! Если Отто нас застукает, будут неприятности. Ну-ка, уноси отсюда свой зад! А то я разрезвлюсь, и мы опоздаем к столу.
К счастью для Милы, рыжий парик сбил Лушкина с толку. В ответ она проблеяла что-то невразумительное.
– Поторопись, сказал! – прикрикнул тот. – Лучше ночью приходи, когда твой лысый друг захрапит. Только не забывай подливать ему за столом чего покрепче.
С этими словами Лушкин проворно заперся в туалете. «Интересно, как сочетаются пудра, яркие шейные платки и интрижка с Дусей? – подумала Мила. – Что-то совершенно мне неясное». Она пулей вылетела из-под стола и снова очутилась в коридоре. Спустилась по лестнице черного хода почти до самого низа и замерла на последней ступеньке, так и не решаясь пройти к двери на глазах у поваров и подавальщиков. Те же, гремя посудой, весело переговаривались.
– Слышали, как под крышей привидение завывало? – говорила жирная тетка, мешавшая что-то длинной ложкой в огромной кастрюле.
– С графских развалин? – ухмыльнулся тощий парень, обвязанный полотенцем.
– С каких графских развалин? – насмешливо протянула та. – Это хозяин просто так придумал, для гостей. На самом деле на месте этого дома раньше колхозный амбар стоял. И вот однажды ночью амбар ни с чего заполыхал. А в нем тетка Анфиса сгорела, царствие ей небесное. Когда народ сбежался, пламя так и свистело, так и выло. Односельчане говорили, будто это тетка Анфиса выла – выбраться пыталась. Потом даже самые озорные мальчишки сюда ходить перестали – пепелища этого боялись. Говорят, как наступает ночь, появляется на этом месте тетка Анфиса – вся черная, как головешка. И кричит, и воет, и стонет.
– А чего хочет? – спросил пацан помоложе.
– Да кто ж ее знает, душу неприкаянную? Говорят, она иногда к односельчанам обращается. Все просит что-то, руку тянет…
