– Мама, – прошептала Гортензия, – за что ты в день смерти Никиты просила у меня прощения? Я думала, за смерть брата.
– Нет, – зарыдала Галина, – я извинялась за то, что тебе пришлось его зарезать. Решила, что это чудовище накинулось на свою младшую сестру, хотело ее изнасиловать. И эта чертова мертвая кошка в твоем сарафане…
– Я сто раз повторяла, что его украли, – заплакала Горти, – а ты не верила! Боже, что мы наделали! Я считала, что ты зарезала Никиту, ты же дочь маньяков! Почему мы ни разу по душам не поговорили? Сколько прекрасных лет мы потеряли! Почему?
Обе Моисеенко залились слезами.
– Да, вам следовало хоть раз побеседовать откровенно, – мягко произнес Ватагин.
– Я боялась даже думать об этом, – всхлипнула Гортензия. – Вдруг бы мама призналась? И что мне тогда делать? Сдавать ее в полицию?
– И я… я… также, – залепетала Галина.
– Ну давайте хоть сейчас будем честными и откровенными, – попросил Иван. – Гортензия, кто познакомил вас с Филиппом?
– Кара, – ответила младшая Моисеенко, – я бы сама никогда не решилась на этот шаг. И у меня от Карины никогда секретов не было.
– Она знала, что вы подозреваете мать в убийстве? – уточнила я.
– Да, – подтвердила Гортензия, – и очень меня поддерживала, говорила: лучше не обсуждать все с мамой, неизвестно, чем это закончится. Надо потерпеть немного, Галина Сергеевна уже пожилая. Когда мать решила меня замуж выдать, Кара посоветовала мне уйти из дома, объяснила: если я поставлю печать в паспорте, разойтись потом будет трудно, придется в суд подавать. Мама скончается, а у меня появится другой надсмотрщик. Нужно стать хозяйкой своей судьбы, за моей матерью присмотрит она, Карина, мне не стоит ни о чем беспокоиться.
– Интересно, – протянула я.
Хлебникова встала.
– Разговор затянулся, а у меня вечерний прием. Пациенты ждут.
– Погоди, – прошептала Галина Сергеевна, – Кара, ты была в курсе, что Горти считает, что я зарезала Никиту?
– Да, мама, это так, – подтвердила вместо Хлебниковой дочь, – не знаю, почему я ей рассказала, она меня через некоторое время после похорон брата расспрашивать стала: «Не знаешь, почему тетя Галя в тот страшный день свой халат и косынку выбросила в мусорный контейнер? Я это видела. Все в крови было…»
Галина выпрямилась и замерла с открытым ртом. Горти продолжала:
– Кара мне всегда помогала, она меня отвела к Филиппу, мой голос покорил его сразу. Если б только вы знали, какой у меня успех! Клуб сейчас закрыт, но один из его постоянных клиентов, Олег Федькин, крупный продюсер. Я набралась на площадке Несмеянова опыта, Федькин месяц назад предложил мне уйти под его крыло. Я согласилась, и мы ждали, пока мой договор с Несмеяновым закончится. Это Кара сказала, что надо матери открытки отправлять, и я ее послушалась. Я мать, несмотря ни на что, люблю, и Карина правильно рассудила: мама могла начать меня искать, а этого не надо. Но пару месяцев назад она сказала: «Пока больше не пиши открытки. Я убедила Галину, что ты уехала из России, так лучше всем будет».
– Но… но… но… – начала заикаться Галина, – Кара… ты же… знала… что я считаю убийцей Горти… ты один раз застала меня в слезах… Давно… ты еще в институте училась… Гортензию положили в больницу с аппендицитом… я дома была одна… ты… ты… Я все рассказала, мне было очень плохо, это случилось в одну из годовщин смерти Никиты… Кара… ты сказала, что ночью стояла на балконе своей детской… ну в тот день… когда Никиту зарезали, тебе не спалось. Было часа два, светила луна, и ты увидела, как из нашего подъезда выбежала Гортензия с окровавленным халатом, косынкой и бросила вещи в помойку. Мне стало плохо. Подтвердились мои страшные подозрения. А ты… мне помогла, принесла лекарство… пояснила, что нельзя ничего Горти рассказывать, надо просто за ней приглядывать. Сказала: «Я вас никогда не брошу».
– И мне те же слова сказала, – эхом отозвалась дочь. – «Горти, ничего не бойся, я с тобой!»
– Они врут, – возмутилась Карина, – не верьте им! Черт-те что придумали!
– Гортензия, вам Кара сказала, что ваша мама выкинула халат и косынку? – уточнила я.
– Все было в крови, – подтвердила молодая женщина.
Я повернулась к Галине.
– А вам, что вещи выбрасывала Горти?
– Все в крови, – повторила та.
– Ложь, – отрезала Карина.
– Зачем им говорить неправду? – осведомился шеф.
– То, что халат и косынка испачкались в крови, знал только убийца, – отчеканил Валерий, – то есть вы, Карина.
Прошло три месяца, настала осень. В начале октября Гортензия приехала ко мне домой и привезла приглашение на съемки телепрограммы, где она будет принимать участие.
– Вы, наверное, откажетесь, – вздохнула она, вручая мне картонный прямоугольник.
– Простите, специфика моей работы не предполагает публичности, – улыбнулась я, – очень за вас рада. Хотите чаю?
– Это кабельный канал, – защебетала Моисеенко, усаживаясь за стол, – у него небольшая аудитория, но ведь надо с чего-то начинать. Там конкурс певцов. Шоу такое. Надеюсь победить. Меня уже продюсер на несколько корпоративов выпускал, я денег заработала и зрителям понравилась. Мама счастлива. И я тоже. Можно спросить?
– Конечно, – кивнула я.
Гортензия понизила голос:
– Что с Карой? Мы ничего о ней не знаем. Последнее, что слышали, это как она у вас в офисе в том, что убила Никиту, призналась. Как она это сделала? Вы знаете?
Я поставила перед гостьей чашку.
– Теперь да. Галина Сергеевна побежала к мужу в сквер, Карина оставила вас с учебником сольфеджио, пошла в прихожую, и тут из кухни выскочил Никита, схватил ее, потащил на кухню, повалил на столик, задрал юбку… Девочка испугалась, хотела закричать, но у нее парализовало связки. Никита был старше, намного сильнее, он явно собрался изнасиловать ее. Карина стала отбиваться, схватила попавший под руку тесак и полоснула им парня по горлу, убивать его она не собиралась, просто оборонялась. Кровь взмыла фонтаном, Никита упал, Кара вся оказалась измазана. Ее панику не передать словами. И тут девочка увидела халат и косынку Галины. В голове у нее мигом созрел план…
Я пододвинула к Горти вазочку с печеньем.
– Карина накинула халат, спрятала грязные волосы под платок, вымыла лицо, руки и побежала домой. Жила Кара в соседнем доме, ходу до него меньше минуты, вокруг тогда были густые палисадники. Карина пригнулась, спряталась за кустами и никем не замеченная добралась до своей квартиры. Матери ее дома не было, лифтер в подъезде у них никогда не сидел. Карина вымылась в ванной, халат с косынкой она, пользуясь отсутствием родителей, постирала в машине, потом разрезала на мелкие кусочки и выкинула на следующий день в разные помойки. Сообразительная особа. Кара с ужасом ждала, что ее начнут расспрашивать дознаватели. Но в школе объявили: у Гортензии горе, скоропостижно скончался больной брат-сердечник, потом умер Валентин Петрович. А вскоре Горти, думавшая, что мать лишила жизни брата, рассказала все лучшей подруге. Кара, со страхом ожидавшая, что рано или поздно кто-то из Моисеенко спросит: «А куда подевались халат с косынкой?» – поняла, как использовать эту ситуацию в своих интересах. И постаралась, чтобы Гортензия была уверена: ее мать – убийца. Таким образом она решила отвести от себя подозрения. А спустя некоторое время Галина Сергеевна тоже пооткровенничала с Карой. Та внушила ей, что ее дочь лишила жизни своего брата. Она знала, что Галина Сергеевна никогда не сдаст дочь в милицию, а Гортензия не побежит доносить на мать. Хлебникова жила в постоянном страхе: вдруг кто-то из Моисеенко догадается, что Никиту зарезала она, поэтому постоянно напоминала вам о преступлении матери, а той – о страшном поступке Гортензии. Карина сделала все, чтобы вы отдалились друг от друга, не вели откровенных разговоров. И она постаралась лишить вас друзей.
– Почему? – спросила Горти.
– Я задала ей тот же вопрос, – вздохнула я, – и услышала в ответ: «Вдруг бы они с кем-то пооткровенничали, а человек мог сообразить, что ни мать, ни дочь не убивали подонка. Поэтому я подбила их следить друг за другом, везде быть вместе».
– Она нами мастерски манипулировала, – поежилась Гортензия, – буквально парализовала мою и мамину волю, окутала заботой. Мы и не заметили, как попали в полную зависимость от Карины, шагу без нее ступить не могли. Ее муж управляет клиникой, она сама вечно торчит у нас, все проблемы наши решала. Если у меня возникала душевная сумятица, я звонила Каре, она меня лучше психотерапевта понимала. Мама хочет поесть настоящего сыра, который из сельской Франции никогда в Россию не поставляют? Надо позвонить Каре, и сыр будет у нас в холодильнике. Я подцепила грипп? Надо позвонить Каре, и в дом примчится тьма врачей, привезут лекарства. Кара – лампа Аладдина. Кара – волшебная палочка. Кара – фея. Слова «Надо позвонить Каре» – магическое заклинание женщин Моисеенко, оно всегда срабатывало. Мы разучились с мамой что-то делать сами, мы без Кары были как без рук. А она регулярно напоминала мне, что надо приглядывать за Галиной Сергеевной, мол, моя мать родилась в ужасной семье, где все садисты, вместе убивали женщин. Никита, продолжатель этого преступного рода, социопат. Значит, мама больна, просто она умело скрывает свой недуг, но рано или поздно он вырвется наружу. «Горти, не выпускай мать из вида, она может любого человека зарезать». А матери она то же самое про меня пела. Я так боялась, что мама сорвется! Ну каким образом Карина ухитрилась нас так подмять?
