– Видите ли, – повторил он, избегая смотреть в глаза девушкам. – Видите ли, я ведь до последнего момента думал, что это вы двое прикончили Алекса.
Опля! Подруги так и сели. Верней, они и так сидели, но челюсти у них отвисли основательно.
– Мы?! Нас? Но почему именно нас?
– Вы ведь той ночью входили в дом Алекса, – смущенно пряча от них глаза, пояснил Таракан. – И были в доме, как раз в то время, какое зафиксировано в отчетах патологоанатомов как момент смерти Алекса.
– И что? Мы услышали крик и поспешили на помощь. Но увы, прибежали слишком поздно. Алекс был уже мертв.
– Но мне-то вы этого не сказали! И даже напротив – всячески отрицали тот факт, что были в ту ночь в доме Алекса.
– Но мы же ничего не видели. И не хотели, чтобы нас затаскали по следователям.
– А я подумал другое.
– Что? Что это мы убили Алекса?
Таракан виновато молчал.
– Но зачем? – изумилась Леся. – Зачем нам было его убивать?!
– Ну как же! Он вел такой образ жизни… Такой… Весьма распущенный. Честно говоря, он был мне как бельмо на глазу. Вроде бы ничего противоправного и не совершалось, но ведь до беды оставался один шаг. Все эти бесконечные девушки, сменяющие друг друга… Все они должны были страшно ревновать.
– И вы решили, что мы прикончили Алекса из ревности?
– Возможно, он имел с вами связь. Или с одной из вас. А потом бросил. Как бросал всех и всегда.
– И мы его за это убили?
– Наказали, – поправил Таракан.
Подруги пораженно молчали. Ничего себе, какое мнение сложилось о них у Таракана! Что они способны на убийство? Обидно! Честное слово, просто обидно! Но тут же в головах у подруг мелькнула другая мысль. Минуточку! Выходит, все это время Таракан считал их убийцами, но все равно не выдал их следствию? Как же это сочетается с его высоконравственными принципами, которые он усиленно насаждает в поселке?
– Но как я мог? – развел руками старик. – Вы же наши! И я рассудил, что, даже если вы убили Алекса, то правда на вашей стороне.
– Правда?
– Вы оберегали свою честь.
– Честь?
– Если рядом нету сильного мужчины, то женщина должна уметь постоять за свою честь. Это ее святое право! Вы наказали изменника. И я счел, что не вправе выдать вас следствию.
Потрясающе! Он покрывал их все это время! Подруги даже расчувствовались. Надо же, какой он славный дед. Милый! Милый Таракан! Милый старый брюзга! Сколько крови он им выпил! А когда пришло время, взял и выступил на их защиту. Не выдал их ментам, хотя считал преступницами.
Честное слово, такое покровительство стоит тех незначительных придирок, до которых так охоч был старик. И так и быть, будут они приходить домой ровно в одиннадцать и ни минутой позже. И кошек своих станут выгуливать исключительно в отведенное для этого время. И в мяч на участке играть тоже не будут. В конце концов, это все такая ерунда! Выполнить инструкции Таракана им почти ничего не стоит. И если старику от этого приятно и хорошо, то почему бы не пойти ему навстречу?
– Правда, когда я узнал про убийство Елены Костровой – подружки Алекса, то у меня закрались сомнения. Убили ее в то время, когда вы были еще в поселке. Одно с другим не состыковывалось. Но я счел, что девушку могли убить и другие люди. А то, что ее смерть совпала по времени с убийством Алекса, всего лишь досадное недоразумение.
– А потом?
– Но когда было совершено покушение на Мишаню, я окончательно убедился, что вы обе тут ни при чем.
– Слава богу!
– Конечно, – невозмутимо кивнул Таракан. – Вы же были у меня на глазах. Сначала на кладбище. Потом на поминках. Я знал, что вы просто по времени не могли успеть заманить Мишаню в лес, ударить его, спрятать тело и машину и вернуться на поминки.
– Мы этого и не делали!
– Не собирались даже!
– И я стал еще активнее искать убийцу. Он обнаглел настолько, что вершил свои черные дела у нас, в «Чудном уголке»! В месте, на которое я потратил столько сил, времени и средств! Которым гордился как чуть ли не самым безопасным оазисом в округе! И что? Оказалось, что все мои усилия напрасны? Какой-то хмырь спокойно разгуливал по поселку и окрестностям и делал что хотел! А я должен был сидеть и смотреть на это безобразие!
Таракан так раскипятился, что теперь покраснел уже весь. Стал ровного красноватого оттенка. Очень симпатичного, надо сказать. Вот только как бы кондрашка старика не хватила! Все-таки он очень близко к сердцу принимает все, что творится у них в «Чудном уголке».
Владимира наконец забрали. Он ушел, пробормотав на прощание в адрес подруг несколько угроз. Но им больше не было страшно. Разве можно бояться, когда за твоими спинами стоит такая могучая сила? Правильно говорят люди: «Один в поле не воин». И еще: «Один за всех, а все за одного». Именно в этом и есть сила. В дружбе и в единстве!
Собственно говоря, с уходом Владимира закончилась вся эта детективная история. Убийца был схвачен с поличным, изобличен и водворен под стражу. Прилетевшая на следующий день Ганна мужественно выдержала новость о том, что один ее сын мертв, а второму предстоит ближайшие годы провести за решеткой.
Выдержке Ганны мог бы позавидовать даже самый закаленный разведчик. Она не дрогнула, не всплакнула. Глазом не моргнула! Только обмахнулась носовым платочком и томно произнесла:
– Вот как! Значит, мои планы придется несколько изменить.
Кузякин, который уже приготовился утешать бедную мать, отыскал валерьянку, нашатырь и другие лекарства, был поражен.
– Не знаю, – сказал он, – что там за проблемы у этой женщины врачи находят с ее сердцем, мне так кажется, что оно тверже камня.
Ганна провела в Санкт-Петербурге пару дней, а потом улетела. Куда? Этого она не сообщила. Но, сдается, жизнь ее не слишком сильно изменилась из-за того, что она потеряла обоих своих сыновей. Впрочем, она наняла адвоката для Владимира. Так прямо и заявила:
– Алексу уже не поможешь. А Володю еще можно спасти. Он получит минимальный срок, но я об этом ничего знать не желаю. И на свидание с ним я тоже не пойду. Это может плохо отразиться на моем эмоциональном состоянии. Мне волноваться вредно!
И улетела.
– Теперь мне понятно, почему Алекс не рассказал своему отцу о появлении Ганны, – произнесла Леся, растерянно глядя вслед улетавшему самолету, уносившему на борту мать Владимира и Алекса.
– Да? И почему?
– Не хотел, чтобы отец снова пережил весь этот кошмар.
– Кошмар?
– Любить бессердечную женщину – что может быть ужаснее?
– Ты думаешь, что Никодим Владимирович бросил бы свою нынешнюю жену и переметнулся к Ганне?
– Кто знает? – пожала плечами Леся. – Но я уверена, что Алекс тоже не хотел это проверять.
В этом и крылась причина того, что Алекс удержал в тайне от отца появление на своем горизонте блудной мамули. Он был уверен, что ничего хорошего для отца эта встреча не принесет. И, как мы видим, он был отчасти прав. Ничего, кроме беды, появление Ганны в жизни Алекса ему не принесло.
Расследование смерти Елены Костровой закончилось вместе с арестом Владимира. Но вот схему ее мошенничества с товарами на складе Пахомыча еще долго изучали специалисты. И все они были поражены тем, что Лене удавалось много лет подряд обманывать этого доверчивого человека.
Римма и Владик не сумели уйти от ответственности. Их ожидало судебное разбирательство, а также выплата ими тех денег, которые они украли у Пахомыча. Дело-то это не быстрое, так как украли они много, а заработки в тех местах, куда им предстояло отправиться, совсем невелики. Но, по крайней мере, они остались живы и могли утешаться этим обстоятельством.
Наследники Елены Костровой – ее мать и муж – тоже были жестоко разочарованы. Никакого наследства им не отломилось. Следствие убедительно доказало, что Елена обворовала Пахомыча на три таких квартиры, в которой проживала она сама. Где Елена прятала награбленные деньги, никто сказать не мог. Скорее всего она потратила их на пластических хирургов, сделавших из пухленькой милашки настоящую красотку. А раз так, то квартира, как единственное принадлежавшее Елене имущество, была конфискована и обращена в деньги, выплаченные Пахомычу в счет долга покойной.
И напрасно муж Елены, Лешка, кричал и топал ногами, что пять тысяч долларов по-любому – его. Никто парня слушать не стал. И пришлось ему лететь в свой Барнаул, как говорится, несолоно хлебавши.
А вот для Мишани все в этой истории закончилось благополучно. Он выздоровел. И даже более того! Удар по голове так благоприятно сказался на нем, что он совершенно изменился. Теперь он не прятался от людей, а напротив, желал общаться много, долго и подчас даже утомительно для собеседника. Получалось так, что Мишаня стремится наговориться за все те годы, которые провел он бирюком в одиночестве.
Вещи своих родителей, бабушек и дедушек он частично отреставрировал, а частично снес на барахолку, раздав нуждающимся. После этого и в личной жизни Мишани наступил перелом. Не прошло и месяца, как его выписали из больницы, и в его доме появилась наконец симпатичная девушка. Подруг в ее пользу чрезвычайно расположило то, что Марина – так ее звали – охотно согласилась заботиться о Моцарте. И теперь несколько полинявшая и не такая уж голубая мышь процветает в своем прежнем теремке.
