— Какими судьбами?! — Рогов раскрыл объятия «Павлу Первому».
* * *
Алехандро Борухович Пудров, привлеченный в кабинет Соловца разносившимся по всему РУВД эротическим рассказом Казановы, с трудом вырвался из рук наклюкавшегося Васятки, отложил в сторону «раритет», на деле оказавшийся сломанной пополам ручкой от швабры, сел и поведал оперативникам, что он два дня назад сбежал из психиатрической клиники на Пряжке, где его держали, разумеется, «по заказу конкурентов», и теперь мыкается по чердакам и подвалам, не зная, куда бы притулиться на недельку-другую, окрепнуть физически и морально, и начать «восстанавливать лидирующее положение» своей фирмы на рынке элитарных брачных знакомств и не менее элитарных интим-услуг.
При словах «интим-услуги» Казанцев навострил уши и предложил Пудрову пожить у него.
Рогов, стоявший за спиной у Алехандро, показал капитану на посетителя и покрутил пальцем у виска — псих, мол.
Казанова свое предложение тут же снял, внезапно «вспомнив» о том, что к нему приехала из Казахстана сестра с тремя дочерьми, свекром и дюжиной овец, и жить в его комнате просто негде.
Истощенному пищевым и сексуальным воздержанием Пудрику плеснули немного самогона, он выпил и через пол-минуты заснул.
— Если мы не знаем, когда депутата будут мочить, то надо сесть в засаду, — Плахов высказал свежую мысль. — У него дома.
— Нам к нему в кваритиру не попасть, — Соловец причмокнул, перекатывая ириску из-за одной щеки за другую, и задумчиво посмотрел на прислоненную к стене огромную фомку.
— Тогда рядом с дверью, — с пьяным упрямством буркнул Игорь.
— Можно на чердаке, — предложил Казанцев.
— Умно! — оценил начальник ОУРа. — Как говорит наш английский друг — «факинг хорошоу». Именно так мы и поступим…
* * *
Пудрика решено было доставить обратно в медицинское учреждение, дабы не путался под ногами и не приставал к жителям района, ухудшая показатели по борьбе с уличной преступностью.
Грязную шинель, в которой Алехандро появился в РУВД, выбросили в окно, а великодушный Соловец пожертвовал психу свою, почти новую. Но лишь на время, строго-настрого приказав отряженному сопровождать сумасшедшего Рогову забрать верхнюю одежду обратно, как только Боруховича примут в больницу.
На выходе из здания толпа перевозбужденных грядущим «раскрытием» ментов во главе с размахивавшим фомкой майором едва не затоптала писателя Андрея Кивинова, пришедшего в управление поздравить бывших коллег с наступающими праздниками, и следующим за ними тяжелым алкогольным отравлением, послушать новые истории, по мотивам которых можно было бы написать несколько сценариев к снимаемому «Первым каналом» телесериалу об «умных и честных» стражах порядка, и не успевшего вымолвить ни слова.
— Потом, потом! Всё после убийства! — прокричали оперативники удивленному посторонившемуся литератору, забросили бесчувственного сэра Генри в «собачник» УАЗика, остановили проезжавшие мимо красные «жигули», просто перегородив своими телами улицу, посадили в «ладу» Рогова с Пудриком, пригрозив водителю табельным оружием, если тот вздумает сопротивляться и не доставит Васятку с Алехандро по нужному адресу, набились всемером в «козла», рявкнули Крысюку «Трогай!» и убыли в направлении канала Грибоедова, горланя соответствующую моменту песню — «Не думай о ментярках свысока…».
* * *
Шинель Соловца сыграла фатальную роль в дальнейшей судьбе как Пудрика, так и Рогова.
Мирно проспавший до самой Пряжки Борухович в приемном покое больницы ожил, неожиданно толкнул вперед сильного, но легкого Рогова и выдал:
— Вот, держите! Я вам дурака привез!
Смена дежуривших сутки через трое хмурых санитаров, ранее не видевшая ни того, ни другого пациента, естественно, поверила майору милиции, а не мелкому придурковатому ханурику с лицом сильно и давно пьющего имбецила, начавшему было орать, что он-де «старший лейтенант», «убойщик» и остальную лабуду, включая словесные угрозы в адрес медбратьев.
Васю мгновенно спеленали, для острастки ударили пару раз по башке, прямо через одежду вкололи лошадиную дозу успокоительного, отволокли в знакомую Рогову палату для буйных и выдали скромно ожидавшему на улице Пудрову справку о том, что «дурак принят».
Повеселевший Алехандро раскланялся с санитарами, прихватил из предбанника приемного покоя ручку от швабры взамен забытого в РУВД Выборгского района «фаллоимитатора», и в тот же вечер был сбит, правда — не насмерть, несущимся по Невскому проспекту оранжевым «шевроле субурбаном», когда выскочил у того в метре перед мощным хромированным бампером с целью предложить водителю и бритоголовым пассажирам заокеанского джипа «элитный раритет»…
ГЛАВА 8
ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ «ЗАКАЗУХИ»
или СИСЬКИ НАБОК
Идея переодеться в женское платье для более безопасной транспортировки крупной суммы «черных» денег, выделенных на предвыборный пиар московскими подельниками питерских псевдо-демократов, пришла в голову депутату Государственной Думы и лидеру карликовой партии «Демографический выброс России» Гелию Васильевичу Старопропойцеву в тот самый момент, как он увидел шествующего по «зеленому коридору» аэропорта Шереметьево представителя Президента по Северо-западному региону, прилетевшего из Северной столицы на встречу со своим шефом.
Виктор Васисуальевич ступал осторожно, брюки его в районе таза были сильно раздуты вширь, а зад выпирал, как у женщины из племени масаев.
Это не было удивительным — под штаны у высокопоставленного государственного чиновника был поддет памперс размера XXXL, предохранявший Чаплина от последствий возможного испуга в процессе доклада об успехах во вверенном ему регионе лично главе государства. Экс-генерал спецслужбы не хотел повторения конфуза, случившегося с ним месяц назад при попытке нападения на него пьяного мента-антисемита. Да и к тому же, изделия фирмы «Хаггис» надевали почти все бюрократы, вынужденные время от времени общаться с действующим Президентом. Чаплин исключением не был.
Со стороны Виктор Васисуальевич напоминал высокую, толстогузую и плоскогрудую женщину, переодетую в мужской костюм.
«А ведь можно и наоборот…» — подумал лидер ДВР.
Гелий Васильевич поразился простоте и гениальности посетившей его мысли, и послал одного из помощников в ближайший магазин дамской одежды больших размеров купить нечто такое, что налезло бы на круп Старопропойцева. Второго прихлебателя депутат отрядил в отдел спорттоваров за парочкой гандбольных мячей, должных изобразить шикарный бюст. Затем политик позвонил в Северную столицу своему основному единомышленнику и правой руке Беслану Линько и предупредил, что вылетает вечерним рейсом и чтобы тот не удивлялся чудесному перевоплощению пузатого и страшненького Гелия Васильевича в «роскошную аристократку».
Линько что-то затараторил в трубку о «готовности дела», которое они обсуждали несколько недель назад, но Старопропойцев, увлеченный грядущими переменами своего облика, пропустил слова Бесланчика мимо ушей и отключил мобильник.
* * *
— Куда сэра то? — спросил Крысюк, помогая шатающемуся Гею выбраться из «собачника» на темную набережную канала Грибоедова.
— С нами пойдет, — с пьяным энтузиазмом заявил Соловец, озираясь по сторонам. — Мухомор сказал его приобщать к работе, вот пусть и приобщается… Казанова, так где квартира этого… депутата?
— Тута, — капитан махнул рукой в сторону дома, на котором еле-еле просматривалась табличка с номером «93». — Вон парадная его…
— А чердак там есть? — спросил Дукалис, набрав с обочины горсть снега и остужая им разгоряченную физиономию.
— Не может не быть, — тряхнул головой Плахов. — Это ж старый фонд! Здесь чердаки — ого-го!..
— I sit by my window, strawberrie wine, night and you[104]…, — внезапно заорал сэр Генри и упал в сугроб, увлекая за собой Крысюка.
— Чего это он?! — засуетился начальник ОУРа.
— Выпить хочет, — пояснил Ларин, разобравший только одно слово из выкрикнутого Геем — «wine».
— А-а, — успокоился Соловец. — Ты, Серёга, погодь чуть-чуть… Ща в засаду сядем и нальем. Пенёк, ты его пока к дереву прислони. Пусть остынет. Вот так…, — Начальник ОУРа покрутил башкой. — А где, кстати, Рогов?
— Ты ж его сам в дурку с этим психом отправил! — напомнил Казанова.
— Действительно, — огорчился майор. — Эх, память… Ладно, почапали. Серёгу там поднимите кто-нибудь.
Плахов с Дукалисом подхватили сэра Генри по руки и поставили на ноги.
Британский детектив покачнулся и замычал.
Но не упал.
— Молодчина! — Соловец похвалил крепкого иноземца. — Сам сможешь идти?
Гей пробормотал нечто невразумительное, показал майору «козу», выдал свое коронное «Факинг хорошоу!» и весело засмеялся.
— Не понимает, — огорчился начальник ОУРа.
