– Не верю, не верю, не верю, – твердил юноша. – Ты же в корзинку полотенцем попасть не можешь, швырнешь с расстояния протянутой руки и всегда мимо.
– А тут четко в башку ему засандалила, – жалобно и как-то по-детски произнесла Лаврова.
– Ужас! – ахнула Анна Семеновна. – Этого просто не может быть! За что вы его?
Лаврова разрыдалась, Юра обнял ее.
– Тише, тише, все будет хорошо.
– Он требовал у меня десять миллионов, – прошептала Марина. – Я попыталась ему объяснить, что таких денег у меня нет, для отеля и Дома здоровья наступили не лучшие времена. Максимум, что могу дать, это триста тысяч рублей. Неумывайкин рассмеялся мне в лицо и заявил: «У мужа возьмите, для него десять лимонов, как шелуха от семечек. Объясните Фафайкину: если он не раскошелится, такой скандал разразится. Все газеты заорут: жена олигарха спит со школьником».
– Как он про нас узнал? – оторопел Юрий.
– Не знаю, – простонала Марина.
– Книга! – осенило меня. – Неумывайкин упал около дома Трындычихи, и я потащила его внутрь, хотела рану на лбу промыть.
– Дом был заперт, как вы туда вошли? – только сейчас догадалась спросить Лаврова.
– Не надо хранить ключи на притолоке, – вздохнула я. – Равно как и под половичком или в цветочном горшке у двери. Я увидела какой-то старый том по математике. Владимир его взял, нежно так погладил. И стал меня уверять, что в избушке устроили любовное гнездышко взрослые люди, а не дети. Я предположила, что там могли устроиться взрослый мужчина и несовершеннолетняя девочка, меня на эту мысль навело ночное белье с принтами в виде кошек.
– Люблю такие пижамки и сорочки, – сказала Марина, – чувствую себя в них школьницей.
– Мда, – крякнул Степан, – скорее любите прикидываться маленькой девочкой.
– Думаю, книга принадлежала Владимиру, – продолжала я, – учитель дал ее Юре. А когда математик увидел том в избе, сообразил, что любовник – Завьялов.
– Учебник Геронимуса, – пояснил Юрий, – библиографическая редкость. Неумывайкин считал, что у меня талант к математике, я же сто раз идиоту объяснял: хочу на юридический. Но он давал мне учебники, велел их изучать, потом спрашивал по материалу. Препод никому книги из своей библиотеки не доверял, только мне, не знаю, какого черта дурак ко мне прицепился.
– Теперь понятно, как преподаватель понял, что в избушке бывает Юрий, – кивнул Степан. – Но каким образом он вычислил Марину?
Лаврова съежилась, Юра погладил ее по голове.
– У Марины с Неумывайкиным был короткий роман, они месяц встречались.
– Господи! – всплеснула руками Анна Семеновна.
– Поэтому он знал, что у нее вся домашняя одежда и белье с кошками, – договорил Юра.
– Дальше можешь не продолжать, – остановил его Виктор Николаевич. – Мы выяснили, что у преподавателя математики в последний год случились большие неприятности. Оказывается, Неумывайкин никогда не бывал в тех местах, о которых писал, он просто нашел в интернете на сайте «Лучшая рукопись» труд историка Григория Рыжова и переписал его в переработанном, так сказать, виде – строчка от себя, страница из авторской книги.
– Зачем? – спросила Анна Семеновна.
Я развела руками.
– Хотел стать писателем, жаждал славы. На портале «Лучшая рукопись» выставляют свои произведения те, кому наотрез отказали в публикации издательства. А Неумывайкину повезло. Или, может, с его вставками книги Рыжова стали лучше, не знаю. Во всяком случае у Владимира нашелся издатель. Рыжов увидел в магазине творение педагога, понял, что его обокрали, и приехал в Тамбовск. Лена, выдающая лежаки, слышала скандал, видела ссадину на лице Неумывайкина. Историк побил вора.
– И начал слать ему письма, – подхватил Дмитриев, – требовал гонорар от всех изданий. Цену назвал – десять миллионов двести тысяч. А в случае неполучения денег обещал доставить массу неприятностей. Мы говорили с Рыжовым, он объяснил: «Плагиатор выпустил шесть томов. А я знаю, сколько получают авторы, поэтому уверен, что лишнего не запросил. Более того, разрешил Неумывайкину выплачивать долг частями. Он за год двести тысяч отдал».
– Осталось десять миллионов, – подсчитала Аглая.
– Заоблачная сумма, – протянул Роман.
– Владимир решил ее содрать с меня, – прошептала Марина. – Довел прямо до истерики. Я не хотела его убивать, просто кинула камень. Булыжник случайно угодил ему в голову, он пошатнулся и упал в озерцо. Я бросилась туда, стала звать Владимира, шарить руками в жиже. Но Неумывайкин будто испарился… Через пять минут мне стало ясно: он утонул, и я… я убежала. Простите, пожалуйста, не хотела… не собиралась…
Марина опять заплакала.
– Теперь, когда нам почти все известно, вернемся к главной теме, – предложил Виктор Николаевич. – Кто убил Фокину? Юра?
– Нет! – снова закричал парень. – Нет!
Могутин постучал ладонью по столу.
– Чипсы тебе дала Аглая. Так?
– Верно, – после паузы кивнул Завьялов.
Полицейский взглянул на девочку и заговорил:
– Парни такие дураки, да? Юрий не замечал, что ты его любишь, относился к тебе как к подруге. Но надежда на то, что Завьялов оценит тебя по достоинству, оставалась. И вдруг гадкая Фокина нагло пригласила твоего любимого на свидание, а он пошел на встречу.
– О нет, – простонала Анна Семеновна. – Нет, только не это.
Аглая вскочила.
– Ленка была мерзотой. Да, мне страшно не понравилось, что она решила вечером гулять с Юркой. Но я ее не убивала… я… я… я только…
– Что? – спросил Степан. – Говори!
– Взяла у Романа пакет чипсов и вколола в него шприцем сильное слабительное, – призналась Аглая. – Думала, Юра угостит гадюку, та, как всегда, целую упаковку сожрет и обосрется. Круто же – на свидании обкакаться, а?
Алеша захихикал. Юра ткнул приятеля кулаком в бок, шикнув:
– Заткнись.
Я встала и подошла к Аглае.
– Верю тебе. При вскрытии Светланы Иосифовны эксперт нашел большую дозу слабительного. Но это никого не удивило, у женщин после сорока часто возникают неполадки с кишечником, и они принимают препараты для усиления перистальтики. Говоря об арахисе, который неизвестно как очутился в пакете с чипсами, ни Виктор Николаевич, ни Степан, ни я не упомянули про пикосульфат натрия[4], а ты про него знала, значит, сказала правду. Но откуда в чипсах взялся арахис?
Из глаз Аглаи слезы полились.
– Понятия не имею.
– Где ты ввела слабительное в пакетик? – спросил Степан. – В корпусе? В своей комнате?
– Нет, тут, в баре, – всхлипнула Аглая.
– Роман был за стойкой? – уточнил Виктор.
– Да. Я ему дала пакетик и попросила: «Юрка зайдет купить чипсы, дайте ему этот. Только не перепутайте». И он…
Аглая замолчала.
– Ну, ну, продолжай, – попросил Дмитриев.
Девочка вытерла нос кулаком.
– Он спросил: «Что особенного именно в этом пакетике?» Я ему рассказала про слабительное. Роман посмеялся: «Ну ты даешь! Ловко придумано – убрать соперницу с помощью поноса… Ладно, не волнуйся, съест Лена чипсы».
Все повернулись к бармену.
– Аглая врет, – равнодушно пожал тот плечами. – Я видел, как она возилась с пакетом и шприцем. Она впрыснула внутрь арахисовое масло, а теперь решила меня оклеветать.
– Нет! Все было так, как я рассказала! – возмутилась Аглая.
Бармен оперся руками о стойку.
– Ее слово против моего. Эдак я могу сказать, что чипсы начинила Виола Тараканова.
Я усмехнулась.
– Роман, вы не поняли, что Лена записывала в свой дневник абсолютно все? Там много про вас. Например, Фокина выяснила, что вы мухлюете со счетами, приписываете то, что ребята не покупали. Вы не наглели, накидывали немного, но к концу месяца получалась приятная сумма. Елена слышала, как Анна Семеновна ругает Васина за то, что тот часто съедает по шоколадному батончику в баре. «Не беру их, – начал оправдываться Алексей, – я хочу похудеть». Но Анна Семеновна стояла на своем. Она отругала паренька и ушла, а тот… Леша, что ты сделал? – повернулась я к Васину.
– Пошел в бар и спросил у Романа, откуда на моем счету взялись шоколадки, – ответил толстяк. – Тот стал извиняться, мол, это компьютерный сбой. И все. Проблема была решена.
– Лена была не такой доверчивой, как ты, Алеша, – продолжала я, – она залезла в бухгалтерию интерната и сообразила: Роман практикует приписки.
– Все документы в моем компьютере защищены паролем, – отрезала Анна Семеновна.
Дмитриев с усмешкой посмотрел на директора интерната.
– Не надо защищать сведения с помощью имени близкого человека, это очень легко вычисляется. Фокиной, которая числилась в Фейсбуке у вас в друзьях под видом завуча гимназии города Владивостока, на это много времени не понадобилось.
Анна Семеновна стала пунцовой, а я продолжала:
– Фокина выуживала сведения в интернете, подсматривала и подслушивала в реальной жизни. Но откуда она могла знать, о чем именно воспитанники говорят в кафе? Лена в баре часами не просиживала, у нее не было для этого компании. Если девочка заходила к Роману, все, кто находился в зале, либо демонстративно замолкали, либо уходили.
