Ядвига, отлежавшаяся в пещере, приняла решение — вызволять Роберта из неволи, тем более, что он все еще был нужен ей. Девушка незнала, что происходит в поселке. Для этого необходимо было спуститься в логово к врагу и все разузнать. Дождавшись ночи, она незамеченной спустилась в поселок и разыскала маленькую хижину, в которой жил Кузьма. По дороге девушка стянула с веревки чью-то рубашку, джинсы и бейсболку. В темноте она могла сойти за мужчину, при условии, что ей не придется вступать в разговоры. Конечно она рисковала, но что делать? В окнах хижины было темно, на дверях висел табличка: «Простите, жрать нечего!» Это хорошо, значит не нужно болтаться на улице до закрытия заведения. Ядвига дернула дверь, незаперто. Она оглянулась, отворила дверь и проскользнула внутрь. В чуланчике, где жил Кузьма, было темно. Девушка пошарила руками и наткнулась на сундук. На нем кто-то лежал. Ядвига прикинула, где у лежащего ноги, где голова и наугад прикрыла лицо рукой.
— Буль, буль! — забулькало у нее под рукой.
Ядвига приблизила лицо и тихо скахал:
— Кузьма, не кричи, это я — Ядвига. Т-с-с.
Она отпустила руку.
Кузьма подскочил и уставился на Ядвигу круглыми глазами:
— Ты, живая? Как ты сюда попала? — громким шепотом произнес он, тряся головой, разгоняя остатки сна.
— Я, я, успокойся. Как попала, как попала. На метле, — с нервным смешком произнесла она.
— Тут, такое было, такое… — быстро начал рассказывать Кузьма.
— Кузь, Кузенька, потом расскажешь, дай чего-нибудь пожевать. — ласково произнесла девушка, у которой во роту почти сутки не было ни крошки. — Я сейчас даже на маниоку эту дурацкую согласна, с тапиокой.
— Обижаешь, — произнес Кузьма, — я тебе сейчас яишенку сбацаю, настоящую с ветчиной. У нас же сегодня день пополнения запасов, корабль взяли. Там жратвы было, как специально для нас приготовлено, дядька там отоварился. Но готовить уж сегодня ничего нес тали, поздно. А с завтрашнего дня начнется без передыху, по три смены вкалывать.
Пока Кузьма растапливал печку и колдовал над яичницей, Ядвига выслушала что произошло в поселке за время ее отсутствия.
— Слушай, а что там с Тюфяковым моим, он живой? — задала она вопрос, мучавший ее.
— Живой, живой, про него все забыли. Я ему пару раз еду приносил. Он уже совсем отчаялся…
— Ничего, я его вытащу, я за ним вернулась, — ответила девушка.
— Ты что, там теперь часовой стоит, злющий, я сегодня вечером еду понес, так он меня прогнал. Пришлось через с Кротом передавать.
— С Кротом? А ты откуда его знаешь, — удивилась Ядвига, — он же поселковых как огня боится.
— Не-ее, он со мной дружит, я его подкармливаю, время от времени, а он мне за это бананы, кокосы, ананасы, травки всякие искать помогает. Он и с Тюфяковым твоим сдружился. Если бы не Крот, давно бы он с голоду помер. Это же ко мне Крот пришел. Пришел и говорит: «Дай моему гостю еды какой-нибудь». Я сначала думал, что у него совсем крыша двинулась, а он мне потом рассказал, про подвал. Я раньше и не знал, что он там живет.
— Ладно, ты оружие какое-нибудь достать сможешь? — прервала его рассказ девушка. — Лучше, конечно, автомат, все равно какой, и парочку гранат. Сможешь?
Кузьма почесал затылок и кивнул головой, ладно.
— Все равно дядька мне голову оторвет, если узнает, что я тебя укрывал. Посиди тут тихо, никому не отвечай, если стучать будут, я тебя запру, а сам на «Блошинку» смотаюсь.
— Это еще куда? — спросила Ядвига.
— Куда-куда, рынок у нас тут такой. Все что хочешь можно достать, валюта — жратва и водка. У дядьки «НЗ» есть, ящик «Столичной» он его столько лет берег, но для хорошего человека ничего не жалка.
Кузьма открыл сундук и вытащил две бутылки водки, бережно закутал их джинсовую курточку и положил в холщовую сумку.
— Сиди тихо, — повторил он, потушил свет и закрыл за собой дверь. Ядвига прилегла на сундук, размышляя над тем, что же дальше? За размышлениями она незаметила как ее сморил сон, сказывалось напряжение прошедших дней, побег и волнения за Роберта.
— Ядвига, вставай, — она услышала сквозь сон голос Кузи. Открывать глаза не хотелось, во всем теле была какая-то слабость, немного знобило.
— Вставай, вставай, пока темно еще, может успеем Роберта освободить, — затормошил ее Кузьма. Последние слова подействовали, Ядвига подскочила с сундучка, умылась, пытаясь привести себя в форму.
— На, глотни, — подал ей кружку парнишка.
— Что это, — ноздри девушки уловили уже почти забытый запах кофе.
— Ты как маленькая, конечно кофе. Настоящий, из дядькиных запасов. Воровать, так воровать, все равно он мне башку отвертит.
Ядвига прихлебывала горячий напиток из железный кружки и с каждым глотком возвращалась к жизни.
— Достал оружие? — спросила она, допив все до последней капли.
— Достал, достал. «Калашников» и парочка гранат. Гранаты правда так себе, ерундовые. Зато у автомата полный магазин.
Мальвина осмотрела автомат, да, надежный «калаш». Спасибо дяденьке Калашникову за изобретение. С такой игрушкой можно не только Тюфякова освобождать…
— Ну, спасибо тебе, Кузя, вернее Кузьма. Как по батюшке не знаю… До свиданья, может еще свидимся…
— Не понял, чего это ты со мной прощаешься… Я с тобой пойду.
— Нет, на это я пойтить не могу! Я и так твоим гостеприимством и добротой злоупотребила, ежели в поселке прознают, что ты мне помог, писец Котенку. Никто не посмотрит, что ты кок отменный, пристрелят и кирдык, полный причем.
— Не узнают, все равно на меня косятся… Все считают, что твой побег не обошелся без моей помощи… Так хоть за дело теперь…
— Кузьма, понимаешь, я ведь тебя с собой забрать не смогу… Мне тебя брать некуда… Я сама незнаю как с этого острова двинуть… А лишнюю ответственность за тебя брать не могу… Могу слово дать, что если удастся отсюда выбраться, о тебе не забуду, вернусь за тобой или пришлю кого…
— Ничего мне этого не надо, — произнес Кузьма. — Нам с острова все равно ходу нет, только через суд. Я ведь тоже в нападениях на корабли участвовал, а в тюрьму я не пойду. Лучше тут. Но помочь я тебе все равно должен, понимаешь, ты ко мне одна по-человечески отнеслась… Не спорь со мной, все равно бесполезно, — произнес Кузьма, доставая второй автомат. — У меня даже оружие есть.
— Ладно, черт с тобой, — ругнулась девушка, времени на споры не оставалось. — Возьми бутылку водки и положи туда вот эти таблеточки, снотворное. Какую-нибудь закусь возьми.
Они вышли в ночь и двинулись к сараю где томился несчастный Тюфяков. В поселке было тихо. Они подошли к сараю, возле стены которого сидел здоровенный мужик. Мужик явно дремал, опершись щекой о приклад автомата.
— Кто это? — тихо произнесла девушка, вглядываясь в лицо часового.
Кузьма напряженно вглядываясь в темноту, рассмотрел мужика:
— Щербатый, Щерба, — так же тихонько ответил он.
— Так, — тихо произнесла Ядвига. — Сейчас мы бессмертную комедию всех времен и народов разыграем, «Кто на новенького» или «Третьим будешь?». Готовься.
Ядвига пошатываясь вышла к самому сараю и затянула хрипловатым голоском, изображая подвыпившего мужика песню: «Йо-хо-хо, и бутылка рому… Тринадцать человек на сундук мертвеца…» В руках она держала бутылку водки.
Дремавший Щерба проснулся то ли от пения, то ли от запаха водочки.
— Чего разорался, — рявкнул он, — внимательно наблюдая за перемещениями бутылки в руках Ядвиги.
— Подумаешь, какие нежности, уже попеть человеку нельзя…
— Нельзя, тут объект. Пошел отсюдова…, а не то… — Щербатый клацнул затвором.
— Подумаешь, какие нежности… — пьяненько захохотав, произнесла Ядвига, — Я между прочим… сообразить хотел… Ну у тебя объект… — Ядвига сделала вид, что собирается удалиться, унося с собой бутылку…
— Эй, как тебя, постой… — торопливо вскакивая, крикнул мужик. — Я же пошутил, шуток не понимаешь? Чудила…
— Ах, ты еще… и обзываешься… ик, а не пошел бы ты… — снова повернулась Ядвига, сделав пару нетвердых шагов.
— Стой, мужик, будь человеком. Я тут продрог как собака… Все отмечают, а я тут, как лох чилийский… как дурак ни в одном глазу…
Пока Щербатый бегал за Ядвигой, Кузьма тихонько разрядил его автомат, аккуратненько приставил к стеночке сарая, как и было. Ядвига, которая внимательно следила за манипуляциями Кузьмы, развернулась к Щербатому и подала бутылку, приглашая глотнуть. Тот сделал один, второй, третий глоток и через пару минут полбутылки как не бывало.
— Ты закусывай, закусывай, — приговаривала Ядвига, запихивая Щербатому в рот кусок сала.
Через пять минут снотворное начало действовать и Щербатый заснул, с салом во рту. Ядвига ловко связала его, использовав колбасу в качестве кляпа.
Они с Кузьмой открыли дверь сарая, сбили замок.
