Я смутилась — так хотелось помочь майору, но как же тогда спасти мою драгоценную четверку? Мысль о Гавеле вогнала меня в полную панику.
— А убийца не пан Ракевич?.. — заикнулась я дрожащим голосом.
Майор не ответил. Я задумалась.
— Полагаю, Франек и Весек уже у вас, — прикинула я вслух. — Они лучше знают. Пускай выкладывают, кто их нанял и для чего. Я клянусь все рассказать, но умоляю вас, не сегодня! Через неделю!
— Почему через неделю? — спросил раздраженно майор.
— Через неделю будут доказательства... Как бы это сказать... Реабилитация виновников...
— Какая еще к черту реабилитация, убитые, что ли, воскреснут?!
— Да нет. Не в этом дело. Про убийства вы сами знаете — я не в курсе и ни при чем. Тут разные сопутствующие обстоятельства...
Майор, закрыв глаза, с трудом взял себя в руки.
— Подробнее. Какие сопутствующие обстоятельства?
— Ну, эти подушки, контрабанда... Она не во вред государству, а наоборот... Деятельность в пользу государства... О боже, у меня нет больше сил, а потому отказываюсь от показаний, и все тут, сажайте меня на неделю! Санитарные условия, говорят, сносные, переживу.
Майор снова закрыл глаза:
— Выкладывайте все, что вам известно насчет Франека и Весека.
На эту тему сдерживающих мотивов не было, я выложила все полученные от Баськи сведения, равно как и детали касательно Пежачека. И даже вспомнила кое-что дополнительно.
— Не уверена, есть ли какая связь, но к пану Ракевичу приезжал механик из Садыбы. Из частной мастерской. Делал профилактический ремонт, у пана Ракевича в гараже есть ремонтная яма, работал в сверхурочные часы. Этого механика, по имени Франек, я никогда не видела, однажды, правда, слышала, как они орали друг на друга. Не знаю, тот Франек или нет.
Майор слегка оживился и посмотрел на меня с меньшим отвращением.
— Когда это было?
— Года два назад.
— А контрабанда, вы утверждаете, шла на благо государства?
— Именно так.
— Прекрасно. Потрясающе! Удивительно, что вы не желаете рассказать о столь благородной деятельности. А мы тут сдуру воображаем, вдруг да нарушается законность...
— А мне удивительно, почему вы спрашиваете насчет Франека и Весека меня. — На сей раз я не скрывала своего неудовольствия. — Спросите у пани Маковецкой. Она знала их лично.
— В свое время пани Маковецкая ответит. Вернемся к нашей теме... Как выглядел человек, подслушивавший в «Славянском» разговор о Пежачеке?
Полный сумбур в голове не помешал мне восхититься майором. Точно запомнил мою болтовню, на которую, казалось, не обратил внимания!..
— Среднего роста, тщедушный, редкие светлые волосенки, разделенные прямым пробором. И красный шейный платок. Рассмотрела его во всей красе, когда он вышагивал через зал в мою сторону. Приплюснутый нос и голубенькие глазки. Больше, пожалуй, ничего.
— Вы узнали бы его?
— Думаю, да. Особенно в красном шарфе...
— Что общего имеют ваши баллоны с шайкой? И что за шайка?
И, позабыв про свой отказ давать показания, я выложила ему все.
— Давно догадывалась, кто прокалывал баллоны. Подозревала в последнее время шайку пана Ракевича с Пежачеком. Отпадает. Пан Ракевич меня знает: из-за любого пустяка могу устроить черт-те какой переполох. Будь он заодно с Пежачеком, посоветовал бы обходить меня подальше.
— А в чем мог быть заодно?
— Да в чем угодно. В найме Франека и Весека. В этих воображаемых ограблениях. Откуда мне знать в чем.
— Пан Ракевич тоже участвовал в деятельности на благо государства?
— О боже... Не знаю. Не уверена, можно ли назвать... То есть... Ага, так ведь я же отказалась от показаний!
На этом закончили. Майор, от которого всего можно было ожидать, меня не придушил, даже в предварительное заключение не отправил, не получил апоплексический удар, напротив, неожиданно пришел в прекрасное расположение духа. И не настаивал, чтобы я изменила свое решение.
Я сразу позвонила Баське уже без всякой конспирации и потребовала объяснений, почему майор спрашивает меня про то, что ей известно лучше.
— Ну, от меня он ничего не добился. Я отказалась отвечать.
— Рехнулась?! Почему?
— А все никак не разберусь, в чем признаваться, а в чем нет. И вовсе неохота сваливать вину на этих двух парней.
— На Франека и Весека?
— Ну да. Я их хорошо знала, быть того не может, чтоб за просто так, с кондачка, пошли и убили Вальдемара. Парни не того пошиба. Вот сижу и думаю, сижу и думаю. По морде двинуть, устроить суматоху, симулировать нападение, обобрать валютчика или гангстера — это всегда пожалуйста! Да и то с гарантией, что ограбленный мошенник не побежит в милицию. А Вальдемар порядочный человек, и вдруг убийство! Тут что-то не так — не пошли бы они на это даже по пьянке!
— А вдруг приняли Вальдемара за афериста? — заметила я. — Ведь постоянно видели его в обществе разного жулья...
— Нет, единственный возможный вариант — отправились намылить ему шею. Но не убивать!
Я вдруг вспомнила откровения майора. Открыла рот, но вовремя поймала себя за язык. Мне многое сходило с рук, но выболтай я конфиденциальный разговор, не простил бы.
— Знаешь, очень советую, брось валять дурака. Иди и скажи обо всем майору.
— Я и так выложила про них все, что знала когда-то. Они уже перестали дурить, работали как люди, никакого хулиганства за ними не числилось — дожили до совершеннолетия и не имели ни малейшей охоты сидеть. Ей-богу, все чистая правда — порядочные парни. А на все другие темы отказалась давать показания.
Я покачала головой, хоть Баська не видела меня.
— Сейчас уже мало рассказать о прошлом, иди и выложи все свои соображения, если не хочешь их угробить. Я тебе очень советую.
— Ты что-то знаешь?
— Догадываюсь. И очень советую тебе это сделать. Иди к майору.
— Скоро шесть. Думаешь, он все еще у себя?
— Возможно. Позвони и спроси.
Баська колебалась и решилась неохотно.
— Ладно. Отправлюсь прямо ко льву в пасть. Под твою ответственность. А на все другие темы по-прежнему откажусь отвечать...
Майор вовсе не отчитывался передо мной в своих действиях, поэтому я не имела понятия, что происходит. Мартин, Павел и Донат, почему-то допрошенные весьма снисходительно, единодушно отказались отвечать на некоторые вопросы. Через два дня после разговора с майором ко мне нежданно-негаданно влетел Гавел. О моих эмоциях при виде Гавела лучше не говорить.
— Слушай, кто наклепал в милицию про мою машину? — начал он уже в прихожей. — Не ты случаем? Или твоя Баська? Будто я где-то в лугах и полях таился, чтоб задавить старую каргу. Как прикажешь понимать?
На его вопрос не так-то легко было ответить. У меня мелькнула мысль: может, вовсе и не он тот майоров убийца, раз до сих пор на свободе?! Раздиравшие меня сомнения несколько поулеглись.
— Предположим, не ты, но задавил ее твой «пежо». Собственными глазами видела.
— И в башку тебе не пришло ничего лучшего, чем бежать к легавым? Не могла мне сказать?
— Еще чего? Чтобы ты и меня заодно переехал?!
Гавел с разбегу плюхнулся в кресло и уставился на меня с неописуемым выражением растерянности, шока, веселья и злобы.
— А у тебя все дома? — спросил он наконец озабоченно.
Я пожала плечами. Гавел продолжал на меня пялиться.
— Слушай, давай по-человечески. Ты точно видела мой «пежо»?
— Видела.
— Где? И как?
Настроенная решительно, я рассказала ему все. Честно призналась — у него полное алиби на тот вечер, и я об этом знаю. Гавел слушал, нахмурившись.
— Сукин сын, — сказал с яростью и добавил обширную цветистую фразу, всесторонне характеризующую этого сукина сына. — А я, кретин, не отобрал у него ключ от гаража! Мне и в голову не пришло — этакую свинью подложить!
— Кто?
— Франек. Механик, Несколько лет у меня работал, ни одной гайки не спер. Я ему доверял, тюфяк, дубина. «Пежо» давно уже не на ходу, я даже не знал, что он починил машину, понимаешь наконец? Отремонтировал — и ни слова. Стырил тачку, чтобы переехать какую-то старушенцию!
— Думаешь, Франек переехал?
— Какой там Франек, он просто передал кому-то машину! Даже и не передавал, просто оставил кому-то ключ. Ну, попадись мне эта гадина в руки... Откуда ты взяла, что я был в машине?!
— Откуда... машину узнала, да и не постороннего же ты давил, а Баську!
— Что?!
— Ну да, Баську. На нее охотился.
Гавел растерянно моргал. На его физиономии явственно читалось: убить Баську — последнее, что могло взбрести ему на ум. В голове у меня кое-что начало проясняться.
— На кой ляд мне давить Баську?! — смертельно удивился Гавел.
Насчет убийства Дуткевича у меня возникла своя версия, и Гавела я исключила. Если не он убил Дуткевича, зачем тогда устранять Баську как свидетеля? Отпадает. Оставался лишь один мотив — месть.
— Ты просто мстил, — вздохнула я. — Открыл шахер-махер со счетом и озверел. В состоянии невменяемости и задавил ее.
