– Да, но нас могли видеть, – растерялся Жаррон.
– Чепуха, на улице ни души.
Ольга подтолкнула его к двери, но он, как истинный кавалер, не мог позволить себе пройти первым. Он пропустил ее вперед.
В этот момент смертельно раненая Марина открыла глаза, вглядываясь в два смутных силуэта, двигающихся по комнате. Наконец силуэты совместились, она более или менее отчетливо увидела одну фигуру.
Нечеловеческим усилием ей удалось поднять револьвер и выстрелить. Пуля попала Жаррону в затылок.
Ольга обернулась на выстрел и увидела падающего возлюбленного.
– Луи! – бросилась она к нему.
Он упал лицом вниз, открыв взгляду Ольги свою страшную рану.
– Луи, как же так, мой милый Луи?
Все дальнейшее, казалось нереальностью, сном, страшным сном. Ольга не помнила, как бежала по лестнице, как вела машину, как вернулась в дом Жаррона. Жизнь, казалось, потеряла смысл. Ее Луи, единственного мужчины, которого она действительно любила, больше не было на свете.
Ольга лежала в той же спальне, из которой недавно выбежала вслед за ним. В душе она чувствовала щемящую пустоту. Но Ольга не хотела сдаваться, она оказывала этой пустоте яростное сопротивление. Ольга была сильной и хладнокровной женщиной и потому не могла позволить себе упасть духом.
«Почему я так разнюнилась? Актриса! Художница! Фантазерка! Сама же этого хотела, – сердилась она и тут же себе возражала: – Нет, на этот раз все случилось не так, как я хотела, не совсем так. Смерть Луи не входила в мои планы».
Она вспомнила как все началось. Бедная актриса, дочь русских эмигрантов подцепила богатого русского старичка, приехавшего в Париж по делам и решившего слегка развлечься.
Он был почти вдовцом, а она была на двадцать с лишним лет его младше, поэтому стать женой Павла Александровича для Ольги оказалось задачей, не требующей особого напряжения. В довольно короткий срок она из Ольги Шатло (так звучала в натурализованном виде ее девичья фамилия Шаталова) превратилась в Ольгу Петровну Полыгалову.
В Россию она приехала уже совсем другой женщиной. Оказалось, что к богатству и беззаботной жизни человек привыкает гораздо легче и быстрее, чем к бедности и нищете.
Тогда Ольга, уцепившись за мужа, еще и не помышляла о независимости и собственном капитале, она была счастлива тем, что имела: ролью комнатной собачки, пусть и любимой. Мысли о независимости пришли позже, когда Павел Александрович раскрыл ей свою тайну. Однажды он признался жене, что кроме сына Георгия у него есть дочь.
– Понимаешь, дорогая Оленька, – в пароксизме откровения сообщил он, – я хочу, чтобы ты знала обо мне все. Мы венчаны и вместе теперь до конца дней, а мой конец, по всем божьим и человеческим законам, гораздо ближе чем твой.
Она, по обыкновению, почти не слушала тогда мужа, и лишь упоминание о дочери заставило Ольгу отключиться от собственных мыслей. Потрясенная, она уставилась на него, утратив дар речи.
Павел Александрович, неправильно истолковав ее долгий внимательный взгляд, пустился в пространные объяснения:
– Не нужно осуждать меня, Оленька, так часто бывает… Внебрачный ребенок… Я не бросил ее, я сделал для девочки все, что мог, но…
– Она что же, не оправдала твоих надежд? – спросила мужа Ольга, еще не понимая, что так встревожило ее в его рассказе.
– Пожалуй, что так, не оправдала, – задумчиво ответил он.
Ольга ухмыльнулась:
– Так говорят все отцы, не желающие воспитывать своих детей.
И тут Павла Александровича прорвало.
– Да она от рождения – маленькая криминальная дрянь! – с ненавистью закричал он. – Я только и занимался тем, что вытаскивал ее из разных историй. Сколько раз я посылал деньги, немалые деньги, чтобы ее мать могла замять очередную историю. А историй этих в ее жизни пруд пруди. Самые невероятные истории. И каждый раз мать обращалась ко мне. Я спасал, разумеется деньгами. И все же она угодила в колонию. А ведь ей тогда и шестнадцати не было. Моя дочь в колонии! Какой позор!
Павел Александрович виновато посмотрел на супругу и горестно заключил:
– Вот так-то, ангел мой.
– Дорогой, – попыталась успокоить его Ольга, – ты не виноват. Возможно, она глупа, или никто не сумел ей растолковать, что преступление – не самый легкий способ зарабатывать на жизнь.
– Растолковали, Оленька, еще как растолковали. В колонии для несовершеннолетних, от которой не удалось ее спасти даже с помощью моих связей. Дочь моя принялась за прежнее едва вышла из этой колонии.
– В таком случае она просто глупая девчонка, – пожала плечами Ольга.
– В том-то и беда, что не глупая, – возразил Павел Александрович. – В том-то и беда. После того, как вышла из колонии, вдруг взялась за ум и умудрилась с отличием закончить вечернюю школу и сама, без всякой помощи, поступила в университет.
– Значит она исправилась?
В голосе Ольги явственно звучало разочарование, которое, впрочем, муж оставил без внимания.
– Если бы, – с горечью возразил он. – Вышла замуж за какого-то абсолютно криминального типа. Через своих людей я навел о нем справки.
– И что же?
Павел Александрович брезгливо поморщился и ответил:
– Совершеннейший болван. Он тут же сел в тюрьму за хитро продуманное преступление, которое его недоразвитые мозги никак не могли изобрести. Там явно чувствовался почерк Марины. Да только все испортил болван, не смог толково воплотить в жизнь.
– Почерк Марины? – не поняла Ольга.
– Да, так зовут мою дочь.
– Интересно, она похожа на тебя? Я имею ввиду внешне.
– Не знаю. Последний раз я видел девчонку, когда ей было шесть лет. Тогда это был прелестный озорной ребенок. Потом многие годы я получал информацию о дочери только из писем ее матери….
– Надо же, ее мать поддерживала с тобой связь? – удивилась Ольга.
– Да. Вынуждена была… Впрочем, она не так давно умерла. Связь с дочерью пропала. Слышал только, что она развелась, потом вышла замуж опять, и ее новый муж, вроде, тоже оказался в тюрьме.
– А далеко они жили?
– Нет, не очень.
– Почему же ты не встретился с Мариной, не поговорил? – удивилась Ольга.
Павел Александрович пожал плечами:
– Собирался, но знаешь как в жизни бывает: то одно, то другое… Всякий раз что-то мешало, да и сама она не стремилась к встрече. Потом болезнь жены приключилась, да и работа… А теперь вот ты у меня появилась.
Тогда, во время беседы с мужем, Ольгу мало взволновала судьба какой-то незнакомой девушки, но зато немало озаботил сам факт: на капиталы, которые останутся после смерти мужа, будут претендовать сразу трое, – она, Георгий и Марина. Обязательно будут. Ольга несколько раз заикалась о завещании, но Павел Александрович такие разговоры всячески пресекал.
– После смерти моей, – твердо говорил он, – все разделят по закону. И тебе, ангел мой, немало достанется. Хватит на безбедную жизнь.
Она смирялась, но наступило то время, когда Ольга поняла: в графе «семейное положение» она может написать лишь одно слово: «безвыходное». Она почувствовала, что скрывать брезгливое отношение к мужу становится все мучительней и трудней. В общем, когда Ольга окончательно отчаялась, выход нашелся сам собой – пришла простая и естественная для нее мысль: нужно как-то избавиться от мужа, но избавиться так, чтобы деньги достались ей. Только ей одной. Делиться она ни с кем не хотела.
«Павел еще крепкий мужик и в ближайшем будущем умирать не собирается, – с грустью думала Ольга. – А жизнь идет, я старюсь. Что же, мои годы так и закончатся возле этого лишнего человека? Зачем мне нужна его золотая клетка?»
Вот тогда в голове Ольги и возник план. Сложный и в то же время простой. Нет, она не думала убивать мужа, она этого не умела и потому хотела, чтобы это сделали за нее другие.
Конечно, развитие событий могло пойти совсем не так, как она замыслила, но в ее задачу и не входило, чтобы исполнители ее воли действовали строго по ее плану.
«Люди, – думала Ольга, – в определенных обстоятельствах если и не поступают одинаково, то уж наверняка стремятся к одной, строго определенной цели. Хватит пальцев на одной руке, чтобы перечислить их желания: деньги, женщины, власть… Пути достижения тоже известны».
В ее плане был только один, но весьма существенный изъян: приманкой для преступников должна была служить она сама.
«Ну что ж, – мужественно решила Ольга, – если действовать с умом, это не так уж и опасно. Всего-навсего нужно моделировать обстоятельства, чтобы моим противникам до поры до времени не выгодно было меня убивать. При моем умении владеть собой и знании человеческой натуры, в общем-то, это не так уж и сложно. Справлюсь», – рискнула Ольга.
